Эдвард Кэри - Заклятие дома с химерами

• Название: Заклятие дома с химерами
• Автор: Эдвард Кэри
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: Isbn 978-966-14-8375-9

Ан­глия, 1875 год. Рос­кошный особ­няк мо­гущес­твен­ных Ай­рмон­ге­ров хра­нит мно­жес­тво тайн. Ник­то из пос­то­рон­них не ос­ме­лива­ет­ся к не­му да­же по­дой­ти… Клод ро­дил­ся и вы­рос в этом стран­ном до­ме. Юно­ша об­ла­да­ет уни­каль­ным та­лан­том: он спо­собен слы­шать го­лоса ве­щей. Од­нажды он встре­ча­ет юную слу­жан­ку Лю­си, и эта встре­ча пе­рево­рачи­ва­ет его жизнь. Клод уз­на­ет, что все пред­ме­ты в до­ме — за­кол­до­ван­ные лю­ди! И ма­ма Лю­си — из их чис­ла. Ра­ди де­вуш­ки Клод го­тов пой­ти про­тив семьи. Они дол­жны раз­ру­шить зак­ля­тие ста­рого до­ма! Но не­кото­рые тай­ны луч­ше не рас­кры­вать…  

---

— Горничной? — спросила я.

— Горничная — это Айрмонгер снизу, которой позволено одевать тех, кто над нами, обслуживать их тела. Это очень привилегированное положение. В этой спальне нет горничных, потому что у каждой горничной есть своя комната.

— С ночным горшком.

— Да. А нам приходится пользоваться общими.

— Теперь же нам особенно строго запрещено приближаться к верхним Айрмонгерам. Теперь, когда дверная ручка мадам Розамути отправилась путешествовать.

— Они искали ее повсюду. Мистер Старридж из-за всего этого очень нервничает, все вокруг подавлены. Мы бы все очень хотели найти эту ручку, но никто не знает, куда она подевалась. Они тщательно обыскали наши комнаты, копались в матрацах, выворачивали карманы, перевернули все вверх дном — Господь свидетель, мы их полностью поддерживали, но ее нигде не нашли. Она такая маленькая, а дом такой большой.

— А вы знаете, какой предмет рождения у миссис Пиггот? — спросила я.

— У миссис Пиггот — корсет, у мистера Старриджа — корабельный фонарь, а у мистера Бриггса — рожок для обуви.

— У мистера Грума — щипцы для сахара, а у миссис Грум — форма для желе. У миссис Смит — ключ, один из ключей в ее связке. Я вот думаю, что же случится, если узнать, какой это ключ. Думаю, тогда получится открыть саму миссис Смит!

— Подумай, что может из нее выскочить.

— Мне бы это совсем не понравилось.

— А! Осторожно, Айрмонгер, тебя заедят до смерти!

В ужасной панике все стали колотить по своим ночным рубашкам. Я посмотрела на собственные голые ноги и увидела, что по ним карабкаются полчища насекомых. Я почувствовала их еще раньше, но в темноте подумала, что это легкие касания чьих-то пальцев, потому что девушки и раньше касались и гладили меня. Но сейчас я слышала писк и жужжание и чувствовала, как по мне ползает какая-то мелочь.

— Что это?! — заорала я. — Уберите их!

— Ее кусают.

— Сильно кусают.

— Это все из-за новой крови. Они любят ее.

— Нам лучше вернуться в свои постели. Натяни на себя сетку, Айрмонгер, или ты станешь такой красной и опухшей, что сможешь только стонать и рыдать.

— И чесаться, чесаться, чесаться.

Пока мы бежали к своим кроватям, я заметила, как наши тени пляшут в свете свечи. Но затем я поняла, что это были не тени, а неисчислимое множество спешно убегавших насекомых.

— Спасибо, что рассказала нам свою историю, Лосси Айрмонгер.

— Люси Пеннант.

— Спасибо.

— Спасибо.

— Я перескажу вам ее в любой момент, когда вы этого захотите, — сказала я.

— Перескажешь?

— Перескажешь?

— Да, конечно.

— Мы были бы очень рады.

— Я никогда ее не забуду, — сказала я.

— Вот это сила духа! — воскликнул кто-то.

— Вначале все так говорят, но потом забывают.

— Может, она не забудет.

Несмотря на расчесанные, слегка кровоточившие ноги и одеревеневшую руку, я каким-то образом сумела заснуть.

На следующее утро рука все еще болела. Одна из Айрмонгеров взглянула на пятнышко в месте укола миссис Пиггот и сказала, что со мной все в порядке и что уже практически ничего не видно. По правде говоря, рука не волновала меня так сильно, как укусы на ногах. После завтрака, когда нас выстроили для осмотра, я услышала рев локомотива, который мчался в Лондон, где осталось все то, что я знала. Мне разъяснили мои обязанности. Я должна была чистить строго определенные камины наверху. Как я узнала, это было привилегированное положение — гораздо лучшее, чем работа на Свалке. Для начала мне велели почистить камины внизу, чтобы набить руку, прежде чем с наступлением ночи, когда семья отойдет ко сну, отправиться на верхние этажи. Они наблюдали за мной и все время делали замечания. Меня снабдили проволочной щеткой, ведерками, совками и свинцовым бруском, предназначенным для чистки каминных решеток. Также я должна была носить с собой кипы старых лондонских газет, чтобы сворачивать их и наполнять ими камины, после чего класть сверху несколько прутьев, а на прутья — несколько кусков угля. Они были очень щепетильными в этом вопросе. Все недогоревшие угольки следовало класть обратно в камин, чтобы использовать следующей ночью; крупные угли — собирать в металлическое ведерко, а пепел — ссыпать в самое большое из ведер, чтобы потом отнести его в специальную комнату, где собирали пепел со всего дома. Это было большое, покрытое сажей помещение, и все, кто в нем работал, были грязными и перепачканными копотью. Они громко кашляли, их глаза все время слезились, а под носом у них были черные полосы. Но эти люди были очень жизнерадостными и благодарными за то, что им позволено работать в доме. Лучше быть внутри, чем на Свалке, говорили они.

