Том Смит - Ферма

• Название: Ферма
• Автор: Том Смит
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: ISBN 978-966-14-8482-4 (epub)

Звонок отца лишил Даниэля покоя. Тот сообщил, что мать юноши, Тильда, лишилась разума. А через несколько минут мама сама перезвонила Даниэлю и назначила встречу.Ее рассказ оказался странным и страшным. Их соседи удочеряют девочек из приюта, а потом издеваются над ними...Она заявила, что ее муж — соучастник этого ужасного преступления! Кто из родителей говорит правду? Даниэлю предстоит раскрыть многие шокирующие тайны родных...

---

— Это все, что ты взяла с собой?

Она с важным видом похлопала по верху сумочки.

— Здесь улики, которые подтверждают, что я не сошла с ума. Доказательства преступлений, следы которых они стараются скрыть.

Эти слова настолько выбивались из повседневной действительности, что резали слух. Однако же прозвучали они вполне искренне. Я спросил:

— Я могу взглянуть на них?

— Не здесь.

Она прижала палец к губам, подавая мне знак, что, дескать, это не та тема, которую можно обсуждать в людном месте. Жест этот сам по себе выглядел странным и излишним. Хотя мы провели вместе уже более получаса, я так и не смог решить, в своем ли она уме, хотя и рассчитывал догадаться об этом сразу. Да, мать изменилась, внешне и внутренне. Но я не мог с уверенностью утверждать, чем вызваны эти изменения — событиями, имевшими место в действительности, или же случившимися исключительно в ее воображении. Многое зависело от того, что лежит у нее в сумочке, — от ее доказательств.

Когда мы прибыли на Паддингтонский вокзал, где должны были сойти с поезда, мама вдруг судорожно схватила меня за руку, явно обуреваемая страхом.

— Обещай, что постараешься непредвзято выслушать все, что я скажу. Я прошу лишь об одном — отнесись ко мне без предубеждения. Обещай, что сделаешь это. Поэтому я и приехала к тебе. Дай мне слово!

Я накрыл ее руку своей. Она дрожала всем телом, очевидно, страшась того, что я могу быть настроен против нее.

— Обещаю.

Сидя на заднем сиденье такси, мы крепко держались за руки, словно влюбленные, сбежавшие от бессердечных родителей, и я почувствовал тепло ее дыхания. Изо рта у нее исходил металлический запах, что-то вроде молотой стали, если в природе существует нечто подобное. Я заметил, что губы у нее слегка посинели, словно прихваченные нестерпимым холодом. Мать, очевидно, догадалась, о чем я думаю, потому что высунула язык, показывая его мне. Кончик его был черным, как чернила осьминога. Она коротко обронила:

— Яд.

Прежде чем я успел подвергнуть сомнению столь ошеломляющее заявление, она покачала головой и кивнула на водителя такси, напоминая мне о необходимости соблюдать максимальную осторожность. Я же задумался о том, какие анализы она сдавала в Швеции и какие яды, если таковые действительно существовали, обнаружили врачи. Но, самое главное, я спросил себя: а кого же мать подозревает в своем отравлении?

Такси остановилось у входа в дом, всего в нескольких сотнях метров от того места, где вчера вечером я выронил свои покупки. Мать еще никогда не бывала у меня в гостях, потому что я неизменно возражал, говоря, что всем станет неловко, если в квартиру, в которой я живу не один, придут мои родители. Не знаю, почему они приняли столь неубедительную ложь и как у меня хватило духу преподнести ее, но пока что я решил придерживаться ранее выдуманной версии, не желая отвлекать мать собственными откровениями. Я провел ее внутрь, с опозданием сообразив, что любой мало-мальски внимательный наблюдатель непременно заметит, что в квартире используется всего одна спальня. Вторая была переоборудована в кабинет. Отперев входную дверь, я поспешил вперед. Мать всегда разувалась перед тем, как войти в дом, что дало мне достаточно времени, чтобы закрыть двери в спальню и кабинет. Вернувшись, я пояснил:

— Хотел посмотреть, есть ли кто-нибудь дома. Но все в порядке, мы одни.

На лице матери отразилось удовлетворение. Однако у закрытых дверей она приостановилась. Очевидно, ей хотелось убедиться в этом самой. Я приобнял ее за плечи и подтолкнул наверх со словами:

— Обещаю, здесь только ты и я.

Остановившись в кухне, служившей одновременно и гостиной с открытой планировкой, самом сердце квартиры Марка, мать явно была очарована моим новым домом. Марк неизменно описывал свои вкусы как минималистические, полагаясь на то, что вид на город придаст убранству необходимое очарование и стиль. Когда я переехал сюда, мебели здесь почти не было, и квартира, вместо того чтобы казаться стильной, выглядела пустой и унылой. Марк ел и ночевал здесь, но не жил. Постепенно и понемногу я начал высказывать свои предложения. Вещи не нужно прятать по углам. Коробки можно распаковать. Я смотрел, как мать с безошибочной точностью распознает следы моего влияния. Она взяла с полки книгу, которую сама же когда-то подарила. Я выпалил:

— Квартира мне не принадлежит.

