Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)

• Название: Тяжесть короны (СИ)
• Автор: Ольга Булгакова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Горькая ирония судьбы. Дворец полон придворных, заверяющих принцессу в своей преданности. Но в трудную минуту, когда выход только один — побег, принцесса Нэйла никому не может доверить свою жизнь. Но раз от соотечественников нет проку, может, пленный чужеземец, "враг моего врага", окажется другом? И насмешка судьбы обернется щедрым даром, который не каждому достается в жизни?

---

— Нет, скорблю по павшим, — отрезала я, смерив Ловина тяжелым взглядом. — С обеих сторон.

Он долго молчал, даже подумала, тема себя исчерпала, и меня оставят в покое. Я злилась на Ловина. Почему он поставил мне в вину то, что судьба одного человека была для меня важней миража? Что пытался доказать и кому? Ведь Ромэр четко дал ему понять, что не потерпит нападок на меня, так зачем было заводить это разговор? Зачем действовать за спиной Ромэра? Чем дольше сохранялось напряженное молчание, тем больше я раздражалась. Будить Ромэра и просить его образумить друга мне не хотелось. Общаться с Ловином — тем более. Пообещала себе, что ни на какую реплику священника отвечать не стану, дождусь, пока проснется арданг. Пусть сам разбирается со своими людьми. Без моего участия. Но когда священник заговорил, я ответила. И была рада нарушить данное себе слово.

— Прости, — в голосе Ловина слышалось неподдельное сожаление. — Мне жаль, что мои слова были восприняты как упрек. Но знай, я не враг тебе и не хотел тебя обидеть.

Священник не смотрел на меня, но чувствовала, он сказал правду, а я ошиблась в суждениях. Мне стало стыдно.

— И ты прости меня. Я была слишком резка, — покаялась я.

Ловин повернулся ко мне, улыбнулся. Удивительно, не только взгляд, но даже черты лица стали мягче.

— Все в порядке, Нэйла, не извиняйся, — он чуть качнул головой. — Понимаю, тебе сейчас нелегко. Я говорил, Ромэр рассказал мне о тебе. И я услышал друга, за его словами увидел тебя, его ангела. Знай, я, как и он, восхищаюсь тобой. Что бы ни происходило, я буду на твоей стороне. Всегда.

Смутилась. Конечно, подобное обещание было мне очень приятно. Но почему-то именно в этот момент поняла, что стану неотъемлемой частью легенды о возвращении Короля. Меня увековечат в эпосе, обо мне будут петь барды, моим именем станет модно называть дочерей. И Ловин постарается сделать так, чтобы роль моя была такой, как описал Ромэр, — безгрешная светлая дева. Не знаю, может, следовало загордиться или хотя бы обрадоваться. Но я испугалась.

— Знаю, ты собираешься уехать из Арданга, — продолжал Ловин, не заметивший моего настроения. — Возможно, ты передумаешь. Если это случится, я буду очень рад. Уверен, Ромэр тоже.

— Я не передумаю, — твердо заверила я.

Он пожал плечами:

— Это твое право. Ромэр сделает все, чтобы защитить тебя, чтобы ты могла жить так, как хочешь. В любом случае. Но если все же надумаешь остаться, многих обрадует такое решение, — Ловин помолчал немного и сменил тему. — Ромэр объяснил, куда везет тебя?

— Нет, — призналась я. — Сказал, ему нужно мое объективное суждение.

Священник усмехнулся, качая головой:

— Наверное, он прав… Иногда очень важен взгляд со стороны.

Мы разговаривали о разных городах, княжествах. Ловин рассказывал об Артоксе, Ноарне, Нирне и больших портовых городах Арданга. Общаться со священником было приятно и легко. В этой непринужденной беседе проявлялась его принадлежность к знати. Как золотое шитье на темной ткани. Мы говорили на чужом для Ловина языке, но даже в этом случае множество емких и ярких оборотов делали рассказы священника образными, живыми. Совсем как у Ромэра. Правда, «муж» значительно лучше владел шаролезом. Темноволосый мужчина с мягким взглядом светло-карих глаз мне нравился. В Ловине чувствовался стержень, твердость, способность принимать решения, меняющие судьбы. Хоть в ночной беседе с Ромэром Ловин и говорил о силе слова, но ощущалось, что и сам он больше человек действия. Все в его облике подтверждало этот вывод. И тонкие губы, изогнутые в полуулыбке, и вертикальная морщинка между бровями. Я понимала, почему Ромэр считал его другом, — такому человеку хотелось доверять. Но не это стало неожиданностью. Удивило, что сан Ловина забывался мгновенно, полностью растворяясь в личности самого мужчины, становясь его неотъемлемой частью.

