Семен Соболев - Исповедь

• Название: Исповедь
• Автор: Семен Соболев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вырыли. Пошли за орудиями. Нагрузили по 20 снарядов на лафет и покатили орудия всем расчетом. По пути, в потемках, проехали поворот на огневую и чуть было не заехали к немцам. Во время спохватились. Вернулись на нужный путь. Установили пушки на позиции и, оставив по три человека у орудий, снова пошли за снарядами и сделали по две ходки. Берешь ящик со снарядами (ящик немного более 50 килограммов) на плечо и вперед. Плечи болели, но принесли. Да разве на войне кто-нибудь когда-нибудь обращал внимание на боль? Нет. Никто и никогда! Главное - выдержать все! Главное - победить!

Утром кухни уже не было. Погрызли вчерашнюю конину, и на рассвете снова начался бой. Артподготовка. Какая это музыка! Забываешь обо всем! Душа поднимается в каком-то восторге, куда-то кверху, под горло!

Сбросили маскировку с орудий и били прямой наводкой по дзоту. Нас засекли. Начался минометный обстрел. Потерь не было, правда, нашему заряжающему, башкиру Сайфуллину, пробило левое предплечье посредине навылет. Похоже, кости не задело. Перевязали его, и он ушел в тыл. Но наше личное оружие, лежавшее на брустверах окопов, почти у всех повредило осколками. Пришлось ползти по картошке метров на 300-400 назад, в балочку, где проходила наша передовая вчера, там было много наших убитых, а около них оружие. Подобрал три карабина и десятка два ручных гранат. На случай немецкой контратаки уже было бы, чем отбиваться.

Снаряды у нас почти закончились, остались только бронебойные, и мы прекратили стрельбу из орудий, хотя бой продолжался весь день.

После обеда нарыли картошки тут же, у орудий, начистили ведро и ползком в балочку, к ручью, где помыли - это у нас уже Репин старался, и там же, за обрывчиком, разжег костерок, сварил и на огневую. Здесь потолкли ее топорищем, ничем не заправивши, и усевшись вокруг ведра, вытащили ложки из-под обмоток и умяли все ведро с отменным аппетитом.

Бой требует огромной затраты силы, а значит и пищи. На войне было: разбуди спящего солдата и спроси: "Есть будешь?". Он никогда не скажет "Буду" или "Не буду", но коротко спросит: "А где?"

Весь день шел бой. А ночью, часов в одиннадцать, прибыла наша кухня со старшиной и наступила, вдруг, оглушительная тишина. Пока выясняли, посылали разведку, стало уже часа три ночи. Немцы драпанули.

Вызвали лошадей и рано утром, как только саперы разминировали дорогу, пошли вперед. И так пошло: днем бой, а ночью впереди загораются деревни немцы поджигают их и бегут.

Мы с утра их нагоняем, и опять до ночи бой. Но временами немцы, закрепившись на заранее подготовленных позициях, оказывали яростное сопротивление, а ряды наступающих редели, боезапасы иссякали. Памятны бои в начале сентября.

Соседние дивизии нашей 31-й армии остановились, приводя в порядок свои ряды, подтягивая тылы. Общего приказа о переходе в оборону не было, это была временная вынужденная задержка.

Наша 133-я дивизия, с трудом преодолевая сопротивление немцев, продолжала наступление. Четвертого сентября удалось продвинуться на 5-6 километров, понеся при этом большие потери (около 3000 человек, из них 700 убитыми). Впереди укрепленная высота 207,6 метра. С 5 по 9 сентября на позиции дивизии вражеская авиация колоннами до 40 самолетов сбрасывала бомбы, стремясь остановить наше наступление. Причем с 3 по 12 сентября остальные дивизии армии приводили себя в порядок и наступательных боев не вели.

10 сентября наша дивизия обошла высоту 207,6 м, продвинувшись на 350-700 метров, однако при этом передний край обороны немцев был прорван. Бои были жестокими и упорными, достаточно сказать, что с 5 но 9 сентября было отбито 27 контратак немцев с применением танков. Потери дивизии за время этих боев, когда на острие наступления была 133 с.д. были 730 человек убитыми и 2742 ранеными - более половины от 6290 человек ее состава на то время.

А 15 сентября 43 года перешли в наступление все остальные дивизии 31 армии.

25 сентября освободили город Смоленск. Нашей 133-й стрелковой дивизии, первой "ворвавшейся", как говорилось в сводках Совинформбюро (на самом деле - медленное, тяжелое, с боем, продвижение), приказом Верховного главнокомандующего товарища Сталина И.В. было присвоено наименование Смоленской.

