Х. М. Уорд - Испорченный (ЛП)

• Название: Испорченный (ЛП)
• Автор: Х. М. Уорд
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013

Жизнь — отстой. И как только Сидни поднимается на ноги, что-то постоянно сбивает ее обратно на землю. В этом никогда нет ничего хорошего, но сейчас все по-другому. Сейчас «хорошо» это совсем подходящее слово. Питэр — воплощение совершенства. Кажется, будто он свалился со своего ангельского местечка в чистилище, потому что (давайте смотреть правде в глаза) любой настолько горячий парень должен быть испорченным. Он, вероятно, был послан сюда, чтобы разрушить ее жизнь. Питэр необыкновенно красив со своими сексуальными голубыми глазами, темными волосами и подтянутым телом. Добавьте еще очаровательное остроумие, и Питэр будет олицетворять все то, что Сидни когда-либо желала увидеть в мужчине. Но когда страсти накаляются, Питэр указывает ей на дверь. Сидни со стыдом уходит. Это конец самого ужасного в мире свидания в слепую. Казалось, ее жизнь просто не могла стать еще отстойнее, но это произошло. На следующее утро все рушится. Безумно горячий парень из прошлой ночи, тот, который видел ее наполовину обнаженной, ведет урок перед всем классом.

---

Большими пальцами Питер проводит по слезам на моих щеках, вытирая их.

— Не плачь, — он наклоняется и прислоняет губы к моему лицу, смахивая поцелуями слезы. Я замираю. Мои пальцы все еще держатся за его руки, но я больше не отталкиваю его. Я прерывисто дышу, когда он продолжает и продолжает это делать. Питер слегка целует мое лицо, стирая каждую слезинку.

Затем он отклоняет мою голову назад, так что я вижу его глаза.

— Надеюсь, ты сможешь простить меня, потому что я сделал кое-что невероятно глупое, — уголки его губ приподнимаются. В его взгляде читается неуверенность. — Я написал заявление об увольнении и положил его на стол Стриктленд. Я больше так не могу. Каждый раз, когда я вижу тебя, мое сердце будто хочет вырваться из груди. Я не могу ни есть, ни спать. Это не влюбленность. Никогда не было ей. Я люблю тебя, Сидни. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы это сказать. Слишком много времени, чтобы принять это решение, но я выбираю тебя.

Моя челюсть падает.

— Ты увольняешься? — он кивает. Мои брови ползут вверх. Мной овладевает шок. Когда я, наконец, пытаюсь заговорить, громкий смех вырывается у меня изо рта. Я обвиваю руками его шею и крепко обнимаю. Питер прижимается ко мне, приподнимает меня над полом и кружит. Я кричу и смеюсь. — Но ты не можешь так поступить!

Когда Питер опускает меня, он улыбается.

— Я уже это сделал. Я написал заявление об уходе и подсунул ей под дверь, — я поворачиваюсь, чтобы зайти внутрь. Я должна вернуть это заявление. Я так счастлива, что он выбрал меня, но не могу позволить ему так поступить.

Когда я пытаюсь выйти, Питер останавливает меня. Его пальцы обхватывают мою руку. Холод простреливает мой живот. Это нереально. Пульс ускоряется. Я не могу позволить ему так поступить.

— Сидни, дверь ее офиса заперта. Я не могу забрать его обратно и не хочу.

Он молчит, и его руки освобождают меня. Но я все еще чувствую его ладони на моих руках. Не могу глотать. Время замедляется, будто оно нереально. Питер открывает рот, чтобы что-то сказать. Я делаю то же самое. Но никто из нас не говорит. Мою кожу покрывает озноб, который не проходит. Я потираю руками плечи, в попытках смахнуть чувство паники, но оно не уменьшается.

Я слишком напугана, и это не страх типа «кто-то-прячется-у меня-под-кроватью», это нечто иное. Нет рук, которые душат меня, но я не могу глотать. На моем рте нет ленты, но я не могу дышать. В моем сердце нет пули, но, клянусь Богом, оно перестает биться. Мой тяжелый взгляд прикован к земле. Я не могу поднять лицо. Не могу посмотреть на него. Ужас, страх и радость — все сливается. Не могу заставить свой рот произнести и слова. Я так сильно скручиваю руки, что они горят.

Голова Питера склоняется вперед. Он глубоко вздыхает, но в его вздохах слышится дрожь. Интересно, он так же нервничает, как и я? Это будто один из тех моментов, когда каждая мелочь имеет значение. Это перекресток, где выбор неправильного пути разрушит все. Однажды я уже выбрала не тот путь. Он чуть не разрушил меня.

Я смотрю на дверь позади Питера. Не могу позволить ему так поступить. Эта боль становится все больше, она растет внутри моей груди, когда я думаю о том, что он сделал, и что это значит. Он бросил все ради меня. Мои губы открываются, и я собираюсь говорить, но он перебивает меня.

Его голос такой мягкий.

— Слишком поздно забирать твоё «я люблю тебя».

Когда он поднимает свои голубые глаза, мои руки начинают трястись. Я крепче держу их, все сильнее выкручивая.

Глядя прямо в эти беспокойные глаза, я говорю:

— Я никогда не заберу их назад. Я люблю тебя. Так сильно люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Извини, что я был так глуп. Я так много времени потратит на то, чтобы хоть что-то сделать.

Я трясу головой.

— Ты не должен был.

Питер опускает руки на мои плечи и подходит ко мне. Глядя мне в лицо, он прижимается своим лбом к моему, и говорит:

— Должен. Я не мог тебя потерять. Пожалуйста, скажи, что я не потерял тебя, — глаза Питера опускаются к моим губам. Он смотрит на меня, и я это чувствую.

