Льюис Кэрролл - Алиса в Зазеркалье (с Цветными Иллюстрациями)

• Название: Алиса в Зазеркалье (с Цветными Иллюстрациями)
• Автор: Льюис Кэрролл
• Жанр: Сказка

Алиса прошла сквозь зеркало и оказалась в Зазеркалье, где мир представляет собой большую шахматную доску…

Цветные Иллюстрации Джона Тенниела + Глава "Шмель в Парике"

---

И, пока Алиса ставила его на ноги, он, не переставая, бормотал:

— Я езжу много. Очень много!

Тут Алиса потеряла терпение.

— Нет, это просто смешно! — воскликнула она. — Вам бы ездить на деревянной лошадке! Знаете, такая… на колесиках!

— А что, у таких ход легче? — заинтересовался Рыцарь и обнял своего Коня обеими руками за шею. И хорошо сделал, а то свалился бы опять на землю.

— О, гораздо легче, — фыркнула Алиса.

— Достану себе такую лошадку, — задумчиво сказал Рыцарь. — Одну или две… Или несколько…

Наступило молчание. Немного спустя Рыцарь произнес:

— Я сделал много замечательных открытий. Ты, конечно, заметила, когда меня поднимала, что я о чем-то думал?

— Да, вид у вас был задумчивый, — согласилась Алиса.

— В этот миг я как раз изобретал новый способ перелезания через калитку. Хочешь послушать?

— Пожалуйста, — сказала Алиса вежливо.

— Вот как я до этого додумался, — продолжал Рыцарь. — Понимаешь, я рассуждал так: единственная трудность в ногах — как поднять их наверх. Голова и так наверху! Значит так: сначала кладем голову на калитку — голова, значит, уже наверху. Потом становимся на голову — тогда и ноги тоже наверху, правда? И перемахиваем на ту сторону!

— Конечно, если удастся это сделать, через калитку перелезешь, — сказала с сомнением Алиса. — Но вам не кажется, что все это не так-то просто?

— Я еще не пробовал, — отвечал серьезно Рыцарь, — и ничего не могу сказать наверняка… Но ты, пожалуй, права, это не очень просто…

Эта мысль его так огорчила, что Алиса поспешно переменила тему.

— Какой у вас шлем забавный! — весело заметила сна. — Это тоже ваше изобретение?

Рыцарь с гордостью поглядел на шлем, свисавший с седельной луки.

— Да, — ответил он. — Но я изобрел и другой, гораздо лучше этого. С виду он похож на огромную сахарную голову. Когда я падал с лошади, он упирался тут же концом в землю, так что падать мне было совсем недалеко. Одно нехорошо, конечно, было — я мог упасть и в него. Однажды так и случилось; хуже всего, что только я застрял в шлеме, как вдруг подъезжает второй Белый Рыцарь и надевает его на себя. Он думал, это его шлем…

Белый Рыцарь рассказывал все это так серьезно, что Алиса не посмела улыбнуться.

— Должно быть, шлем оказался ему до боли тесен, — проговорила она, едва сдерживая смех. — Ведь в нем сидели вы!

— Пришлось мне лягнуть его ногой, — отвечал Рыцарь без тени улыбки. — Тогда он, наконец, догадался снять шлем. Нелегко ему было вытащить меня оттуда, а ведь хватка у него крепкая, как… как… как… ром!

— Ну, это совсем другая крепость! — заметила Алиса.

— Уверяю тебя, тут были всякие крепости — и та, и эта!

В волнении Рыцарь воздел руки к небу — и тотчас вылетел из седла и шлепнулся головой в канаву. Алиса бросилась к нему. Падение было неожиданным — на этот раз ему удалось довольно долго продержаться в седле, и Алиса боялась, не ушибся ли он. Из канавы торчали одни лишь ноги, но, услышав, что он продолжает как ни в чем не бывало говорить, она успокоилась.

— Самые разные крепости, уверяю тебя! И все же с его стороны это было неосторожно — взять и надеть чужой шлем, да еще вместе с хозяином!

— Как это вы можете говорить вниз головой, да еще так спокойно? — спросила Алиса, вытаскивая его за ноги из канавы.

Рыцарь, казалось, очень удивился ее вопросу.

— Неважно, где находится мое тело, — сказал он. — Мой ум работает, не переставая. Чем ниже моя голова, тем глубже моя мысли! Да-да! Чем ниже — тем глубже!

Помолчав, он прибавил:

— Самым остроумным моим изобретением был новый пудинг! Я изобрел его, пока ел второе!

— И его успели приготовить на третье? — спросила Алиса. — Вот это быстрота!

— Нет, — протянул задумчиво Рыцарь, — на третье не успели! Не успели на третье!

— Значит, его приготовили на завтра? Вряд ли вам захотелось два пудинга в день?

— Нет, не на завтра! — повторил Рыцарь все так же задумчиво. — На завтра не успели!