В этот день мне удалось повидать своего игарского однокурсника по педучилищу, своего друга Вену Шумкова. Мы стояли со своими пушками на западной окраине Смоленска, на выезде из города и поджидали подвоза снарядов, чтобы затем двигаться вперед. Мимо проходила негустая колонна пехоты нашего 681-го стрелкового полка. Смотрю - мой друг Венка тянет по грязной дороге свой пулемет "Максим". В захлюстанной шинели, худой, бесконечно усталый - все мы были такими после этих нелегких боев. Постояли рядом, обмениваясь бессмысленными: "Ну, как ты?", "Да жив пока". Отставать Венке было нельзя, с тяжелым пулеметом по грязной разбитой осенней дороге догонять было бы тяжело. Расстались, счастливые, что повидались, что живы пока, что наступаем...

Продвигались так мы успешно где-то до середины октября. Прошли почти всю смоленскую область, а потом что-то опять застопорилось.

После нескольких дней без продвижения, нас сняли с фронта и по рокаде перебросили километров за сорок вправо по фронту. Как позже выяснилось, мы должны были сменить обескровленную нашу часть, хотя и наша дивизия не получала пополнения с начала боев за Смоленск.

К передовой подъезжали днем. Впереди ровная, как стол, и совершенно открытая равнина. Видно километров за 10-15. Видны редкие разрывы снарядов, облачка взрывов шрапнели над дорогой. Жутковато двигаться днем колонной по такой местности. Однако же нашлась впереди балочка, в которой мы пережидали до темноты. Командиры наши ушли получать участки фронта, где мы должны были занять боевые позиции.

Уже ночью, когда стемнело, стали двигаться - дальше. И почти прибыли на место, а где-то часа в четыре ночи попали под артналет - снаряды градом посыпались чуть левее нас, не попадая на дорогу. Никого не задело, но орудия тут же сняли с передков, разгрузили снаряды и лошадей угнали в тыл. Дальше пушки покатили на себе, метров 300-400. Тяжелые это были метры. Все поле было в воронках и не одно, так другое колесо сваливалось в воронку.

Встали в указанном месте, перетаскали снаряды. Нам поставили задачу, предупредили, где будут проходить наши танки, чтобы не ударить по своим. Начали, было копать огневую позицию, но наступил рассвет, а вместе с ним началась наша артподготовка. Пролетели над головами с огненными хвостами снаряды "Катюш", и следом загрохотала вся остальная артиллерия.

Осмотревшись, увидели, что стоим на нейтральной полосе, метрах в ста впереди своей пехоты. Сплошной траншеи не было, и мы в потемках как-то проскочили. А может быть, наши ночные рекогносцировщики ошиблись. Но делать нечего, нам ведь не обороняться, а наступать надо. Скатили орудие в большую воронку от бомбы, чтобы не торчало оно на виду, слегка подправили воронку, чтобы удобно было стрелять, а сами залегли в неглубоких окопчиках, оставшихся от ходивших до нас в неудачные атаки пехотинцев. Окопчики были неглубокие, всего сантиметров сорок.

В ответ на нашу артподготовку немцы ответили массированным огнем своей артиллерии. Рядом разорвался снаряд, и залетевшим осколком мне так садануло по концу левой ступни, что я подумал: ну, все, похоже, отвоевался. Носок ботинка держался только на подошве, и была адская боль. Снял ботинок - нога синяя, но целая (слава Богу! Ботинок найдем у старшины).

Грохот артиллерии нарастал с обеих сторон. Загорелась рожь на корню на расположенном впереди и чуть левее поле. Небо закрылось дымом и пылью от разрывов снарядов и мин. Где-то ревели танки в этом дыму. Чьи? Наши? Немецкие?

В небе пикировали самолеты, рвались вокруг бомбы, а мы, находясь между огней, ничего не видели. Хотелось пить, во рту высохло так, что язык гремел. Воды не было, сходить за ней было невозможно. Принесли завтрак, но доставить его к нам от пехотной траншеи не смогли. Да и не нужен он нам был. Во рту все пересохло от жажды. Бой длился дотемна, но успеха не было. Пехота наша не продвинулась ни на метр.

Ночью мы оттянули орудия к пехотной траншее, чтобы иметь возможность общаться со своим тылом и ходить за водой. Однако огневую позицию вырыть удалось только где-то с четвертого захода. Вся земля была нафарширована убитыми, и было - где ни копнешь, отовсюду шел трупный запах.

Принесли воды, попили, поужинали, окопали орудия и слегка вздремнули. А утром снова бой, на этот раз успешный. Немцев сорвали с их позиций и снова стали продвигаться вперед, остановившись лишь перед Оршей.

Орша - был крупный железнодорожный узел, и взятие ее открывало возможность быстрого продвижения по Белоруссии. Но он был очень укреплен. Траншеи в полный рост, соединенные ходами сообщения со следующими рядами траншей, многорядные проволочные заграждения, противотанковые рвы, дзоты, минные поля, много артиллерии и минометов. Поэтому здесь задержались на несколько дней. Происходило подтягивание тылов, боевой техники, боеприпасов, горючего. Бои шли лишь с целью разведки и выявления огневых точек противника.