Яков Гордин - Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы

• Название: Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы
• Автор: Яков Гордин
• Издательство: Амфора
• Жанр: Научпоп
• Год: 2015

Известный петербургский писатель-историк приоткрывает завесу над «делом царевича Алексея», которое предшествовало событиям 1730 года, важнейшего периода русской истории, в котором обнаруживаются причины последующих исторических катаклизмов, захлестнувших Россию и разразившихся грандиозной катастрофой революции 1905 года. В это время у России появился шанс — выбрать конституционное правление и отказаться от самодержавия.

12+ (Издание не рекомендуется детям младше 12 лет).

В оформлении лицевой стороны обложки использована картина И. И. Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе».

---

Милюков пишет: "Таков, конечно, и должен был быть законный и логический путь к осуществлению предложенной реформы. Но было бесполезно предлагать этот путь при тех обстоятельствах, при которых совершались события 1730 года. При наличных условиях речь могла идти в сущности не о легализации и упорядочении формы обсуждения, а о скорейшем закреплении его результатов"[98].

Дело не только в самом характере событий, но, скорее, в запаздывании точных решений. Если бы у верховников и их конституционных оппонентов был еще хоть десяток дней для дальнейшего сближения позиций, "Способы" могли стать основой их союза. Дней этих не было. Анна была уже под самой Москвой. И даже ес ли бы Верховный совет полностью принял "Способы" как руководство к действию, времени для их реализации не оставалось. Как совершенно точно пишет Милюков, подходивший к проблеме с точки зрения практической политики, князь Дмитрий Михайлович мог рассчитывать лишь на "закрепление результатов", уже достигнутых. Единственным результатом пока что были подписанные Анной кондиции.

Но и этот результат был проблематичен: если бы Анна захотела всенародно раскрыть известный ей обман, верховникам оставалось бы только применение силы против взбунтовавшейся императрицы. Применять силу против той, кого они сами возвели только что на престол и чья кандидатура была поддержана всеми группировками, было чистым безумием и самоубийством.

Ситуация, в основе коей лежала неосторожная ложь во благо, зашла в тупик именно по этой причине.

И князя Дмитрия Михайловича, и Татищева с их идеями мог спасти только немедленный союз. Но это не мог быть союз двух сильных политиков. Голицыну нужна была поддержка той многочисленной и разнородной группировки, которая ставила свои подписи на татищевских проектах. Для того чтобы привести этих людей к сознанию необходимости союза, требовались умные маневры. На них не было времени. Не говоря уж о том, что многое из этих людей уже не склонны были идти на компромисс с Голицыным. С каждым днем все более обнаруживалась слабость позиции Верховного совета.

В том патовом состоянии, в котором находились все конституционные группировки, включая Совет, необходим был арбитр. Таким арбитром могла стать только императрица. И в этом случае ничего хорошего от нее князь Дмитрий Михайлович не ждал. И потому предпринял еще один отчаянный шаг. В канун прибытия Анны — очевидно, 8–9 февраля — им была составлена новая присяга. 7 февраля князь Дмитрий Михайлович должен был вынести на обсуждение и утверждение Совета окончательный вариант своего конституционного проекта. Этого, однако, не произошло. Помешал этому поданный утром 7-го же числа второй проект Татищева с семью сотнями подписей. Голицын понял, что, не договорившись о сближении позиций с таким множеством шляхетства и генералитетских персон, утверждать и оглашать собственный проект — бесполезно. Это приведет только к тяжкому конфликту, поскольку будет воспринято как пренебрежение к мнению "общенародна".

Надо иметь в виду, что все описанное на последних страницах происходило на протяжении нескольких дней — между пятым и девятым числом. Из этого можно представить себе интенсивность действий всех лидеров.

Обширная присяга — многослойный и многоцелевой документ — была составлена Голицыным в четырех вариантах, сразу после несостоявшегося обсуждения главного проекта.

Присяга была ясным предложением компромисса — сильным движением навстречу шляхетству. В ней учтены многие идеи шляхетских проектов, поданных после 5 февраля, но оставлено самое для Голицына в тот момент важное — первенствующая роль Совета. Он не мог позволить себе упустить инициативу и контроль над происходящим. Вернее, и то и другое стремительно уходило из-под рук, и присяга была попыткой эту инициативу и контроль вернуть. Он не для того столько лет обдумывал свои грандиозные планы и не для того с середины 1710-х годов — с возмужания царевича Алексея — готовил фундамент для возведения конституционного здания, не для того пустился в ночь с 18 на 19 января в смертельно опасное предприятие, чтобы отдать реформу в чужие руки, которые неизвестно куда ее повернут…

Но, получив в ответ на свое предложение 2 февраля лавину проектов, увидев неожиданную яростную активность шляхетства, угрюмое упрямство генералитета, затаенную враждебность высшего духовенства, он осознал меру своих возможностей. И сделал широкий шаг навстречу.