Он повесил голову и мрачно произнес:

— Боюсь, что его вообще не приготовили! Боюсь, что его вообще никогда не приготовят! А какое это было остроумное изобретение!

— А из чего он делается? — спросила Алиса, желая хоть как-то его приободрить. Она увидела, что бедный Рыцарь совсем пал духом.

— В основном из промокашки, — отвечал Рыцарь со стоном.

— Боюсь, что это не очень-то вкусно…

— Одна промокашка, конечно, не очень вкусна, — прервал ее с волнением Рыцарь. — Но если смешать ее еще кое с чем — с порохом, например, или с сургучом — тогда совсем другое дело! Но здесь я должен тебя оставить…

Они вышли на опушку леса. Алиса вздрогнула от неожиданности — в эту минуту она думала только о пудинге.

— Ты загрустила? — огорчился Рыцарь. — Давай я спою тебе в утешение песню.

— А она очень длинная? — спросила Алиса.

В этот день она слышала столько стихов!

— Она длинная, — ответил Рыцарь, — но очень, очень красивая! Когда я ее пою, все рыдают … или…

— Или что? — спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился.

— Или… не рыдают. Заглавие этой песни называется «Пуговки для сюртуков».

— Вы хотите сказать — песня так называется? — спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней.

— Нет, — ты не понимаешь, — ответил нетерпеливо Рыцарь. — Это заглавие так называется. А песня называется «Древний старичок».

— Мне надо было спросить: это у песни такое заглавие? — поправилась Алиса.

— Да нет! Заглавие совсем другое. «С горем пополам!» Но это она только так называется!

— А песня эта какая? — спросила Алиса в полной растерянности.

— Я как раз собирался тебе об этом сказать. «Сидящий на стене»! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения!

С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и, медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и глупом лице.

Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади — она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев.

— А музыка вовсе не его изобретения, — подумала Алиса. — Я эту музыку знаю. Это песня «Я все вам отдал, все, что мог…».

Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать — не рыдала.

Я рассказать тебе бы мог,
  Как повстречался мне
Какой-то древний старичок,
  Сидящий на стене.
Спросил я: «Старый, старый дед.
  Чем ты живешь? На что?»
Но проскочил его ответ
  Как пыль сквозь решето.

— Ловлю я бабочек больших
  На берегу реки,
Потом я делаю из них
  Блины и пирожки
И продаю их морякам —
  Три штуки на пятак.
И в общем, — с горем пополам,
  Справляюсь кое-как.

Но я обдумывал свой план.
  Как щеки мазать мелом,
А у лица носить экран.
  Чтоб не казаться белым
И я в раздумье старца тряс.
  Держа за воротник:
— Скажи, прошу в последний раз,
  Как ты живешь, старик?

И этот милый старичок
  Сказал с улыбкой мне: —
Ловлю я воду на крючок
  И жгу ее в огне,
И добываю из воды
  Сыр под названьем бри.
Но получаю за труды
  Всего монетки три.

А я раздумывал — как впредь
  Питаться манной кашей.
Чтоб ежемесячно полнеть
  И становиться краше.
Я все продумал, наконец,
  И, дав ему пинка, —
Как поживаете, отец? —
  Спросил я старика.

— В пруду ловлю я окуньков
  В глухой полночный час
И пуговки для сюртуков
  Я мастерю из глаз.
Но платят мне не серебром.
  Хоть мой товар хорош.
За девять штук, и то с трудом,
  Дают мне медный грош.

Бывает, выловлю в пруду
  Коробочку конфет,
А то — среди холмов найду
  Колеса для карет.
Путей немало в мире есть.
  Чтоб как-нибудь прожить,
И мне позвольте в вашу честь
  Стаканчик пропустить.

И только он закончил речь,
  Пришла идея мне:
Как мост от ржавчины сберечь,
  Сварив его в вине. —
— За все, — сказал я, — старикан,
  Тебя благодарю,
А главное — за тот стакан,
  Что выпил в честь мою.

С тех пор, когда я тосковал,
  Когда мне тяжко было,
Когда я пальцем попадал
  Нечаянно в чернила,
Когда не с той ноги башмак
  Пытался натянуть,
Когда отчаянье и мрак
  Мне наполняли грудь,
Я плакал громко на весь дом
  И вспоминался мне
Старик, с которым был знаком
  Я некогда в краю родном,
Что был таким говоруном,
  Таким умельцем и притом
Незаурядным знатоком —
  Он говорил о том, о сем,
И взор его пылал огнем,
  А кудри мягким серебром
Сияли над плешивым лбом,
  Старик, бормочущий с трудом,
Как будто бы с набитым ртом,
  Храпящий громко, словно гром,
    Сидящий на стене.

Пропев последние слова своей баллады, Рыцарь подобрал поводья и повернул Коня.