Сергей Григорьев - Гибель Британии [журнальный вариант]

• Название: Гибель Британии [журнальный вариант]
• Автор: Сергей Григорьев
• Издательство: Издательство «Земля и Фабрика»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1926

Рассказы Сергея Григорьева «Московские факиры», «Новая страна» и «Гибель Британии» были напечатаны в начале 1926 года в журнале «Всемирный следопыт». В том же году в издательстве «ЗиФ» тексты этих рассказов объединили в повесть, которую издали отдельной книгой под названием «Гибель Британии».

...Конец XX века. Капиталистический мир задыхается в тисках жесточайшего экономического кризиса. Британия стоит на грани социальной революции. Американский репортер Бэрд Ли и британец Лонг Ро отправляются в Москву, чтобы своими глазами увидеть чудеса коммунистической Новой Страны..

---

Янти вернулась через несколько минут, и Бэрд Ли за это время успел привести в порядок свои чувства: глядя в веселые глаза Янти, он подумал:

— Она очень хороша. Надеюсь, она не готтентотка. А если бы и так...

Янти опустилась около Ли на плетеное из камыша кресло и сказала:

— Ты будешь спрашивать? Говори...

VI. «Чинграу».

— Что такое колодец «Чинграу»? — спросил Бэрд Ли.

— Это — система нескольких сот буровых скважин разной глубины... «Чинграу» находится как раз в центре нашей системы водоснабжения. Большинство скважин «Чинграу» фонтанируют, другие изливают воды, из третьих приходится воду выкачивать насосами... Некоторые скважины дают воду, которую пятьдесят лет тому назад назвали бы «радиоактивной» и чрезмерно!

— Ага. Стало быть дело в том, что вы поливаете растения радиоактивной водой, — и это ускоряет их рост.

— О, нет. Дело обстоит сложнее. Когда ты проживешь здесь год, тебе многое станет ясно...

— Год?.. Я хочу знать теперь.

Янти лукаво усмехнулась:

— И послать радио. Надеюсь, там будет сказано и обо мне. Янти Мар. Ведь это люди твоей расы называют славой?..

Бэрд Ли промолчал, понимая, что на такой вопрос можно ответить только очень умным и тонким комплиментом... Янти задумчиво продолжала:

— О том, что сделано здесь, скоро протрубят на весь свет, но и для наших дел настанет час забвенья. Ведь и мы не знаем имен тех, у кого учились; их имена утрачены в веках.

Бэрд Ли сделал догадку:

— Ты хочешь сказать, Янти, что ваши достижения опираются на опыты Индии... Факиры...

Янти досадливо отмахнулась рукой.

— Оставь эти басни, Бэрд Ли. То, что делаем мы, гораздо ближе к работам Бирбанка, Мичурина и других знаменитых биотехников начала нашего века. Разница в том, что они работали в одиночестве на скромных поверхностях с ничтожными средствами, а для тысяч наших биотехников был раскрыт солнечный простор этих пустынь.

— Вы обратили пустыню в сад.

— О, это-то уже было однажды. Когда-то соловей перелетал из Белграда в Самарканд, перепархивая с одного розового куста на другой. Когда ты поправишься, то увидишь своими глазами, что теперь то же: но методы наши совсем иные.

— Я хочу их знать, Янти.

— Я буду говорить уподоблениями, Бэрд Ли, иначе тебе будет трудно меня понять. Ты в школе, вероятно, слышал о поразительном сходстве, какое существует между растениями и кристаллами. В развитии растения из зерна, в формах его ствола, листьев, в их чередовании, в формах цветков, в строго закономерном строении зерна — давно уже были прослежены многими учеными те же самые законы, что управляют ростом кристаллов из растворов...

— Да, я знаю это... Но растение, если тебе угодно, я скажу, кристаллизуется в воздухе. Оно из воздуха берет главное, что ему нужно для постройки тканей, — углекислоту. Ведь растение в главной своей массе состоит из углеводов...

Янти кивнула головой, подобно учительнице, поощряя смышленого ученика.

— Да. Разве ты никогда не видел, как образуются на окнах морозные узоры. Эти чудесные леса вырастают на оконных стеклах прямо из паров воды, которые растворены в воздухе и невидимы тебе... Формы этих узоров бесконечно разнообразны, но ты знаешь, что все они построены из мельчайших кристалликов льда, столь же правильных, как и звездочки снега: это — кристаллы гексагонального типа...

— Кристаллы растут медленно, Янти...

— Ты забываешь о пересыщенных растворах.

Бэрд Ли живо вспомнил тот опыт, который и его в свое время пленил, как пленяет каждого студента, на одной из первых лекций химии. Профессор бросает в прозрачный и жидкий пересыщенный раствор соли незримо-малую пылинку той же соли, и мгновенно вся жидкость в колбе застывает сплошною льдистою массой...

Бэрд Ли пришел в сильное волнение, Янти не могла его удержать, он вскочил с постели и закрыл глаза рукой, как-будто снова ослепленный блистательной догадкой.

— Вы кристаллизуете растения из пересыщенных растворов...