Многие шаролезские служители, по крайней мере, столичные, казались мне одинаковыми. Они, словно лишившись своей личности, всячески старались подчеркивать принадлежность к церкви. Напоказ выставляли нательные медальоны, в разговорах часто ссылались на Книгу и поучения пророков. Отграничивались от мирских проблем, уходили в монастыри, общались с людьми светскими свысока, будто обладали какими-то особенными качествами или знаниями. Неприятно было наблюдать все это на примере монахинь, опекавших приют. Отчасти из-за такого отношения шаролезских служителей я старалась с ними не общаться. Тем более в набожность и искренность веры этих людей не верилось. Да и должного доверия к столичным служителям не испытывала. Поэтому даже своего духовника у меня не было. Это шепотом порицали, изредка пытались посоветовать мне исповедника, но я всегда отказывалась. Раз за разом отвечая, что у мамы духовника, равно как и потребности в нем, тоже не было.

К полудню добрались до деревеньки с говорящим названием Межа. Она стояла на границе двух княжеств, Аквиль и Тарлан. Мы проехали по пыльным грунтовым улицам, остановились у колодца. Как только телега встала, проснулся Ромэр. Ловин проворно спрыгнул с облучка и пошел набрать воды для Ромашки. Ромэр, выбравшись из телеги, подошел ко мне, чтобы помочь спуститься на землю. Слезать с облучка было очень неудобно, это я выяснила еще в первый день путешествия. Маленькая узкая подножка покачивалась и подозрительно хрустела под ногой, словно намекая на скорую поломку. Упасть оттуда мне совсем не хотелось, поэтому помощь Ромэра, подавшего одну руку, а второй придерживающего меня за талию, я с радостью приняла. Уже оказавшись на земле, заметила, что Ловин хмуро посмотрел на друга и, наливая воду в поилку, неодобрительно покачал головой. Это увидел и Ромэр. Он склонился передо мной в легком поклоне и, поцеловав мне руку, отошел на шаг. Арданг нисколько не смутился. Уже второй раз за день Ловин выказывал недовольство, наблюдая за нашим с Ромэром общением. И это… озадачивало.

Я знала, что ко мне лично священник неприязни не испытывал. Мы мило общались до того. Он, предварительно спросив разрешения арданга, предложил мне перейти на «ты». Поразительно, но, даже после уточнения характера наших с ардангом взаимоотношений, к нам продолжали применять правила общения с женатыми парами. «Муж» разрешение дал, мне тоже было удобней обращаться к Ловину без соблюдения множества условностей. Но не думаю, что он стал бы предлагать такое, зная, что перед ним принцесса. Значит, Ромэр не открыл мою тайну, исповедуясь. И за оберегание моего секрета я была ардангу благодарна.

Этот маленький инцидент у телеги можно было бы оставить вообще без внимания, если бы поведение Ромэра не изменилось. Но он снова стал таким, как в начале нашего пути. Арданг держался подчеркнуто вежливо и отстраненно. Исключительно корректно и по-деловому, словно был на приеме во дворце. Ромэр улыбнулся, поблагодарил, когда я передала ему кусок хлеба с сыром и редис. Но все же четко давал понять, что не хочет со мной общаться. Еще казалось, что арданг зол.

Сидя в тени раскидистого дерева рядом с колодцем, я поглядывала то на «супруга», то на «совершенно случайно» севшего между нами Ловина. Ромэр старательно отводил глаза, а священник напротив, излучал добродушие и развлекал меня разговорами. Но я все же догадалась, в чем дело. Ловин был в чем-то прав, проявив свое неодобрение. Ведь король Арданга показал заботу и дружескую привязанность к… простолюдинке.

Меня сложившаяся ситуация забавляла. С одной стороны понятное стремление Ловина оградить Ромэра от компрометирующей его женщины перекликалось с желанием Летты и Клода. С другой стороны хотелось видеть лицо служителя, когда он узнает личность девушки, которой с такой легкостью предложил перейти на «ты». Была еще и третья сторона. Я жалела, что Ловин поехал с нами. Отчасти поэтому не смогла удержаться и поддразнивала священника, обращаясь к Ромэру с пустяковыми просьбами. Мой «муж», человек воспитанный, не мог отказать даме. А когда Ромэр мне подмигнул, поняла, что он тоже не прочь подразнить Ловина.

После привала меня сморило, вполне закономерно после бессонной ночи. Забравшись с помощью Ромэра в телегу, устроилась в сене, как в гнездышке, и почти сразу задремала. Даже не помню, как мы выехали из деревни. Мужчины сидели на облучке и тихо переговаривались на ардангском. Они старались сдержать данное «супругом» слово и не мешать мне спать, а потому разговаривали почти все время шепотом. Лишь изредка Ловин, когда хотел тоном подчеркнуть отношение к тому или иному событию, говорил чуть громче. Тогда до меня сквозь дремоту доносились обрывки беседы.

— Мы это уже обсуждали, — по голосу Ловина слышала, служитель хмурится.

— Вот именно, — процедил Ромэр.

— То, что ты делаешь, недопустимо, — резко отчитал друга духовник.