Нина Вадченко - Час абсента

• Название: Час абсента
• Автор: Нина Вадченко
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1643-8

А ведь все так невинно начиналось! Четыре подружки коротали вечерок с бутылочкой «зеленого дьявола» и вели милую дамскую беседу о том… как бы им «грамотно» отправить на тот свет ненавистного шефа. Почему бы не помечтать о приятном в теплой дружеской компании? Все бы ничего, да только шефа вскоре действительно нашли мертвым, к тому же кто-то снял на видео посиделки четырех любительниц абсента. Впрочем, они и сами друг друга теперь подозревают. И распутать этот клубок противоречий по силам только их старой знакомой, неугомонной журналистке Инне Пономаренко…

---

— Да, конечно, я согласна, — покорно ответила Инна.

«С чем это она согласна? — спросил сам себя Роман. — С тем, что я гнусная гадина?»

Женщины удалились в другую комнату, но Роману казалось, что за ним кто-то наблюдает. И он стал осматривать стены. Ему ли, опытному сыщику, не обнаружить камеру наблюдения?

— Не тревожься за своего спутника, — сказала Амалия, как только они остались одни. — Он занят важным для него делом и нам мешать не будет.

Пономаренко больше тревожилась за себя.

— Я встречалась с Лидией Тимофеевной, — сообщила она Амалии, ни на секунду не выпуская ее из виду. — Она напомнила мне тему дипломной работы Лики.

Амалия устало потерла виски.

— У Эпикура есть два блага, из которых слагается высшее блаженство: отсутствие боли в теле и волнения в душе, — оборвала ее Амалия. Слова были совсем из другой оперы, и это показалось Пономаренко очень подозрительным. — Мое же тело терзают боли, а душу — волнения. Как ты думаешь, легко ли мне живется на белом свете?

— И вы решили развлечься? — вырвалось у Инны.

Раздражало все. Инна злилась на себя, потому что теперь, когда настало время серьезного разговора, у нее куда-то исчезли все правильные, нужные слова. Она никак не могла собраться с мыслями и четко изложить Амалии суть своих обвинений.

Раздражала Амалия, которая, как казалось Инне, играла роль несчастной и больной, слабой женщины. А ведь таковой ее никогда никто не видел. Амалия могла скрутить в бараний рог любого, кого она записывала в ряды врагов.

«Ну вот, опять трет виски, вот-вот от слабости в обморок грохнется, и мне придется бегать вокруг нее, причитать и приводить в чувство. Притворщица!» Инна отвернулась.

— Полчаса назад мне нужно было принять лекарство, врачи настоятельно рекомендуют придерживаться режима, — поделилась Амалия, начисто проигнорировав выпад Инны.

— Лидия Тимофеевна хорошо помнит, что Лика изучала творчество Эдгара По.

— Эх, дорогуша, ты безнадежно глупа, — вздохнула Амалия. — Подойди поближе, посмотри мне в глаза, смотри, смотри внимательно… Разве может мать осквернить память дочери дурными поступками?

Инна отшатнулась. В глазах Амалии были боль, усталость, тоска и никакого азарта, никакого намека на огонь.

Графиня усмехнулась, прикрыла глаза и принялась открывать пузырек с таблетками.

Состояние Инны не поддавалось описанию. Она была раздавлена. Вся ее стройная система доказательств и психологических обоснований разлетелась в пыль от одного взгляда матери, потерявшей ребенка.

Амалия Никифоровна наконец выполнила рекомендации врачей: положила в рот пару таблеток и запила их водой.

— Иди, дорогуша, и поищи серого кардинала в другом месте. Найдешь — я помогу с ним справиться. Все говорит за то, что он тебе не по зубам. Больно хитер и изворотлив, но попытайся, ты упрямая и…

Что хотела добавить Амалия, неизвестно. Лицо ее вдруг посерело, она закашлялась и стала задыхаться.

Инна закричала. В комнату влетел Роман с пистолетом в руке. Не разобравшись в ситуации, он мог запросто пристрелить Графиню, которая, выгнувшись и вытянув шею, отчаянно боролась за глоток воздуха. Ведь он изначально был настроен защищаться от хозяйки дома.

— Ромочка, врача, скорее, — запричитала Инна, — Амалия задыхается.

Роман, как конь в стойле, замотал головой, ничего не понимая.

— Что у вас тут произошло? — спросил он, пряча оружие.

— Врача вызывай, — приказала Инна, — потом все объясню.

Она бросилась к Амалии:

— Чем я могу помочь?

Амалия, теряя сознание, просипела:

— Племянник, племянничек… — Ей тяжело дались эти слова. Они забрали остатки сил, и Амалия потеряла сознание.

Врачи прилетели, будто на вертолете, и мгновенно развернули бурную деятельность. Суетились, словно вокруг президента.

Инна успела тихонько, не привлекая внимания, изъять со стола таблетки и положить их к себе в карман.

— Ну что там? — налетел на нее Роман с расспросами. — Она сама траванулась, да? Вы, Инна Владимировна, ее к стенке прижали, она и сломалась? Ничего, врачи ее промоют, в чувство приведут, а мы тут же повяжем…

— Да при чем здесь Амалия? — вскричала Пономаренко.

Бедный Роман так и застыл с открытым ртом.

— Э-э-э, — наконец обрел он дар речи, — вы же сами говорили: психология, доказательства, душа, опять же таки, больная… Я, как портрет дочери увидел, сразу поверил…

— Ну и зря поверил!

Роман замолчал надолго.

— С вами не соскучишься, — протянул он. — И что же вас убедило, что она не виновна?

— Глаза, — просто ответила Инна. — Ее глаза.

— Ну, знаете, не ожидал от вас такого!

— Напрасно ты, Роман, сомневаешься. Глаза — это зеркало души. Вспомни Шпунтика. Почему я догадалась, что рыбки его напугают до смерти?

— Откуда я знаю? — огрызнулся Роман. Он понял, что сейчас его снова начнут грузить психологией, и боялся, что убедят.

— Кто такой Шпунтик? Преступник. Он с милицией привык сосуществовать. Знает все ваши приемы и готов к ним. Готов, что на допросе его будут бить сапогами, кулаками, ну и так далее. Он психологически готов и выработал защиту. Ничего бы ты своими ментовскими методами из него не выдавил. Ты знал, что делать, он знал, как защищаться. Это своего рода симбиоз. А вот пираньи — это нечто совершенно незнакомое. Он был не готов к рыбам-людоедам, я увидела это по его глазам. Если бы ты достал нож и стал резать его руку по частям, поверь, Шпунтик бы не раскололся. Это входило в его стереотип поведения ментов с такими парнями, как он. Пираньи же напугали его до смерти. Им он и раскололся. Чистая психология.

— И что теперь делать будем? — Роман старался не зациклиться на словах Пономаренко. Еще, чего доброго, придется со всем соглашаться, да он уже почти согласился, и такая податливость ему ужасно не нравилась.

— Думать. Думать, где мы ошиблись, когда пошли по неверному пути.

— Мы?! — иронически хмыкнул Роман. — Я у вас как собачка на поводке. Куда хозяйка пожелает, туда и тащит.

— У тебя хорошая память, Роман. Припомни, пожалуйста, наш разговор с Лидией Тимофеевной.

— Подсластили пилюлю, да? — Роман улыбнулся. — Говорили о письмах Сенеки, она их читает. О жизни и смерти…

— Дальше.

— Дальше перешли к Лике Медведевой, ее дипломной работе.

— Что было перед этим?

Роман нахмурился, потер переносицу и стал методично бормотать:

— Профессорша: «Я сразу поняла, зачем ты пришла, видно, пришло время вспоминать Лику». Вы спросили о дипломной работе. Профессорша: «Я так долго об этом помнила, что теперь забыть не могу. Да и обстоятельства не дают мне забыть. Все время кто-то напоминает. Лика занималась творчеством Эдгара По…»

— Стоп! — прервала Инна. — Вот что мы упустили при разговоре с Лидией Тимофеевной. Ее слова: «Я так долго об этом помнила, что теперь забыть не могу. Да и обстоятельства не дают мне забыть. Все время кто-то напоминает». Она явно мне намекнула, что дипломной темой Лики еще кто-то интересовался. Совсем недавно. А поскольку я не обратила на это внимания, хитрая лиса промолчала. Зачем, если знания не нужны, говорить лишнее?

— Как с вами сложно, — вздохнул Роман. — И кто теперь под подозрением?

— Я должна поговорить с Лидией Тимофеевной, а ты, Роман, позвони племяннику Амалии, Эдуарду Петровичу, она хотела его видеть.

Как ни старался Роман прислушаться к телефонному разговору Пономаренко, ему не удалось разобрать ни единого слова. Только монотонное бубнение. Он уже и не надеялся самостоятельно решить головоломку. Но желание узнать, кто заварил столь хитроумную кашу, толкнуло его на действия, несовместимые с правилами приличия. Он подкрался к Пономаренко и стал подслушивать. Разочарование — вот все, что он получил. Отдельные слова «да», «да», «нет», «да» не могли приоткрыть завесу тайны.

— Роман, да ты подслушивал? — поразилась Инна.

— Кто это? — задал единственный вопрос сыщик.

— Догадайся с трех раз! — в отместку ответила Инна, и Роман взвыл.

— Сжальтесь, Инна Владимировна, на кого указала Лидия Тимофеевна?

— На мертвеца, — загадочно изрекла Пономаренко. — Единственное, что я могу для тебя сделать, сыщик Роман, — это взять с собой. Но такси опять за твой счет.

— Пустяки, — отмахнулся Роман, — я готов нанять самолет, лишь бы быстрее…

Водитель такси попался сверхосторожный и сверхмедлительный. Как такой динозавр смог выжить в бешеном ритме городских улиц — загадка! И эта загадка, на беду, досталась Роману.

— Куда ехать? — спросил водитель.

— Прямо, — уклончиво ответила Инна.

— И рысью, — добавил Роман.

— Рысью так рысью, — согласился водитель.

На второй минуте до Романа дошло, что тридцать километров в час — это не похоже на рысь, и он стал нетерпеливо подгонять водителя. На что получил обстоятельную лекцию на тему безопасности дорожного движения с расхожими истинами: «Тише едешь — целее будешь!»