Ани Чоинг Долма - Меченая

• Название: Меченая
• Автор: Ани Чоинг Долма
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Я успела привыкнуть к долине Катманду, раскинувшейся у моих ног, а они живут на куда меньших пространствах. Мне очень понравилось в одиночку гулять по огромному Сингапуру, ездить на автобусе, часами разглядывать витрины, пробовать необычные блюда, обладающие невообразимым вкусом. Я смогла ощутить и полюбить непрерывное биение сердца большого города, с удовольствием вспоминаю приветливость тех, с кем успела встретиться, но все же я бесконечно рада тому, что вернулась домой.

— А себе–то ты что купила?

Я показала две пары туфель, которые подарили мне друзья. Обожаю туфли. Если бы я не была монахиней, то обязательно стала бы fashion victim — жертвой моды! Мне безумно нравится красивая, хорошо скроенная одежда из дорогих тканей. Наверное, это у меня от отца… Религиозные одеяния не отличаются особым разнообразием. Лишь в том, что касается обуви, я могу проявить хоть немного фантазии. Я всегда стараюсь выбирать простые и элегантные туфли. Это единственная уступка истинно женскому кокетству. Мои китайские друзья знали о моей маленькой слабости и любезно подобрали мне красные мягкие туфельки и коричневые мокасины.

Отец до сих пор молчал и с задумчивым наслаждением нюхал свою рубашку. Я подарила ему французские духи. Он словно опьянен, но на этот раз счастьем. Больше всего его сводят с ума зеленые купюры, весьма своеобразным способом разложенные на столе. Он не может оторвать от них взгляд, ему кажется, что там сотни долларов. Часть банкнот отец распределил по кучкам, часть лежит просто так.

Невольно я жду хоть какой–то благодарности. Мне достаточно одного короткого слова «спасибо». Но отец молчит. Я поворачиваюсь к нему. Мы смотрим друг другу в глаза. Этот молчаливый обмен взглядами заменяет тысячи слов. Я все прекрасно слышу и чувствую. Его гордость. Счастье. Восхищение. Его дочку пригласили на другой конец света, и вот она вернулась домой, с множеством подарков. Он никак не может в это поверить. Хотя понимает, что в глубине души всегда знал, что его Чоинг — не такая, как все. По выражению отцовского лица я вижу, что радость переполняет его сердце.

За пять недель, проведенных в Сингапуре, я старалась экономить каждую монетку. Первый раз в жизни я откладывала что–то про запас. Там я получала множество приношений; по буддийской традиции люди дарят подарки монахам и монахиням, чтобы те молились об их благополучии. Жители Сингапура оказались очень щедрыми, и мне удалось скопить около тысячи долларов. Я аккуратно складывала купюры в красную кожаную сумочку, которую мне подарила подруга. И каждый раз, когда я клала туда очередную бумажку, то думала об отце, о том, как я приеду и протяну ему целую пачку долларов.

С тех пор как шасси самолета коснулось асфальта аэродрома, у меня из головы не выходила лишь одна мысль: отдать все деньги отцу. В сумочке было столько купюр, что я с трудом могла ее закрыть.

— Держи, это тебе!

Как только я переступила порог родного дома, сразу протянула деньги слегка озадаченному отцу:

— Держи, говорю, это вам.

Пытаюсь приглушить нотку триумфа в своих словах, но не могу. Никогда еще я так собой не гордилась. Я всегда хотела сделать свою семью счастливой!

— Тебе больше не понадобится содержать меня, обещаю. Отныне я буду заботиться о вас…

И я говорю правду. Учитель постоянно повторял мне, что родители — самые важные люди в нашей жизни. Надо относиться к ним очень бережно, отдавать им всю любовь, которую они подарили нам, когда мы были еще беспомощным пищащим свертком. Они заботились обо мне после того, как я родилась, а теперь я должна о них позаботиться. Для буддиста нет более почетной и добродетельной обязанности. Родители подарили мне самое драгоценное — жизнь. Я никогда не смогу отблагодарить их за это сполна. До конца их дней я отдавала им все, что могла, и не попросила ни гроша.

В 1991 голу, когда отец решил построить новый дом, чтобы переехать, я помогала родителям как могла. Дела у отца шли хорошо; каждый раз, уезжая за границу, я увозила с собой его статуэтки на пролажу. В Гонконге и Тайвани они стоят больше, чем у нас, в Катманду. Некоторые монахини из Наги Гомпа не очень хорошо относятся к тому, что я занимаюсь торговлей. Именно в это время злые языки дали мне прозвище Бизнес–монашка. Но мне было все равно, потому что у меня была одна четкая цель — сделать свою семью счастливой. В тот год я очень много времени провела в Боднатхе. Мне приходилось руководить работами, потому что отец был на это явно не способен. Как наивный ребенок, он доверял сомнительным подрядчикам, постоянно уходил со стройплощадки и был слишком сговорчив с рабочими. Я — нет.

