Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)

• Название: Тяжесть короны (СИ)
• Автор: Ольга Булгакова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Горькая ирония судьбы. Дворец полон придворных, заверяющих принцессу в своей преданности. Но в трудную минуту, когда выход только один — побег, принцесса Нэйла никому не может доверить свою жизнь. Но раз от соотечественников нет проку, может, пленный чужеземец, "враг моего врага", окажется другом? И насмешка судьбы обернется щедрым даром, который не каждому достается в жизни?

---

— Нэйла, — серьезно спросил Ромэр, когда мы выехали из очередной деревни. — Что ты будешь делать, когда окажешься в Пелиоке?

Этот вопрос, отвлекший от мыслей об Арданге, меня удивил. Почему-то думала, что мое будущее Ромэра не интересует, не может интересовать. И была рада своей ошибке.

— Уеду в Верей, — просто ответила я.

— Почему туда?

— Я знаю верейский, мне будет проще там устроиться, чем в совершенно чужой стране, — пожав плечами, пояснила я. — Это государство активно торгует с Шаролезом, значит, будет много возможностей применить знания родного языка. И, насколько мне известно, Стратег пока не собирался завоевывать Верей.

— Что ж, это хорошие аргументы, — кивнул Ромэр. — Смотрю, ты и здесь многое продумала. Признаться честно, не ожидал от тебя иного. Но я все равно не согласен с твоим решением ехать в Пелиок. В Верей можно попасть по суше через Путь Ветра, проход между линией берега и Хребтом. Или же сесть на корабль в любом из четырех крупных портов Арданга.

Конечно, он был во многом прав.

— Надеялась на помощь молочного брата, — призналась я. — Денежную помощь и защиту. Хоть на время.

Ромэр чуть улыбнулся, приподняв вопросительно бровь:

— Ты же знаешь, что это наивно. Не так ли?

Я вздохнула:

— Знаю.

— И опасно, — продолжил арданг. — Тебя могут выдать. А если даже повезет, и о тебе не сообщат в Ольфенбах, то именно в Пелиоке тебя наверняка будут ждать люди Стратега. И ты это понимаешь не хуже меня.

Я снова вздохнула и признала:

— Понимаю.

— Что будем делать?

«Будем»… От этого слова стало тепло и в то же время грустно, ведь будущее Ромэра было так же неопределенно, как мое собственное.

— Не знаю… Не знаю, Ромэр.

Видно, в моем голосе проявилось больше растерянности и отчаяния, чем я хотела бы показать. Потому что спутник посчитал необходимым меня утешить:

— Не расстраивайся. Если ты знаешь, куда хочешь попасть, то способ доставить тебя туда мы найдем.

— Спасибо, — улыбнувшись, искренне поблагодарила я, безоговорочно поверив словам арданга.

Глядя в его участливые, теплые глаза, вдруг подумала, что мы ничего друг другу ни разу не обещали. Я действовала, как должна была, и он подчинялся кодексу чести, своему собственному чувству долга. Я была уверена в спутнике, он мог полностью положиться на меня. Думаю, обещаниями и клятвами, некоторое пренебрежение к которым уже успела перенять от Ромэра, мы бы все испортили. Возможно, это странно, но у меня ни с кем прежде не было такого взаимного доверия…

Вечером добрались до Солома. Этот город, расположившийся в нескольких верстах от границы, был перевалочным пунктом для многих торговцев. И, следовательно, процветал. Но в тот день у меня не получалось радоваться за благополучие своего же города, своих же людей. Мне Солом показался ловушкой, зазывно приоткрытой мышеловкой, вот-вот готовой захлопнуться. Может, виной тому были высокие крепостные стены из темного камня или аккуратные, укрытые нарядными красными черепичными крышами сторожевые башни с бдительными лучниками. Возможно, непропорционально низкие кованые ворота с изображениями грозных воинов в боевом облачении. Даже стоя рядом с приоткрытыми створками, хотелось пригнуть голову. Но, думаю, больше всего возникновению этого ощущения капкана способствовал хмурый рослый стражник. Он задавал слишком много вопросов и, прищурившись, слушал дружелюбную болтовню Ромэра так, словно хотел попробовать этот мнимый золотой на зуб, но пока не решался открыто обвинить арданга в распространении фальшивых денег. Ромэр же делал вид, что пристрастный допрос — лишь нормальное и привычное проявление здорового человеческого любопытства.

Когда мы все же вошли в город, предварительно выяснив у стражника, где можно снять комнату, Ромэр привлек меня к себе, по-хозяйски положив руку на пояс. Наклонился к уху и, немного взъерошив волосы лицом, шепнул:

— Не отстраняйся. За нами следят.

И поцеловал в висок.

Я тихо рассмеялась, делая вид, что он не предупредил меня, а сказал какой-то комплимент, и в свою очередь обняла «мужа» за талию, прижалась к нему. Сердце трепетало в груди, чтобы унять дрожь сильнее вцепилась в повод. Пальцами левой руки зацепила кинжал, прикрепленный к поясу арданга. Близость к оружию растревожила меня еще больше. Наверное, клинки так навсегда и останутся для меня не защитой, а источником опасности. Арданг, видимо, чувствуя мое волнение, склонил голову, поцеловал меня в лоб и спросил:

— Устала, родная?

