Ани Чоинг Долма - Меченая

• Название: Меченая
• Автор: Ани Чоинг Долма
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— Ну же, идем, надо представить учителю нашу новую сестру, новую Ани!

С того момента как я покинула комнату на последнем этаже, прошло, наверное, минут тридцать, а я уже иду обратно. Но для меня за эти полчаса успела завершиться одна жизнь и началась новая. Возрождение. Как гусеница становится бабочкой, так и я сбросила с себя остатки старого кокона и обрела крылья. Девочка, представшая перед учителем, отцом и дядей через тридцать минут, это уже не Помо. Папа понял это, едва я переступила порог комнаты. Он смотрит на меня, широко раскрыв глаза, и постепенно удивление в его взгляде сменяется уважением. Я иду к учителю, а все, кто при этом находится в комнате, внимательно изучают мой новый облик. И мне это нравится, ведь я вступаю в новую жизнь.

Глаза учителя полны любви и радости за меня.

— Добро пожаловать, Ани Чоинг! — говорит он и поворачивается к моему отцу. — Уверяю вас, мы позаботимся о вашей дочери, с ней все будет хорошо. Не волнуйтесь за нее…

Отец воспринимает это как вежливый намек, что пора уезжать. Близится ночь. Папа встает, отряхивает костюм, хотя в этом нет никакой необходимости. Все уже сказано.

— Помо… То есть Чоинг… Ну, я пойду.

— Хорошо. До свидания.

И он уходит в сопровождении Ани Анга. А что еще я могла сказать? В глубине души я искренне радуюсь тому, что он ушел. Я смотрю на его широкую спину; отец выше дяди на целых две головы. Хотя сейчас он идет ссутулившись и опустив голову, поэтому кажется удивительно маленьким.

А меня уже увлекает за собой Ани Тара.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Мы с тобой соседки.

Приготовленная для меня комната совсем маленькая. Она расположена как раз над кухней, куда нас провели, когда мы приехали; фактически это своего рода средний этаж, куда ведет лестница, состоящая из нескольких ступенек. Я сразу влюбляюсь в свою комнатку. Она как раз подходит мне по размерам; дверь едва ли больше окна. А самое лучшее то, что она находится прямо в сердце монастыря, рядом с дровяным сараем и печной трубой, у которой монахини сплетничают, готовя еду. Так что я не буду одинокой — и это очень хорошо.

Остаток дня пролетает незаметно: мы ужинаем, болтаем, а потом кухня вдруг пустеет. Каждый уходит в свою комнату. Перед тем как пойти к себе, Ани Тара помогает мне донести сумку и желает спокойной ночи. Она обещает еще заглянуть ко мне, помочь разобраться с вещами, и я терпеливо жду ее. Но она, видимо, заснула и так и не пришла.

И вот я сижу и не решаюсь разложить свой небогатый багаж: несколько учебников, фотографии великих духовных наставников, заботливо уложенную одежду красного, оранжевого и коричневого цвета — родители купили ее в супермаркете Боднатха незадолго до моего отъезда, взяв меня с собой в магазин.

Я одна, в незнакомом месте. Внезапно мне становится тяжело дышать. За тринадцать лет жизни я еще ни разу не была совсем одна. Все ночи проводила с родителями и братьями в одной и той же комнате. А теперь мне страшно. Я ведь ничего не знаю, кроме родного дома и его единственной комнаты с кроватями, стоящими практически впритык друг к другу. Больше всего меня пугает столь непривычная тишина: раньше ночи были наполнены городским шумом, сонным сопением братиков, храпом отца, и эти знакомые звуки убаюкивали меня. В этой маленькой необжитой комнате я чувствую себя потерянной. Мое сердце бьется, как у животного, попавшего в западню. Мне кажется, что если я шевельнусь, то что–то ужасное прыгнет на меня из темноты. Я медленно отступаю к стене, прижимаюсь к ней спиной и сползаю вниз. Жду, обхватив колени руками. С верхнего этажа доносится смех. Кто–то прошел прямо над моей головой. Хлопнула дверь. Я обвожу взглядом свою комнату. Надо успокоиться. Тут нет никого, кроме монахинь. Я только сегодня покинула место, которое могло бы куда сильнее испугать людей. И оказалась в обители мира и покоя. Все будет хорошо, я уверена в этом. В темноте я различаю кровать и этажерку — больше здесь ничего нет. «Твоя комната» — так сказала Ани Таpa. Теперь это мой дом. Впервые в жизни у меня есть свое личное пространство. Тут я замечаю, что все это время я подсознательно сдерживала дыхание. Все, теперь я могу спокойно дышать. Забираюсь в кровать и сворачиваюсь под теплым мягким одеялом. Я улыбаюсь. Сегодня начинается новая жизнь. И вот я сижу и не решаюсь разложить свой небогатый багаж: несколько учебников, фотографии великих духовных наставников, заботливо уложенную одежду красного, оранжевого и коричневого цвета — родители купили ее в супермаркете Боднатха незадолго до моего отъезда, взяв меня с собой в магазин.

