Джемма О’Коннор - В поисках прошлого

• Название: В поисках прошлого
• Автор: Джемма О’Коннор
• Издательство: ACT
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038227-9

Валентайн Суини убил свою любовницу, американку Эванджелин Уолтер, и погиб при попытке избежать ареста.

На его жену Крессиду и сына Гила легло клеймо позора.

Но время идет… и теперь Крессида вполне счастлива с новым мужем, отставным полицейским Фрэнком Рекальдо.

Однако ее счастью приходит конец, когда повзрослевший Гил решает любой ценой выяснить, действительно ли его отец — убийца, и отправляется в маленький ирландский городок, где десять лет назад произошла трагедия.

Тайны прошлого открываются одна за другой. Но возможно, некоторым из них лучше бы так и остаться тайнами…

---

— А кто же будет с ней, пока ты на съемках?

— Ох, да все можно отлично устроить, — заявил Фрэнк высокомерно. — Ей там будет просто здорово. Двое или трое членов съемочной группы приехали туда вместе с семьями.

— И их жены присмотрят за ней, так?

— Да вовсе нет. Я и сам могу присмотреть за собственной дочерью. А там есть еще и другие ребята, так что у нее будет компания. Хотя, как я понимаю, девочка хотела бы, чтобы и ты поехала с нами. И я тоже.

Не дождавшись ответа, Фрэнк взял заварочный чайник со свежей заваркой, развернулся на каблуках и вышел обратно в гостиную. Налил нескольким гостям чаю, потом брякнул чайник на стол, отметив en passant[9], что викарий столь же бездарный гость, сколь бездарным служителем Господа выглядел в церкви. Священник набивал рот сандвичами, поглощая копченого лосося, купленного Фрэнком вчера вечером в дублинском аэропорту. Рекальдо ощутил прилив антипатии к этому человеку, причем не только из-за его жадности. Что это было вчера — просто глупость или лень, — когда он не смог припомнить ни имени Крессиды, ни ее родственной связи с покойным? За всю заупокойную службу он практически не упомянул о четырех годах ее преданной заботы об отце, пробормотав всего лишь «миссис э-э-э…». Как ни странно, сама Крессида почему-то сочла это забавным.

— Фрэнк, милый! — Крессида незаметно подошла к нему сзади и прошептала на ухо: — Давай отложим этот разговор.

Фрэнк не очень-то полагался на себя. Ему ужасно хотелось упасть на колени и начать биться головой о пол. Мимолетно коснувшись руки жены, он пошел открывать окно — оно выходило на запад, и воздух в комнате от лучей послеполуденного солнца раскалился. А когда он обернулся, Крессида уже была занята тем, что угощала все того же викария. Фрэнку стало стыдно за то пренебрежение, с каким он прежде относился к своей маленькой семье. Следуя взглядом за женой, продвигавшейся по гостиной, он чувствовал себя таким же несчастным, какой выглядела она. Ее одиночество было почти ощутимым. Его почти до слез проняло от того, насколько замкнутой и углубленной в себя стала Крессида. Какой-то потерянной…

Не представляя, как ему избавиться от вдруг возникшей ревности к лечившему старого полковника врачу, он прислонился к стене и стал ждать, когда поминки наконец закончатся. Дальних родственников всегда трудно переносить, узы, связывающие даже самые близкие семейные пары, все равно весьма хлипкие. Фрэнк грустно размышлял о том, что здесь еще можно сохранить и сберечь.

Е-мейл от Фионы Мур Шону Брофи

Привет, Шон! (Или нужно по зрелом размышлении писать Шеф?) Я немного расширила тему, включив в нее кинорежиссеров, а не только художников (и скульпторов), а также писателей (и драматургов). Ясно одно, вокруг нас чертовски много талантов. Я закончила первые четыре очерка, собрала все интервью для следующих трех и подготовила список еще восьми, из которых потом выберу пять, завершающих серию. Может, нам лучше встретиться и все обсудить?

Фи

Глава 5

«И кто только придумал эти поминки?» — мрачно думал Гил. Он опустил книгу, которую якобы читал, а на самом деле притворялся, и уставился на двоих отставных вояк, которые загораживали ему обзор. Те громко обсуждали несостоятельность лейбористского правительства. Гил передвинул кресло вперед, чтобы лучше видеть отчима, который флиртовал с Грейс Хартфилд в другом конце переполненной гостиной. Фрэнк выглядел несколько более оживленным и веселым, чем в начале поминок, — правда, Грейс всегда так на него действовала. Обычно Гил восхищался и любовался ими обоими, но сегодня ему было не до того. У них было много общего, он понимал это — те же сдержанные манеры, та же привычка не торопиться и не стремиться заполнить любую возникающую паузу, но с Грейс всегда было легче: она была менее склонна к спорам и конфронтации, не придиралась ко всему, что бы ты ей ни сказал. А Фрэнк нынче то и дело выкидывал подобные штучки.

От старых привычек избавляться трудно — и Гил читал их разговор по губам. Все он разобрать не мог, оба то и дело отворачивались; однако он понял, что речь идет о Алкионе, точно о ней. Он поднял книгу повыше, закрыв лицо. Некоторые вещи лучше не знать. Всякий раз, когда он вспоминал о ней, сердце начинало часто биться, а голову заполняли вопросы, ответа на которые он не знал. Эти вопросы Гил задавал себе с тех самых пор, как узнал, что девушка не просто полоумная, но и глухая, как и он сам. Интересно, ее тоже кто-то стукнул по голове, точно так, как и его? И если так, то к чему это его в итоге приведет? К психопатии? Чем больше он об этом думал, тем больше боялся, но держал свои страхи при себе. Мучился и терзался молча.

Взгляд его перебегал с одной группы гостей на другую, Гил отслеживал разговоры. Его забавлял этот процесс: одно перехваченное слово тут, пара слов там — получалось нечто вроде лоскутного одеяла. Имея некоторый опыт, можно было легко понять, что говорят люди, едва они открывали рот. Глухота одновременно создавала для него некоторые барьеры и как бы наклеивала определенный ярлык. Как только окружающие замечали слуховой аппарат у него в ухе, они тут же четко на него реагировали, повышая голос в разговоре. Для всех, кроме его матери, это было обычным делом, как бы частью его самого. Для Гила аппаратик был просто еще одним фактором, определяющим его сущность, то, каким он стал, часть его личности. Крессида и старый Джон Спейн научили его жить с этим, однако позднее, когда пришлось приспосабливаться к улучшениям, которые ему принесли современные технологии и еще позже хирургическое вмешательство, он был вынужден искать свой собственный способ справляться с тем, что тогда показалось ему гигантскими, чудовищными переменами в собственном мировосприятии. Прогресс для Гила зачастую оказывался слишком назойливым, изматывающим. Иногда ему казалось, что чем лучше он разбирал звуки, тем меньше понимал тонкости и нюансы услышанного. Каждый шаг в сторону более четкого и ясного звука, казалось, разрушал его уверенность в себе, пока он не решил однажды, что с него хватит, и не отключил слуховой аппарат. Большую часть времени Гил продолжал его носить, потому что терпеть не мог, когда к нему приставали с вопросами, почему он его не носит. К тому же аппарат ему кое в чем помогал: он создавал некий защитный барьер вокруг него, своего рода зону недоступности. Его забавляло, что многие люди никак не могли приспособиться к его недостатку. Или, может быть, считали его… заразным, что ли.

Гил уронил книгу на колени, когда какой-то старик, который все время стоял напротив, отошел в сторону, дав возможность беспрепятственно обозревать всю комнату. Он любил это занятие — сидеть и тихонько наблюдать за окружающими; способность оставаться в стороне, но одновременно быть в гуще событий давала ему ощущение власти над людьми. Это был прекрасный способ выяснить, что на самом деле происходит вокруг. На свете есть масса способов слушать не только ушами — можно читать по губам, по глазам, по движениям тела. Он овладел этим искусством, еще когда был глухим ребенком: неосознанно привык к своему недостатку, научился отключаться от всего неприемлемого. Потом Гил никогда не терял этого умения. По мере взросления он начал осознавать, что может «выключать» звук по собственному желанию, когда захочет. Он прекрасно научился пользоваться зрением и собственной интуицией, и мало что ускользало от его внимания; он был смышленым ребенком.

В школе его прозвали Клудо[10]. Все началось со случайного разговора, когда он был во втором классе. К ним пришел новичок, который как-то обратился к Гилу с вопросом, а Маллинс, одноклассник, сказал: «Да чего ты его спрашиваешь, этого тупицу? Он же понятия не имеет, что ты ему говоришь. Глух как пень». Тут вмешался Баз Филипс, приятель Гила. «Не слушай его, Гил здорово умеет читать по губам, быстрее, чем ты думаешь!» Клудо или Тупица? Какое прозвище выбрать? К счастью, к нему пристало именно это, Клудо. В результате его так называемый недостаток стал приемлемым для тех, кого раньше приводил в замешательство и сбивал с толку. Это глупое прозвище не использовалось больше нигде, а некоторое время спустя про него вообще позабыли; однако оно оставило свой след: никто из одноклассников Гила никогда больше не равнял тупых с глухими. А считаться способным и смышленым было просто отлично.

В окно просунулась головка Кэти-Мей.

— Гилли? Может, выйдешь в сад? Пожалуйста!

— Один момент, Глазастик. Сейчас выйду. Правда, сейчас, — пообещал он.

Малышка повернулась и исчезла. Убежала. Гил любил наблюдать за ней. Она была не похожа на него, но пробуждала воспоминания о том, что происходило, когда он был в ее возрасте. Как будто внутри его спал вулкан, в любой момент готовый к извержению… Внешне все было нормально, Гил вел себя так, как и полагается любому взрослеющему подростку или юноше, — был замкнут, раздражителен, не стремился расположить к себе. И все это вполне успешно маскировало его внутреннюю растерянность и замешательство.