Я приезжаю в Боднатх так часто, как могу, стараюсь заключить самые выгодные контракты, ищу архитекторов, руковожу процессом и внимательно слежу за тем, чтобы нас не обвели вокруг пальца. Я нахожусь на стройке с восьми утра до восьми вечера. Мое постоянство и серьезный подход к делу сначала вызывают любопытство у соседей, а потом они начинают меня искренне уважать. Однажды мужчина, друг моих родителей, которого я едва знаю, подходит ко мне (я заметила, что он и его жена часто за мной наблюдали) и замечает:

— Твоим родителям очень повезло, что у них есть такая дочь, как ты!

— Спасибо. Мне тоже повезло. Я занимаюсь этим, потому что мне нравится.

— Да, я вижу…

Он явно чувствует себя немного неудобно, поэтому начинает рыться в кармане. Достает фотографию и неловко протягивает ее, широко улыбаясь.

— А я тебе уже рассказывал о своем сыне? Он живет в Сингапуре, занимается государственными делами… Хороший мальчик. Что скажешь насчет того, чтобы стать моей невесткой? Мы с женой будем очень рады ввести в семью такую преданную, отважную и работящую девушку. Да ты к тому же еще и такая милая…

Он снова улыбается, его самоуверенность и у меня вызывает желание смеяться. Я решаю воспринять его слова как шутку, чтобы он не почувствовал себя неловко, а еще для того, чтобы поскорее прекратить этот нежелательный разговор. Мне двадцать лет, и я действительно довольно симпатичная. Я прекрасно вижу, что нравлюсь мужчинам, даже несмотря на религиозные одеяния. В квартале меня называют прелестной монахиней. Иногда девушки, слишком рано пришедшие в монастырь, потом меняют свое решение и выходят замуж. Уступая просьбам и желаниям мужчин, они отказываются от монашеской судьбы и вступают в брак. Я знаю, что это случается чаще, чем люди могут себе представить. Но со мной этого не произойдет. Когда я начала путешествовать и вести себя не так, как «традиционные» монахини, родители испугались, что я уйду из монастыря. Многие сплетничали за моей спиной, и мало кто верил в мою твердость. Но я никогда бы не осмелилась опозорить родителей перед лицом всего общества: в нашей стране очень плохо относятся к тем, чья дочь отказалась от религиозной стези. Я, конечно, ни за что на свете на это не пойду. И уж тем более ради соседского сына. Хотя в прошлом году, в Наги Гомпа, мне довелось встретиться с молодым странствующим монахом, который мне очень понравился. Я видела его всего три или четыре раза. Он сопровождал своего учителя и провел у нас в монастыре несколько дней. Я с ним ни разу не заговорила. Но когда мы смотрели друг на друга, наши взгляды были красноречивее всяких слов. Во всяком случае, для меня… Монах был очень красив: чистая гладкая кожа, белые зубы, добрая улыбка. Все, что было между нами, это случайные прикосновения рукавов в коридорах монастыря, ищущие взгляды, легкое покалывание в затылке от того, что кто–то тайком смотрит на тебя, запах, разливающийся в воздухе, запах, который пьянил меня… Когда я видела молодого странствующего монаха, мое сердце стучало так сильно… И я спрашивала себя: «Неужели ты этого хочешь? Уйти из монастыря с мужчиной и стать его женой?» Ответ приходил незамедлительно — громкий, пронзительный, как крик в голове: «Нет! Нет! Нет!»

Мне не пришлось бороться со своим желанием, поскольку осознание того, что мне будет лучше без мужчины, впиталось в мою душу, стало инстинктом. Я слишком люблю свободу, чтобы позволить кому–то приковать меня к себе.

10 Слабость и сила

Через год новый дом родителей был построен. Теперь это был настоящий дом: двухэтажный, с маленьким двориком и верандой для мамы. Я всем сердцем желала, чтобы здесь на семью нашу наконец–то снизошел мир. Заботилась об обустройстве родных так, как делает это мать, вручая ребенку ключи от его первой квартиры: я действительно чувствовала себя самой взрослой. Родителям больше не надо беспокоиться обо мне, что бы ни случилось, я сама со всем разберусь. Я прошу их только об одном: будьте счастливы. Ради нашей семьи.

На поляне за монастырем, в густой траве, под бесконечным Млечным Путем я лежу одинокой звездочкой, раскинув руки и ноги в разные стороны, и красота ночного неба куда–то уносит меня. Я уверена, что в Непале самое красивое небо. Я провела в монастыре уже семь лет, и все семь лет красота здешних ночей вызывает у меня слезы. Если я сяду, то звезды смешаются с огнями города, роскошным ковром раскинувшегося у моих ног. И мне кажется, что я парю среди ночного неба. После того как я и мои подружки Ани Тара и Гьянатара вечером сходим в туалет, мы убегаем на поляну, чтобы сполна насладиться этими волшебными мгновениями. Я спокойна, как никогда. Глубоко вдыхаю прозрачный свежий воздух, а потом высвобождаю его из легких на одной сдержанной ноте. Люблю петь по ночам, когда меня никто не видит. Голос становится удивительно сильным, что меня порой даже пугает. Наверное, потому, что моя песня обращена к звездам.