Я одна, в незнакомом месте. Внезапно мне становится тяжело дышать. За тринадцать лет жизни я еще ни разу не была совсем одна. Все ночи проводила с родителями и братьями в одной и той же комнате. А теперь мне страшно. Я ведь ничего не знаю, кроме родного дома и его единственной комнаты с кроватями, стоящими практически впритык друг к другу. Больше всего меня путает столь непривычная тишина: раньше ночи были наполнены городским шумом, сонным сопением братиков, храпом отца, и эти знакомые звуки убаюкивали меня. В этой маленькой необжитой комнате я чувствую себя потерянной. Мое сердце бьется, как у животного, попавшего в западню. Мне кажется, что если я шевельнусь, то что–то ужасное прыгнет на меня из темноты. Я медленно отступаю к стене, прижимаюсь к ней спиной и сползаю вниз. Жду, обхватив колени руками. С верхнего этажа доносится смех. Кто–то прошел прямо над моей головой. Хлопнула дверь. Я обвожу взглядом свою комнату. Надо успокоиться. Тут нет никого, кроме монахинь. Я только сегодня покинула место, которое могло бы куда сильнее испугать людей. И оказалась в обители мира и покоя. Все будет хорошо, я уверена в этом. В темноте я различаю кровать и этажерку — больше здесь ничего нет. «Твоя комната» — так сказала Ани Тара. Теперь это мой дом. Впервые в жизни у меня есть свое личное пространство. Тут я замечаю, что все это время я подсознательно сдерживала дыхание. Все, теперь я могу спокойно дышать. Забираюсь в кровать и сворачиваюсь под теплым мягким одеялом. Я улыбаюсь. Сегодня начинается новая жизнь.

5 Возрождение

Той ночью я почти не спала. Слишком много волнений, слишком много тишины. Но в шесть часов утра меня буквально выкинуло из пушистой полудремы — в мой сон бесцеремонно вторгся звон металлических кастрюль, доносящийся с кухни. Я недоуменно моргаю, пытаюсь сообразить, где это я. Бух! Громкий стук в дверь, и в комнату осторожно заглядывает Ани Тара:

— Ты что, еще не готова? Поторопись!

Не понимая, о чем идет речь и куда надо торопиться, я соскакиваю с кровати и пытаюсь завернуться в свое новое платье. В спешке не различаю, где верх, где низ, натягиваю на себя цилиндр из ткани и неловко пытаюсь завязать пояс сзади. Я так мечтала об этом дне, о том, что он наконец настанет, воображала себе таинственный ритуал, который завершит мое превращение в монахиню… А вместо того я кое–как расправляю складки сзади, одергиваю подол, словно это самое обычное платье.

— Ну, кто так одевается! Иди–ка сюда…

Ани Тара с видом опытного эксперта расправляет спереди, разворачивает меня, перевязывает сзади, снова одергивает подол. Все, я готова. Да, мне потребуется немало времени, чтобы научиться так одеваться.

— Пойдем, пойдем! Сегодня особенный день: в монастыре устраивается пышная церемония.

Так вот почему столько суеты… Праздники организуются по лунному календарю, то есть пять раз в месяц: восьмого, десятого и пятнадцатого числа — в дни полнолуния, и двадцать пятого и тридцатого числа — в новолуние. Мне не терпится принять участие в церемонии. Я выхожу на центральную площадку и попадаю в красно–золотой водоворот. Монахини торопливо ходят в разных направлениях, смеются, на ходу делятся новостями, но я почти ничего не понимаю из их слов. Я отвлеклась на минуту, и Ани Тара успела куда–то исчезнуть. Тогда я решаю, что мне надо самостоятельно обойти монастырь. Все утро я посвящаю этому: исследую кухню, где готовятся пельмени momos и рис с овощами; захожу в зал для молитв, где монахини расставляют свежие цветы и раскладывают подушки на полу; с равнодушным видом брожу по коридорам и тайком заглядываю в приоткрытые комнаты, чтобы посмотреть, как живут другие. Все заняты каким- нибудь делом, и я чувствую себя совсем бесполезной. Только путаюсь под ногами. Монахини легонько отталкивают меня, словно неуклюжего щенка, которого никто не хочет обидеть. Я тут явно самая маленькая. Утренняя суета наполнена радостью и весельем, и все, кроме меня, знают свою роль в сегодняшней церемонии.

В полдень я сижу в комнате отдыха, где обитатели монастыря обычно собираются после обеда. Я немного устала ото всех сегодняшних открытий и впечатлений, поэтому уютно устроилась в кресле. Через некоторое время я понимаю, что кроме меня в комнате почти никого нет. Вдруг из комнаты для молитв до меня доносится звук гонга. Несколько глухих уларов. Старая монахиня, торопившаяся на молитву, останавливается на пороге комнаты и удивленно смотрит на меня. Потом понимающе улыбается: