Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)

• Название: Тяжесть короны (СИ)
• Автор: Ольга Булгакова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Горькая ирония судьбы. Дворец полон придворных, заверяющих принцессу в своей преданности. Но в трудную минуту, когда выход только один — побег, принцесса Нэйла никому не может доверить свою жизнь. Но раз от соотечественников нет проку, может, пленный чужеземец, "враг моего врага", окажется другом? И насмешка судьбы обернется щедрым даром, который не каждому достается в жизни?

---

— Храбрая, добрая… Красивая, наконец… Ангел из пророчества и должен быть таким, но то ангел, а она должна быть настоящей… Нужны отрицательные черты, чтобы люди верили.

Сложно было не согласиться с Ловином. Действительно, образ получился идеальный.

Арданг тяжело вздохнул.

— Ты прав, но отрицательных черт немного. Самая важная из них: ангел — шаролезка.

— Думаешь, это стоит упоминать бардам? — в голосе священника слышалось сомнение.

— Уверен, — твердо ответил Ромэр. — Еще она упряма и своенравна.

— Как и любая ардангская женщина, — усмехнулся Ловин.

— Это и хорошо, сделает образ понятным. И не забудь имя. Оно говорит само за себя.

— Не забуду, — заверил служитель. Когда он снова заговорил, тон изменился, стал даже мрачным, словно Ловин заранее знал, какая последует реакция на слова. — Теперь другой вопрос. Ясно, что для людей ангел все это время представлялась сестрой. Но в настоящей жизни ты порочишь, компрометируешь девушку.

— Я разберусь, — отрезал Ромэр. Холодно и бескомпромиссно.

Священник вздохнул, но отступать не собирался. Он говорил тихо, но уверенно, голос звучал жестко, словно в этом случае Ловин не мог позволить королю действовать по своему усмотрению.

— Ромэр, я не имею права промолчать. И это не только мои слова, но и слова учителя, — кажется, Ловин привел значимый для арданга аргумент. Догадывалась, что Ромэр знакомо сложил руки на груди, но не стал перебивать. — Ты уже не мальчик, ты взрослый мужчина. И ты король. Должен понимать, что все это — не игрушки. Тебе нужно строить страну, тебе нужна достойная жена. Хороших невест из славных родов много. Выберешь. А она… Ангел может тебя, не желая того, потопить, испортив репутацию. Ты, как король, не обязан на ней жениться, но и делать вид, что вы не путешествовали вместе, не можешь. Ее нужно пристроить. И срочно. Пока не поползли слухи, порочащие тебя. Скажи оларди, чтобы поискал ей достойного мужа из богатых семей. Если он не найдет никого за три-четыре недели, я готов сам жениться на ней.

Ромэр хмыкнул, и Ловин поспешно добавил:

— Если она согласится. Разумеется, неволить нельзя. Но срочно выдать замуж надо. Сам понимаешь, задета ее честь.

— Я все прекрасно понимаю. Спасибо за совет, — не скрывая ядовитого сарказма, процедил Ромэр. — И предложение славного взять в жены простолюдинку, запятнавшую честь путешествием с посторонним, воистину великодушно.

— Я помочь хочу, а не навредить! — Ловин, конечно же, обиделся.

— Вот и не вмешивайся! — прошипел Ромэр. — Сколько раз мне нужно повторить, чтобы ты понял?

— Поступай, как знаешь! — не сдержался служитель, срываясь почти на крик. — Но будь готов к тому, что вас вынудят пожениться!

— Учитывая наши статусы, вряд ли. Но даже если и вынудят, тебе-то что? — равнодушно спросил Ромэр.

Ловин с ответом не нашелся. А я сообразила, что не отреагировать на разыгрывающуюся ссору не могла, и выглянула из телеги.

— Что вы шумите? Все в порядке?

Картина, представшая передо мной, была ожидаемой. Думаю, если бы не мое вмешательство, мужчины поссорились бы серьезно и надолго. Ромэр, сложивший руки на груди, пронизывал взглядом Ловина. При этом арданг излучал совершенную холодность и истинно королевское спокойствие. Лишь чуть сдвинутые брови и выдвинутый вперед подбородок выдавали раздражение. Священник покраснел, плотно сжатые губы, глубокие вертикальные морщины между бровями, почему-то растрепанные волосы. Ловин выглядел крайне смущенным.

Вообще-то, мне, наверное, следовало быть ему благодарной. Ведь, казалось бы, он пытался блюсти мои интересы, защищал мою честь. Но в любом случае я считала Ромэра в этой ситуации правым. Ловин не должен был вмешиваться и уж тем более предлагать себя в качестве мужа.

— Конечно, — не поворачиваясь ко мне, ответил король. Он не сводил глаз со священника и, как я потом поняла, ждал его ответа на свой вопрос. Но ссору нужно было предотвращать. Не хватало только, чтобы Ромэр из-за меня терял друзей и соратников.

— Вот и хорошо, — нарочито бодро сказала я. — Пожалуйста, помоги мне слезть отсюда.