— Да, мы даем семени питательные вещества в пересыщенном растворе, впрочем, не в буквальном смысле; тут оказывают силу и ювенильные воды наших ключей. Мы помещаем росток в пересыщенный углекислотой, постоянно обновляемый воздух. Главное же — подвергаем растению действию пересыщенного света, того света, что ослепил тебя в Москве...

— И это все! — воскликнул Бэрд Ли, несколько разочарованный.

Янти улыбнулась:

— О, нет. Это меньше половины. Это, если хочешь, только одна треть. В биотехнике «Чинграу» — три главных группы культурных приемов. То, что я пока сказала, относится, как говорили сто лет тому назад, к «физической среде», в которой развивается растение. Мы подвергли утонченной и сложной культуре эту среду, улучшили почву, воздух, свет, нашли такие комбинации веществ и излучений, которые дают максимум роста. Но этого мало. Мы, кроме того, изучили и улучшили то, что уже в начале века в биологии называлось «сообществами». Давно уже было подмечено, что растения живут и распространяются сообществами. Ты знаешь, например, что василек всегда цветет во ржи или в овсах. В еловом бору поднизь иная, чем в сосновом, — трава и кусты... мхи и грибы... Известно было также, что почва только тогда плодородна, когда она содержит в себе «сообщества» определенных бактерий и других микроорганизмов, малых в отдельности, но непобедимо могучих в массе. Мы изучили жизнь почвы, нашли там вредные для культурных растений сообщества, искоренили их, главное, создали путем отбора новые сообщества почвенных микроорганизмов, которые, живя вокруг корней растений надземных, могущественно стимулируют их жизнь. Однако ж, все эти наши достижения не дали бы тех чудесных достижений, которые многих заставляют нас подозревать в шарлатанстве. Третья и, пожалуй, самая важная часть наших культурных биотехнических приемов может быть названа по преемству от прошлого селекцией, это — искусственный подбор. Из сотен миллионов растений, в тысячах их поколений, мы выбирали на протяжении почти столетия самые сильные, отвечающие нашим требованиям; скрещиванием и прививкой мы сблизили весьма отдаленные виды растений, создали тысячи новых культурных растений. Я скажу без хвастовства, что на наших опытных полях нет ни одного дикого растения, насекомого, животного...

— Как? — удивился Ли, — вы занимаетесь и насекомыми...

— О, конечно. Разве тебе не известно, что, например, пчелы оплодотворяют цветы.

Бэрд Ли сконфузился от этого вопроса и поправился.

— Ну, да. Я читал о фабриках насекомых, которые устраивались в Калифорнии в начале века... Итак, вы разводите и пчел.

— Да, но мы не отнимаем у них меда... И так точно и сахара и ароматов без пчелиного меда.

— И что же...

— Результат здесь получился несколько неожиданный для нас самих...

— Некуда девать меду, — догадался Ли.

Янти звонко рассмеялась...

— Меду очень много — потому что у нас очень много цветов. И именно поэтому мы могли, работая над пчелами теми же тремя орудиями: изменением условий жизни, питания и отбором, достичь в быту пчел результатов социального порядка.

На этот раз рассмеялся весело Бэрд Ли, вспомнив, что привело его на опытное поле «Чинграу»: красный флаг над гильдией ткачей в Манчестере. Он сказал насмешливо:

— Уж не хотите ли вы сказать, что вы произвели у пчел...

— Социальную революцию. Вот именно! — воскликнула восторженно Янти. — А чего же бы вы хотели. О! Это до войны начала века пчел ставили в образец «монархического строя»... Еще теперь вы найдете сотни тысяч пасек в несчастной Европе, где в каждом улье есть «царица» пчел или матка, трутни и рабочие пчелы... Мы оставили нашим пчелам из их дореволюционного быта привычку сообща хранить запасы на зиму и сообща кормить и воспитывать «детву». Но у нас нет трутней-производителей и нет цариц-маток. Подобно диким осам, наши пчелы — самки и самцы; средний род бесполых пчел-работниц исчез из наших ульев...

— Вы им вернули радости любви, — задумчиво сказал Бэрд Ли, — конечно, вы правы, уродства нынешнего социального строя проистекают от голода, от недостатка... Например, если бы хлопка было «сколько угодно», то не было бы полуголой бесчисленной толпы китайцев в Америке...

— Что же надо сделать сначала?

— Ага! Вы думаете, что социальная революция произойдет в результате технической. А разве не может случиться так, что именно для того, чтобы она не произошла, пронесутся над вами огненным вихрем новые Тамерланы?

— Мы будем бороться, — просто ответила Янти.

VII. Замкнутые круги.

Бэрд Ли совершил с Янти несколько прогулок вокруг колодца «Чинграу», и у него от впечатлений в буквальном смысле закружилась голова. В начале репортер «Юнайтед Пресс» после каждого нового явления, которое неожиданно вставало перед ним, бомбардировал Америку нервными отрывистыми радиотелеграммами, — пока его пыл не был охлажден строгим вопросом из Ро-Айленд центра, не помешался ли он?