Жорж Ленотр - Повседневная жизнь Версаля при королях

• Название: Повседневная жизнь Версаля при королях
• Автор: Жорж Ленотр
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02543-1

Книга известнейшего французского историка Жоржа Ленотра погружает читателя в обыденную жизнь французских королей, протекавшую под сводами великолепного Версаля. Читатель знакомится с их бытом, причудами, вкусами и пристрастиями, а также узнает об изнанке дворцовой жизни, женских капризах, сплетнях и ветрености, которые порой существенно влияли на внутреннюю и внешнюю политику Франции.

---

Завершая этот краткий обзор, заметим, что наши единичные критические замечания ни в коей мере не могут повлиять на общую высокую оценку труда Ленотра. Глубоко продуманная и четко построенная книга о Версале несомненно является одним из лучших его произведений, поражающим обилием уникальных фактов при сравнительно небольшом объеме. И думается, всякий читатель, раскрывший эту книгу, наверняка дочитает до конца, узнав удивительные вещи и о Зеркальной галерее, и о сердцах французских королей, и о «грустной Пепе», и о многом-многом другом.

А. П. Левандовский

От переводчика

Предлагаемая читателю книга принадлежит перу французского писателя и историка Жоржа Ленотра (1857–1935). Сейчас в России это имя никому не известно, но в начале XX столетия его знала самая широкая читательская среда: переводы рассказов Ленотра и отдельных глав из его книг, посвященных разным моментам французской истории, печатались в популярнейших русских журналах.

Настоящее имя писателя — Луи-Леон-Теодор Госселен. Выбор его литературного псевдонима не случаен: по родословной линии своей бабушки он действительно являлся потомком знаменитого Андре Ленотра — знаменитого садового архитектора, создателя версальского парка, чье имя встретится на страницах публикуемого текста. Писателю явно хотелось таким вот образом выразить свою исконную, кровную принадлежность к отечественной истории.

Литературную деятельность Ленотр начал на поприще журналистики. В 1880-е годы он сотрудничал в самых солидных газетах того времени: «Тан», «Фигаро», «Ревю дэ дё монд», «Ле монд иллюстре». Однако зрелищу современной жизни Ленотр явно предпочел картины прошлого: его влекла к себе история в ее живых подробностях, которые он открывал для себя сам.

Прежде всего его захватывают драматические события Великой французской революции, и с точностью определяя характер своего подхода к истории вообще, он не без гордости называет себя ее «репортером». Первая книга Ленотра «Революционный Париж по неизданным документам» (в 1895 г. она была переведена на русский язык) приносит ему громкую известность: Французская Академия награждает ее премией, а о читательском энтузиазме красноречиво свидетельствует простая цифра: к 1910 году книга была переиздана 22 раза. Такого же успеха удостоились и многие другие произведения Жоржа Ленотра — они насчитывают десятки переизданий: книга «Революционный трибунал» была издана к 1910 году 20 раз, «Драма в Варенне» — 22, «Арест и смерть Марии-Антуанетты» — 16, «Сентябрьские убийства 1792 года» — 19, а первая из четырех книг, озаглавленных «Старые дома, старинные бумаги», выдержала 39 изданий.

В 1910 году выходит собрание его сочинений, которое включает в себя 12 солидных томов, иллюстрированных воспроизведением старинных рисунков, гравюр и фотографий.

В 1932 году Жорж Ленотр избран в члены Французской Академии.

Ленотр не ограничивает себя излюбленной эпохой, он охотно пишет и о более ранней и о более поздней французской истории: «Семейная жизнь в XVIII веке», «Замок Рамбуйе», «Судьбы художников (Мольер и Гюго)», «Наполеон». Его творчество включает в себя десятки биографий, монографий и многотомные хроники целых эпох: пристальное изучение революционного периода приводит к созданию большой серии, названной «Записки и воспоминания о Революции и Империи».

Литературный жанр, в котором он работал, французы называют «малой историей». Она, в отличие от «Истории с большой буквы», рассматривает события с точки зрения частной жизни, ее интерес обращен к чисто человеческой стороне исторических явлений, к людским судьбам и характерам. Такой взгляд на историю традиционно любим во Франции, где жанр исторического «анекдота» восходит по меньшей мере к XVII столетию. «Малая история» внимательна к особенностям исчезнувшего быта и былых нравов. Работа в границах этого жанра не обязывает автора к широте обобщения и оригинальности концепции, но требует от него достоверности в мелочах, знания конкретных и красочных подробностей — качеств, которыми Ленотр обладал в полной мере. В огромной степени его осведомленность о прошлом основывалась на чтении мемуаров, писем, декретов, судебных актов… Каждый из томов в издании 1910 года заканчивается перечнем таких документов. Любая из книг Ленотра была написана с привлечением новых сведений, неизданных архивных материалов.

Достоинства историка-исследователя соединяются у Ленотра с писательским мастерством: живость повествования, непринужденная интонация, тонкий юмор в уместных случаях, богатство лексики составляют привлекательные черты его текстов.

