Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)

• Название: Тяжесть короны (СИ)
• Автор: Ольга Булгакова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Горькая ирония судьбы. Дворец полон придворных, заверяющих принцессу в своей преданности. Но в трудную минуту, когда выход только один — побег, принцесса Нэйла никому не может доверить свою жизнь. Но раз от соотечественников нет проку, может, пленный чужеземец, "враг моего врага", окажется другом? И насмешка судьбы обернется щедрым даром, который не каждому достается в жизни?

---

Ромэр начал рассказывать по порядку, с Артокса. Не с того вечера, когда собравшихся на военный совет князей предал Ир-Карай, а с того дня, когда последний раз виделся с дядей. Меня и раньше удивляло, что Клод не присутствовал на том собрании. Оказалось, он должен был договориться о поставках провианта, а потому находился в совершенно другом месте. Это его и спасло. Узнав о разгроме ардангской армии при Артоксе, он смог затаиться на время, а после вернуться к Летте в Челна.

Зато стало понятно, почему в моем сознании сражение при Артоксе не существовало. И больше не удивлялась тому, что, кажется, граф Керн назвал эту битву бойней. Полностью обезглавленная, лишенная командования ардангская армия не могла выстоять под натиском дисциплинированных шаролезких регулярных войск. Пусть даже уступающих ардангам числом.

Весь стратегический гений Дор-Марвэна заключался в том, что он вовремя нашел предателя. И успел пленить всех князей и молодого короля. А потом устроил битву. Да, это было решающее, судьбоносное сражение, в этом новейшая история не ошибалась. Но не оно принесло Дор-Марвэну победу, а подлость и корысть Ир-Карая, желавшего стать наместником Стратега в Арданге. По сути, королем, подчиненным Дор-Марвэну.

Никогда не понимала, на что надеялся этот человек, заключая договор с отчимом. Неужели действительно считал, что Дор-Марвэн сдержит слово? Наивно думал, что о его причастности никто не догадается? Воистину, честолюбие ослепляет. Дальнейшая судьба Ир-Карая была мне неизвестна, но рассказ Клода не удивил.

— Его нашли мертвым через десять дней после сражения, — тихо сказал Клод.

Повисла напряженная тишина. Я почти видела, как окаменело, скрывая эмоции, лицо Ромэра, как ожесточился его взгляд, как блеснули металлом серо-голубые глаза.

— Жаль. Очень жаль, — спустя некоторое время ответил Ромэр.

Мнимая безжизненность голоса, возможно, могла обмануть кого-нибудь другого. Но не меня. Я уже знала, что холод маски скрывает боль. Сильную боль и горькое разочарование.

— Мне тоже, — шепотом ответил Клод.

— Как? — голос Ромэра прозвучал глухо и требовательно.

— Заколот кинжалом в своей постели. К оружию была прикреплена записка: «Не терплю глупцов и подлецов. Д.-М.».

Арданг выругался сквозь зубы.

— Украл даже это…

Я бы солгала, сказав, что понимала его состояние. Знала, он хотел отомстить и надеялся, ему представится возможность. Но то, что отчим устранил предателя, было так логично и разумно. Мама говорила о подобных личностях: «Предавший раз предаст еще раз. Обманувший в малом обманет в главном». Разумеется, оставлять предателя в живых было просто опасно. Но записку с инициалами я объяснить не могла. Такая бравада была недоступна моему пониманию.

Вообще среди поступков отчима иногда случались странные, выбивающиеся из ряда, не поддающиеся объяснению. Например, эта записка. И все, абсолютно все, что было связано с Ромэром. Даже сам факт замалчивания существования короля Арданга удивлял безмерно. Ведь победа над сильным противником должна была увеличить славу Стратега. Когда Ромэр сказал, что настоящую историю битвы при Артоксе в Шаролезе знают единицы, Клод разозлился, а Летта высказала неожиданно правдоподобное объяснение скрытности Дор-Марвэна. Назвала его завистником и ревнивцем. Если первый эпитет я еще понимала, то второй нуждался в пояснении. К счастью, удивленный Ромэр спросил о том же.

— Ревнует к славе и людской памяти, — пренебрежительно ответила Летта. — Много ли было в истории выбранных королей? А многих ли выбирали в двадцать один год?

— Немногих, — тихо ответил Клод.

Он был прав. История мне всегда нравилась, в детстве я зачитывалась старинными легендами и хрониками. И не удивилась, когда услужливая память вызвала образы двух выборных королей. Двух. За без малого тысячу лет истории шести государств. Ромэр стал третьим и самым молодым из всех. О да, Стратегу было чему завидовать…

Ромэр смутился. Это слышалось по голосу. Захотелось не только представить арданга в этот момент, но и увидеть. Как он глядит исподлобья, словно не верит в искренность слов говорящего, как на щеках появляется едва-едва заметный намек на румянец, как приподнимается неподвластная самообладанию левая бровь. Полувопросительно, полуудивленно. Мне нравилось наблюдать за Ромэром в подобные моменты, — тогда арданг казался мне настоящим и странно близким. И, кажется, похвалы он, так же как и я, не умел принимать. Прислушиваясь к тихому голосу Ромэра, говорившего о сражении при Артоксе, отметила, что и я неплохо изучила своего спутника.