Мое обучение заняло бóльшую часть утра, и меня постоянно подгонял младший дворецкий мистер Бриггс, мол, я могу работать быстрее, еще быстрее. Я была так занята, что временами забывала, кто я такая, и становилась просто еще одним человеком, чистившим камины. Мог пройти целый час, прежде чем я вспоминала о том, кем была до прибытия в Айрмонгер-парк, и о том, что у меня были отец и мать. Работая, я все больше и больше думала о спичечном коробке в комнате миссис Пиггот. Я поняла, что меня тянет к нему все сильнее и сильнее. Что за суета из-за спичечного коробка, сказала я себе. Соберись. Когда отправлюсь наверх, сказала я себе, в более обширную часть дома, я останусь в одиночестве и буду шепотом рассказывать себе все о своей жизни. Повторяя это вновь и вновь, я сохраню себя, не позволю себе исчезнуть. Моя голова должна быть всегда занята. Я должна нарушить правила и исследовать дом, должна отправиться в места, которые мне не следует посещать, должна проникнуть в комнаты. Я должна это сделать. Я Люси Пеннант — вот кто я такая, и нет никакого смысла суетиться из-за спичечного коробка.

За обедом, ближе к концу, ко мне подошел мистер Бриггс. Он не спускал с меня глаз целый день. Мистер Бриггс спросил меня, почему я не ем содержимого моей ложки.

— Это городская грязь, правда, сэр? — сказала я. — Я, пожалуй, откажусь.

— Городская грязь? — повторил он. — Кто тебе сказал? Это сахар со специями. Дорогими специями. То, что мы можем их есть, — привилегия. Эти специи поддерживают силы и не дают тебе заболеть. А вкус просто чудесный. Попробуй.

— Нет, спасибо, сэр, — сказала я. — Я лучше не буду.

— Попробуй.

— Я не голодна.

— Попробуй немедленно, Айрмонгер, или я буду вынужден привести кого-то, кто поможет тебе это сделать. Съесть то, что в этой ложке, очень важно, это поддержит твое здоровье.

— Правда, сэр, я не хочу.

— Не хочешь? Не хочешь?! Какая разница, чего ты хочешь? Ты — Айрмонгер-служанка. Хотеть могут те, кто наверху. Ешь, или я буду вынужден впихнуть ее в тебя силой. И я впихну ее в тебя. Я бы не хотел сделать тебе больно, впрочем, я всегда бываю аккуратным. Просто попробуй, — сказал он. — Сейчас же.

Мне пришлось поднести это месиво ко рту и слегка лизнуть его. Смесь была сладкой, и от нее по всему телу разливалось тепло. Я почувствовала себя так, словно стала чуточку добрее.

— Глотай, — сказал он.

Я повиновалась и почувствовала счастье, которого не ощущала уже долгое время.

— Ну что? — спросил он.

— Мне нравится, — сказала я.

— Я знал, что тебе понравится, — сказал он, ухмыляясь. — Знал!

— Мне правда нравится, — сказала я, доев.

— Конечно, — сказал он. — Такое просто не может не нравиться.

Вторую половину дня и вечер я все так же практиковалась с каминными решетками. Это продолжалось до тех пор, пока не раздался рев вернувшегося из Лондона поезда. Мы отправились ужинать. Растолкав других Айрмонгеров, я села на скамью рядом с той носатой девушкой, которая отказалась слушать мою историю.

— Расскажи мне о себе, — сказала я. — Я хочу знать.

Это была маленькая, бледная и истощенная девушка с грустным выражением лица и длинным носом, но ее кожа еще не приобрела серый оттенок, свойственный многим Айрмонгерам, а ее губы были розоватого цвета. Когда я села рядом с ней, она продолжила есть так, словно меня здесь не было.

— Ты помнишь свое имя? — спросила я.

— Айрмонгер, — сказала она.

— Меня зовут Люси Пеннант, — шепнула я.

— Боже, как будто я сама этого не знаю!

— А ты назовешь мне свое имя?

— Знаешь, здесь ходит целая толпа чертовых Люси Пеннант. Их здесь как грязи. Девчонок просто накрыло, они шепчут это себе под нос в судомойнях, на кухнях и в прачечных. «Люси Пеннант» на разные лады — они часто ошибаются. Я слышала, как одна Айрмонгер бормотала что-то о Лерки Пенбраш. Так что, Лерки, меня от тебя уже тошнит, если хочешь знать. Меня от тебя воротит!

— Тогда скажи мне свое имя, если ты его еще помнишь.

— Я помню свое имя. Помню! Кем ты, черт возьми, себя возомнила?