— Сейчас, — холодно отозвался Ромэр.

Он подошел ближе, подав мне руку и придержав за талию, помог спуститься на землю. Легко кивнул, словно мы были на балу, а он подал мне веер, и вернулся к Ловину. Вдвоем они отошли в сторону шагов на двадцать и разговаривали шепотом. Я решила не вмешиваться, рассудив, что мужчины сами разберутся. Так и вышло. Когда через несколько минут оба вернулись, Ромэр казался задумчивым, Ловин расстроенным, но, в целом, беседа прошла мирно. Я же старательно делала вид, что ссоры не заметила.

Пожелав друг другу удачи, мы расстались с Ловином. Он, как и собирался, отправился в Дильмар, а мы поехали в Челна.

Не знаю, что обсуждал Ромэр с духовником, но отношение короля осталось таким же, каким было весь прошлый день. Вежливость, некоторая холодность, отстраненность, истинно рыцарская предупредительность. Во всем. Мы изредка переговаривались, но в то же время мне четко и недвусмысленно дали понять, «вот она, черта, разделяющая мой мир и твой мир. Я не хочу, чтобы эти миры смешивались». Мы всё это уже проходили. Сугубо деловые отношения вынужденных партнеров…

Но если всё это уже было, то почему в тот момент эти отношения казались несправедливыми, неправильными? Почему тогда было так обидно и больно?

Моего настроения Ромэр не заметил. Или предпочел сделать вид, что не заметил. Тон общения изменился ближе к вечеру. Создалось ощущение, что к этому моменту Ромэр рассортировал все полученные сведения, принял необходимые решения и, наконец-то, мог позволить себе отдых. Разделяющая нас черта почти стерлась. Но я отчего-то слишком близко к сердцу приняла отчужденность арданга, а потому не спешила эту черту переходить.

Окончательно ситуацию исправила встреча с Кавдаром и Лирой. Конечно, они приняли нас радушно, а Ромэра ждали с нетерпением. Кажется, они даже мне обрадовались. Разговор за столом шел на ардангском. С моего разрешения, разумеется. Я же всё равно понимала каждое слово, но в этот раз, хоть и была по собственной воле исключена из разговора, чужой и ненужной себя не чувствовала.

Может, потому что Ромэр, рассказывая о нашем путешествии к гробнице, положил руку на мою? Это прикосновение успокаивало, говорило, все будет хорошо. Может, потому что Ромэр ни разу не упомянул древние знаки на камнях, даже когда Лира спросила, как мы нашли дорогу? Это создавало ощущение, мне доверена тайна, которую не доверяют даже родственникам. Может, из-за того, как Ромэр прочитал пророчество? Его мягкий низкий голос читал стих, будто каждым словом напоминая — наши судьбы сплетены. Но, думаю, сильней повлияло то, что король расшифровал не всё. Ровно столько, чтобы смысл был понятен, а наши личные отношения и воспоминания не стали достоянием общественности. Стало ясно, памятью о пережитом вместе Ромэр дорожил, оберегал ее. И мне это было так приятно, словами не выразить.

В конце рассказа Ромэр показал родственникам корону. В желтом свете лампы венец, который не достали из стеклянного ларца, мягко поблескивал старинным золотом.

Конечно, в тот вечер было много радости, воодушевления, поздравлений. Кавдар снова достал сливовую настойку и рюмки, сказав, что такие новости нужно отмечать. Но засиживаться не стали. Довольно быстро разошлись по комнатам. Когда, вымывшись, возвращалась в отведенную мне коморку, встретилась с Ромэром в коридоре. Арданг заглянул мне в лицо и с заботой и теплом, по которым успела соскучиться за полтора дня, спросил:

— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?

Глупо, конечно, но почувствовала себя цветком, обрадовавшимся солнцу. Стало легко и радостно, на губы скользнула улыбка.

— Да, спасибо.

— Я рад, — улыбнулся Ромэр. Ласково, словно обнял. Он посторонился, пропуская меня в узком коридоре. Надо же, и такому не слишком приятному дню судилось хорошее завершение.

Уже задремывая, услышала, как в соседнюю комнатушку зашел Ромэр. Кровать, как и в тот раз, скрипнула под его весом. Мысленно пожелав спокойной ночи «мужу», вдруг услышала шепот Ромэра:

— Спокойной ночи, Нэйла.

Не ответила. Показалось, что он, как и я, просто не мог не сказать это.

Следующий день прошел в пути. Было нежарко. Знакомый пейзаж, неторопливая Ромашка, мерный перестук копыт по пыльной дороге. Вчерашняя холодность между нами исчезла, словно ее и не было вовсе. Справа на облучке сидел открытый, родной Ромэр. И мне нравилось быть рядом с ним, слушать его голос. Нравилось, повернувшись, встречать теплый взгляд серо-голубых глаз, видеть мягкую улыбку. Хотелось, чтобы так было всегда.

Все стало так, как прежде. С утра мы даже занимались ардангским. «Супруг» хвалил меня, отмечал успехи. Рассказал еще немного о традициях.