Ромэр продолжил рассказ. Путь из Артокса в Ольфенбах. Убийства воинов, старавшихся отбить командующих и короля… Месяцы в темнице до клеймения, пытки, убийства князей…

Каждое произнесенное слово оставалось в душе ядовитой занозой, отзывалось в сердце болью. Болью Ромэра, что стала моей. Я знала эту историю из документов отчима. И ненавидела его за неоправданную, безумную жестокость. Но в ту ночь, когда бесстрастный голос Ромэра оживил сухие записи, поняла, что ненавидела Дор-Марвэна недостаточно.

О, Ромэр был хорошим рассказчиком, и, лежа в полумраке комнатушки, я сожалела об этом. Ведь его слова отражали именно те эмоции, которые арданг хотел показать. А скупые, но емкие описания жили своей жизнью, полнились красками, запахами, скорбью. Каждое слово врезалось в память. Каждое слово вплеталось в молитву. Странную для принцессы Шаролеза… Я просила небо за Ромэра и за Арданг. И молила о наказании для Дор-Марвэна.

Слушая жуткую нескончаемую сагу о зверствах отчима, о пытках и жестоких убийствах, Летта плакала. Клод проклинал Стратега и призывал Секелая покарать регента. Конечно, о клеймении Ромэр тоже рассказал. Удивительно, я ждала возвращения своего вечного кошмара, но вместо этого вспомнился ночной лес, костер, уютные объятия Ромэра.

Рассказ о клеймении вызвал закономерную бурю и утверждение Клода, что Дор-Марвэн повредился рассудком.

— Ни один человек в здравом уме не способен на такое! — кричал шепотом Клод, расхаживая по комнате. Думала, он сорвется и раскричится в голос. — Как он посмел? Что о себе возомнил, заклеймить дворянина! И не просто дворянина, признанного короля Арданга! Безумец… Безумец!

Ромэр и не пытался успокоить родственников. Просто молчал. Довольно долго. Даже не возражал, когда Летта попросила показать клеймо. Слышала, как она ахнула, как еще раз проклял Стратега Клод. По тени видела, как Летта медленно подняла руку и несмело провела пальцами по буквам, словно только прикосновение к клейму могло превратить для женщины дикую историю в действительность. Летта повисла на шее племянника, все приговаривая сквозь слезы: «Бедный мой мальчик». Ромэр обнимал рыдающую тетю и молчал. Клод, бормоча проклятия в адрес регента, мерил шагами комнату. Летта постепенно успокоилась и выпустила Ромэра из рук, отошла и тяжело села на стул.

— Господи, Ромэр… — вдруг выдохнул Клод. — Что делать, если это увидит стража?

— Ничего, — качнул головой Ромэр, застегивая рубашку и снова садясь к столу.

— Ты не понимаешь! — Клод все-таки заговорил в полный голос. И хоть я знала, что с вольной Ромэру ничто не угрожает, ужас дяди обдал ледяной волной. — Людей с такими отметинами казнят на месте!

— Тише, — видимо, указав на комнатушку, ответил арданг. — Не переживайте и не шумите. Разбудите ее.

— Ромэр, послушай, я многое могу решить. Но не смогу защитить тебя, если об этом узнают!

Судя по голосу, Клод был в отчаянии. Летта опять расплакалась. Ромэр вздохнул и твердо в голос сказал:

— Если говорю, что волноваться не о чем, значит, так и есть. Пожалуйста, успокойтесь и выслушайте меня. Я обо всем скажу по порядку.

Чувствовалось, что Клод хотел возразить, но промолчал и сел рядом с женой. Собравшись с мыслями, арданг продолжил рассказ.

Не ожидала, что Ромэр снова вернется к ночи клеймения, упомянет ангела, явившегося ему. Заливаясь краской смущения, могла только радоваться, что моя реакция не видна. Легенда о незнании ардангского рухнула бы в тот же миг. Потом был рассказ о последних двух месяцах заточения, о моих ночных визитах. Ромэр почти дословно передал наши с ним разговоры, но удивительным образом не придал им эмоциональную окраску. И это мне понравилось. Создавалось впечатление, что арданг сообщает только необходимые сведения, но утаивает от посторонних главное. Наши с ним личные отношения.

— И ты так просто ей поверил? — недоуменно спросил Клод. — Я бы решил, ее подослал Стратег.

— Я очень долго так думал, — по голосу слышала, что Ромэр улыбается.

— И правильно. Девушка, свободно проникающая в тайную тюрьму каждую ночь… Почему поверил? — все еще подозрительно уточнил дядя.