Вот этот момент имеет значение. То, что я скажу сейчас, изменит все. Он ушел, значит, он может быть со мной. Уволился. Одновременно я чувствую себя виновной и счастливой. Я — эмоциональная катастрофа. Мой поезд сошел с рельсов, повсюду валяется багаж. Кошмары, волнение и сожаления заполняют мой разум. Я ни к кому не испытывала таких чувств. Никогда не думала, что у меня появится такой шанс. Его забрал тот, кому я доверяла. Интересно, смогу ли я воспользоваться им, смогу ли жить дальше? Я хочу. Так сильно хочу использовать этот шанс, что чувствую, как желание горит у меня внутри. Пламя охватывает меня от ног до кончиков пальцев, призывая меня жить дальше, наброситься на Питера и сказать ему, как много он для меня значит.

Но я не могу. Я задыхаюсь, мой взгляд падает ему на грудь. Этому так много причин. Каждая из них громко звенит в моем подсознании, соревнуясь за внимание, обещая только боль. Не то, что я не хочу его. Я хочу. Просто знаю, что это значит, что сделало это заявление об увольнении. Я могла бы вернуться к нему прямо сейчас. Могла бы упасть в его объятья и придаваться любви до утра. Могла бы показать ему, что к нему чувствую. Эти мысли пугают меня. Дверь была открыта. Ничего уже не сдерживает нас, ничто не может нас разлучить. Это позволяет яснее видеть препятствие на моем пути. Я чувствую, как горят шрамы, будто они начали кровоточить. Я уже не та, кем была. Притворство не изменило бы ход вещей. Я знаю это. Я не могу быть с ним, не так. Эта мысль пугает меня. Слезы вырываются из уголков глаз. Они обжигают мое лицо. Я открываю рот, чтобы сказать, но Питер трясет головой. Взгляд в его глазах разрывает меня на части, но я должна сказать это. У нас нет будущего.

Питер отходит.

— Нет. Не произноси этого. Сидни, дай нам шанс.

— Я не могу, — мой голос едва слышен. — Я не могу быть с тобой. Я не могу двигаться дальше. И я не могу потянуть тебя за собой. Мне очень жаль… очень жаль, — я хватаю свои вещи и ухожу, слезы размывают мое зрение. Питер зовет меня, но не идет за мной следом. Он смотрит, как я ухожу. Он наблюдает, как уходит его самая большая ошибка.

Глава 23

Я не произносила его имя годами даже в своих мыслях. Это словно призвать его и все плохое, что случилось со мной, когда я была с ним, с Дином. Я вытираю слезы с глаз тыльной стороной руки.

Пока я бежала по лестнице, чувствовала взгляд Питера на себе, но так и не остановилась. Я только что разрушила свою жизнь, не могу разрушить и его. Когда я добираюсь до подножия лестницы, Питера уже нет. Я не слышала, как он ушел, не слышала, как хлопнула дверь. Он ушел беззвучно. От этого мне хочется еще больше плакать. Мое зрение размыто. Я ни черта не вижу.

Дернув за ткань своей сумки, я неуклюже верчу ее так, что все ее внутренности чуть не вываливаются наружу. Пара ручек и перцовый баллончик Милли падают на землю. Заталкиваю их обратно, не предавая тому особого значения. Я дрожу. Каждая частичка моего тела хочет упасть на траву и рыдать, рыдать, потому что я слишком боюсь жить дальше, рыдать, потому что не могу справиться со своим прошлым. Я с трудом сглатываю и оглядываюсь на лестницу. Питер был готов рискнуть.

Думаю, его боль иного характера. Она не привязывала его к сиденью и не царапала его кожу ножом. Она не давила сильнее, чтобы увидеть его слезы. Она не брала силой то, что хотела. Она так не поступала. Его боль другая. Должна быть другой.

Я не могу пережить эти кошмары. Я делаю несколько глубоких вдохов и успокаиваюсь. Несусь в другую сторону кампуса, мне необходимо вернуться в общежитие. Не хочу, чтобы у меня были красные глаза, когда зайду внутрь. Всем станет интересно, что случилось.

В который раз вытираю лицо, идя по тротуару. Небо такое темное, что кажется черным. Сегодня не видно луны. Несколько деревьев шелестят на ветру. Впереди на другом конце улицы как раз напротив общежития стоит парочка ребят. Большинство направляется к парковке и садится в свои машины. Другие играют в футбол на поле напротив здания. Парень без футболки запускает мяч. Я смотрю, как он пролетает по небу, слежу за ним, пока он не падает, и в этот момент чувствую покалывание на затылке. Оборачиваюсь, чтобы увидеть того, кто наблюдает за мной, но никого нет.

Видимо, за последнее время я стала параноиком. Я оглядываюсь вокруг. Мои глаза пробегаются по лицам, большинство из которых даже не подозревают о моем существовании. Они играют слишком далеко, под прожекторами. А я на тротуаре, в тени между фонарными столбами, а две парковки находятся дальше.

Потирая рукой затылок, я продолжаю идти. Моя машина стоит через дорогу. Когда я приехала, на парковке почти не было мест. Еще раз оборачиваюсь назад. Интересно, куда делся Питер. Меня наполняет сожаление. Я не хотела причинить ему боль. Боже, выражение его лица, когда я сказала «нет»… это слишком. Я перехожу улицу и одновременно лезу в сумку, нащупывая ключи. Прохожу пешеходный переход, запрыгиваю на тротуар и устремляюсь к парковке. Сейчас практически никого здесь нет. Да где же ключи? Я ставлю сумку перед собой и перекладываю в ней вещи, в попытках найти ключи. Когда я уронила сумку, все в ней перемешалось.