Я кивнула.

— Потерпи еще немножко, уже почти пришли, — проворковал Ромэр.

Я сделала глубокий вдох и, стараясь успокоиться, прислонилась головой к его плечу. Он чуть крепче прижал меня к себе. Спокойствие… рядом с Ромэром я в безопасности. Эта мысль не была новой, я и прежде чувствовала его заботу. Но в тот момент чувство защищенности было таким сильным, что мне захотелось остановиться, обнять Ромэра обеими руками, забыть обо всем. Снова почувствовать, как он одной ладонью ласково и успокаивающе прижимает мою голову к своей груди. Жаль, что почти никогда нельзя делать то, что хочется.

Таверна «Пивная бочка» была, разумеется, не тем заведением, которое порекомендовал нам хмурый стражник. Когда мы заводили коней во двор, я заметила еще одного стражника. Пожилой мужчина с длинными черными усами стоял, привалившись к стене дома, и с ленцой поглядывал в нашу сторону. Словно был на посту, а мы всего лишь являлись единственным развлечением в этом скучном городе. В подтверждение этой позиции стражник, заметив мой взгляд, кивнул как старой знакомой. Заплатив хозяйскому сыну за уход за животными, «муж» обнял меня и отвел в таверну.

В небольшом помещении было дымно и смрадно. Хозяин, высокий крепкий мужик средних лет, без лишних вопросов выдал ключ от комнаты. Но, к сожалению, категорически запретил отнести еду туда. Поэтому пришлось устроиться за единственным свободным столом в углу прокуренного зала. Со всех сторон нас окружали местные пьяницы, курившие какой-то невыразимо едкий табак и пившие пиво кружку за кружкой. Я старалась слиться со стенкой и притвориться, что ничего не вижу и не слышу, надеясь так избежать общения с мужиками. Хорошо, что они были заняты своими разговорами и обращали на нас внимания не больше, чем на хозяйскую кошку, нагло шныряющую по столам.

Удивительно, но у всех пьяных мужиков, которых мне «посчастливилось» повидать за время путешествия, наблюдалась одна общая черта. Их после пары другой кружек пива тянуло на разговоры о государственных делах и взаимоотношениях между провинциями. Наверное, этому есть логичное, разумное объяснение. Но я его пока не нашла.

В тот вечер речь шла о ближайшем соседе — Арданге. И мне в голову не приходило предложить спутнику уйти из зала, не слушать все это. Честно говоря, старалась на Ромэра не смотреть и благодарила небеса за то, что посетителям таверны нет до нас никакого дела. Потому что Ромэр мог сохранять в течение полутора часов непроницаемо спокойное выражение лица, но меня это кажущееся безразличие не обманывало. Ромэр был в ярости. И мне трудно его винить.

Арданг, родная страна, сердце Ромэра, после второй войны потерял все. Даже собственное название. Не удивительно, что я не могла вспомнить никаких разговоров об Арданге. Провинция, в которую превратился Арданг, называлась Лианда. Лицо Ромэра потемнело, когда он услышал это слово. Я заметила, как спутник стиснул зубы, как вцепился в край стола левой рукой. Так, что пальцы побелели. Рядом с Ромэром страшно было находиться, в таком он был гневе. Я не знала, чем именно его так разозлило название, и не думала, что хочу услышать объяснения. Но еще хуже было то, что разговоры пьяных горожан, в отличие от слов Дор-Марвэна, отражали действительность.

Лианда, которую я никогда не связывала с Ардангом, чаще всего упоминалась в связи с недоимкой налогов. Еще отчим часто посылал туда толковых дворян и представителей гильдий на разнообразные должности. Мэр, начальник стражи, городской казначей, судья… Так же в Лианду нередко отправляли военные отряды. Мне и Брэму, ставящему свою подпись рядом с росчерком регента, говорили, что в помощь стражникам, а так же, чтобы молодые солдаты почувствовали походную жизнь. Мне, как ни стыдно в этом сознаваться, было не до государственных дел, а Брэм безоговорочно и слепо верил отчиму. А на деле войска посылались для подавления очагов восстания.

В Арданге было неспокойно. Народ не смирился с владычеством Шаролеза. Страна походила на медленно кипящий котел ярости. То тут, то там поднимались со дна и лопались на поверхности, разбрызгивая горячую ненависть, пузыри гнева. Где-то нападали на сборщиков податей, где-то сжигали дома, где-то грабили дома ставленников Стратега, где-то вешали смутьянов, где-то врывались в тюрьмы, где-то уводили из деревень весь скот… Этому котлу не хватало лишь самой малости огня, чтобы превратить вяло бурлящую воду в бьющий ключом кипяток. Судя по выражению глаз и лица Ромэра, у него этого огня было с лихвой. И тогда я была всем сердцем на стороне Ромэра, позволив себе быть живой эмоциональной женщиной, а не принцессой Шаролеза. В конце концов, не будучи королевой, я имела право на свои собственные чувства, не скованные узами короны и долга, который она олицетворяла.