Текст присяги был странным сочетанием манифеста и конституционного проекта. Он начинался с истории вопроса — рассказывалось о смерти юного императора, призвании на престол Курляндской герцогини "по общему избранию как мирского, так и духовного чина людей" (что было заведомой неправдой), о поездке к Анне депутатов и о получении от нее, "к неописуемой всем государству радости и благополучию, всемилостивейшего писания и пунктов за собственным ея величества подписанием" (что тоже было неправдой).

Князь Дмитрий Михайлович вынужден был повторять исходную ложь, хотя это повторение, это настаивание на раздражающем обмане только усугубляли напряжение между Советом и "общенародием".

Затем, после этой беллетристической части, шли сами кондиции, данные от лица Анны, а затем собственно текст присяги: "Того ради мы, Ея Императорского Величества верные подданные, как Верховный Тайный Совет, духовный Синод, Сенат и генералитет, так и всего российского народа, духовного и светского, всякого чина люди, благодаря всемогущего Бога за такие показанные его к российскому народу щедроты, обязываемся Ея Величеству быть верными подданными и хранить Ея Величества честь и здравие паче своего живота нерушимо.

И клянемся перед сотворившим нас всемогущим Богом, что по силе вышеозначенных Ея Императорского Величества постановленных и утвержденных кондиций и общую пользу и благополучие всего государства правление во всем содержать по сему".

Далее следовали еще 16 пунктов, в которых князь Дмитрий Михайлович постарался максимально совместить свой проект со шляхетскими предложениями.

Первый пункт трактует наиважнейший для Голицына вопрос о назначении, статусе и пополнении Верховного тайного совета. "Понеже Верховный Тайный Совет состоит не для какой-либо собственной того собрания власти, точию для лучшей государственной пользы и управления в помощь Их Императорских Величеств, а впредь если то собрание смерть пресечет или каким случаем отлучен будет, то на те упалые места выбирать кандидатов Верховному Тайному Совету, а обще с Сенатом и для апробации представлять Ея Императорскому Величеству из первых фамилий, из генералитета и из шляхетства людей верных и обществу народному доброжелательных, не вспоминая об иноземцах. И смотреть того, дабы в таком первом собрании одной фамилии больше двух персон умножено не было, и должны рассуждать, что не персоны управляют законом, но закон управляет персонами, и не рассуждать ни о фамилиях, ниже о каких опасностях, токмо искать и общей пользы без всякой страсти, памятуя всякому суд вышнему".

Так желал Голицын отвести исконные страхи шляхетства перед засильем в правительстве знатных фамилий, а в последние годы — Долгоруких и Голицыных. Он повторяет то, что присутствовало едва ли не в каждом поданном в Совет проекте.

Кризис заставил Голицына протянуть руку и презираемому им духовенству. Верховный совет обязуется всячески опекать церковь, следить за исполнением Закона Божия и пресекать искажение православных догматов. Церкви возвращается право самой управлять своими землями, отобранное у нее Петром.

Декларируются особенно выразительно и широко права шляхетства, в первую очередь — знатного. Из фамильных людей, генералитета и знатного шляхетства избираются сенаторы и чиновники высоких рангов. Старые и знатные шляхетские роды получают, как требовал Татищев, преимущество в служебном продвижении перед шляхетством новым.

Что было чрезвычайно важно — шляхетство по новым правилам больше не зачислялось насильно в гвардию, армию и флот. Дворянин шел в военную службу только по желанию и не рядовым солдатом или матросом. Для шляхетства учреждались кадетские роты, из коих дворянин попадал прямо в гвардию офицером или гардемарином на флот. Это полностью соответствовало требованию "Конспекта шляхетских совещаний".

Согласно кондициям, отменялись любые гонения на семьи осужденных.

В соответствии с требованиями второго татищевского проекта — "проекта большинства" — особо оговаривалась забота об армии, гвардии и флоте: гарантировались правильная выдача жалованья, честный порядок производства в чины, солдатам и матросам обещана была защита от любых обид.

Запрещалось вмешиваться кому бы то ни было в дела купечества, объявлялась свободная торговля, и запрещалась монополия.