О степени популярности Ленотра на родине позволяет судить эпизод из романа современного французского прозаика Анри Труая. Один из героев, пожилой и почтенный парижский обыватель, всегда интересовавшийся историей Парижа, историей его домов и жизнью обитавших когда-то в них великих людей, сожалеет на склоне дней, что ему в жизни не привелось быть сотрудником Ленотра, не привелось «носиться по улицам и расспрашивать владельцев домов и консьержек», не пришлось «слюнить нотариальные акты, перелистывать старинные документы и старые письма, чтобы воссоздать судьбы домов, их малую историю… А он хорошо видел себя в этой роли страстного охотника, с головой зарывшегося в архивные бумаги, совсем ушедшего от современного мира и высоко ценимого кругом знатоков…»

Изданная в 1937 году книга Ленотра о Версале (в подлиннике она называется «Версаль, каким он был при королях») идеально «ложится» в серию «Повседневная жизнь человечества». В своей вступительной главе автор задается вопросами: кто же осмелится провести нас за кулисы прославленного своим великолепием Версаля, кто сможет показать нам его погреба, кухни, служебные помещения, кладовые? И на протяжении остальных глав он делает это сам, открывая нам подноготную блестящей, но в реальности очень непростой жизни, которая в течение более ста лет протекала в прославленной резиденции французских королей.

С 1660-х годов маленький, окруженный лесами охотничий замок Людовика XIII волей Людовика XIV и талантом его придворных архитекторов постепенно превращается в величественный дворец, обрамленный грандиозным парком. С 1682 года Версаль становится местом постоянного пребывания этого короля, которого современники называли Великим. При его преемниках — Людовике XV и Людовике XVI, — то есть на протяжении всего XVIII столетия, Версаль продолжает быть средоточием государственной жизни Франции. Эту роль он утрачивает с Великой французской революцией.

Таковы временные рамки книги Ленотра, который дает нам гораздо больше того, что обещает: в его повествовании оживают не только вещи, но и люди. Перед читателем чередой пройдут многие из обитателей замка: и сами царственные хозяева, и члены их семей, и их фаворитки, и придворные, и простые подданные, так или иначе причастные к версальской жизни.

Можно надеяться, что для нынешних путешественников, очутившихся в Версале, эта книга послужит «нитью Ариадны» в блужданиях по огромному замку и по лабиринту прошлого.

Версаль с черного хода

Если верить легендам, «греческий огонь» мог единым разом уничтожить флот, испепелить заколосившиеся поля, превратить в руины город и даже целый край; более того, хитроумная смесь была способна даже воду превратить в пламя.

Говорят, один химик уже в новые времена снова додумался до этого адского состава и предложил его то ли Людовику XIV, то ли Людовику XV; король приобрел новое изобретение и немедленно его уничтожил; затем он поспешил навсегда упрятать талантливого умельца в тюремное подземелье. Сдается, такого человека в наши дни в иных странах сочли бы спасителем человечества, а его изобретение не преминули пустить в дело.

Этот эпизод — не ручаюсь за его правдивость — привел мне на память находку знатока архивов и эрудита Альфреда Ашетта:[9] в документах королевского дома он обнаружил папку с письмами старинных изобретателей, этаких комнатных аэронавтов и домашних мореплавателей, убежденных, что сподобились божественного наития. В XVIII веке эти наивные умельцы спешили предоставить свои «гениальные открытия» в распоряжение короля, рассчитывая, разумеется, при этом на королевски щедрое вознаграждение.

Скудость их идей удивительна.[10] Самые отважные осмеливаются мечтать лишь о самодвижущихся экипажах или о летательных аппаратах. Под натиском этих нелепых предложений министры, смотрители за королевскими строениями и архитекторы пропитались таким скептицизмом, что едва могли заставить себя нацарапать на полях отказ, облеченный в такую форму, чтоб изобретатель не впал в отчаяние. Возможность продемонстрировать свою новинку получали очень немногие авторы.

Сохранилось упоминание об одном «физике», который в 1779 году предложил модель движущегося кресла о четырех колесах, где умещались бы двое. Позади седоков на «сундучке, маскирующем механизм», предполагалось поставить дюжего детину: нажимая ногами на педали, он мог то увеличивать, то сбавлять скорость. Автора конструкции удостоили права показать свое детище парижской публике: экипаж видели на площади Людовика XV и на Елисейских полях; он доехал аж до Версаля. Разумеется, те, кто имел счастье в нем прокатиться, уверяли, что ничего лучшего им не приходилось испытывать; у крутившего педали бедолаги, скорее всего, сложилось несколько иное впечатление, впрочем, им никто не поинтересовался. Видимо, он выглядел под конец поездки настолько вымотанным, что «физик» счел целесообразным устроить по дороге станции, где меняли бы не лошадей, а людей… На этом дело и остановилось. Движущемуся креслу оставалось подождать еще какую-то сотню лет, чтобы превратиться в велосипед.