Я обманывал родителей долгие годы, легко и непринужденно, но сегодня ложь давалась мне с трудом и причиняла боль, словно вывихнутая лодыжка при ходьбе. Мать взяла меня за руку и сказала:

— Покажи мне сад.

Марк нанял компанию, в которой я работал, чтобы спроектировать и обустроить сад на крыше. Он уверял, что давно собирался сделать это, но я-то понимал, что так он оказал мне услугу и, в некотором роде, явил свое покровительство. В глубине души мой выбор профессии смущал родителей. Они полагали, что я выберу что-нибудь отличное от того, чем занимались они. Учеба для них обоих завершилась в возрасте шестнадцати лет вместе с окончанием школы, тогда как я поступил еще и в университет, но занимался тем же самым, разве что предварительно обзавелся дипломом с печатью и двадцатью тысячами фунтов долга. Но все мое детство прошло в окружении растений и цветов; я унаследовал от родителей талант и страсть к садоводству, и эта работа, когда она была, разумеется, мне нравилась. Сидя на крыше, среди растений и цветов, и глядя на Лондон, можно было с легкостью забыть о случившемся. Я готов был провести здесь вечность, нежась на солнышке и изо всех сил цепляясь за тишину. Однако я быстро заметил, что сад мать совершенно не интересует; она внимательно рассматривала устройство крыши, намечая пути к возможному отступлению. Когда она взглянула на часы, в жестах ее сквозило явное нетерпение:

— У нас мало времени.

Перед тем как выслушать ее версию событий, я предложил немного перекусить, однако мать вежливо отказалась, не желая отвлекаться:

— Мне нужно о многом тебе рассказать.

Но я настаивал. В глаза мне давно уже бросилась одна неоспоримая вещь — она сильно похудела. Не добившись ответа на вопрос, когда она ела в последний раз, я принялся смешивать напиток из бананов, клубники и местного меда. Она встала, чтобы понаблюдать за процессом.

— Ты ведь веришь мне, не так ли?

Сама же она продемонстрировала крайнюю осторожность, позволив мне воспользоваться фруктами только после того, как тщательно осмотрела их. Чтобы убедить ее в необоснованности подозрений, я сделал глоток приготовленного напитка, прежде чем протянуть стакан ей. Мать встретила мой взгляд, совершенно правильно истолковав его как проверку ее психического состояния. Отбросив всякую осторожность, она судорожно опустошила стакан. Потом она заявила:

— Мне нужно в ванную.

Я испугался, что она намерена сунуть пальцы в рот и опорожнить желудок, но ведь и пойти с нею я тоже не мог.

— Она внизу.

Мать вышла из кухни, прихватив с собой сумочку, с которой не расставалась ни на минуту.

Выудив из кармана телефон, я обнаружил около тридцати пропущенных вызовов от отца. Я набрал его номер и прошептал:

— Папа, она здесь, и с ней все в порядке. Я не могу говорить…

Он перебил меня:

— Молчи и слушай!

Разговаривать с ним было опасно: я боялся, что мать застукает меня на горячем. Я повернулся, собираясь выйти на лестничную площадку, чтобы услышать, как она поднимается обратно. Но она уже была здесь и стояла на пороге, глядя на меня. Она не могла так быстро спуститься в ванную и вернуться. Очевидно, мать солгала, устроив мне ловушку, чтобы посмотреть, не попадусь ли я в нее. Что ж, если это было испытание, то я его благополучно провалил. Она смотрела на меня так, как никогда раньше. Я перестал быть ее сыном и превратился в угрозу — во врага.

Я оказался застигнутым врасплох. Мать спросила:

— Это ведь он, не так ли?

Куда-то подевалась вся ее преувеличенная вежливость — теперь в голосе слышались обвиняющие и агрессивные нотки. Отец, должно быть, расслышал ее голос, потому что спросил:

— Она рядом?

Я же не мог пошевелиться, парализованный нерешительностью, прижав телефон к уху, — и не сводил глаз с матери. Отец добавил:

— Даниэль, она может прибегнуть к насилию.

Услышав его слова, я машинально покачал головой — нет, я ему не поверил. За всю жизнь мать и мухи не обидела. Отец ошибался. Или лгал. Мать шагнула вперед, указывая на телефон:

— Если ты скажешь хоть одно слово, я развернусь и уйду.

Голос отца еще бился в телефонной трубке, когда я нажал кнопку отбоя.

Словно сдавая оружие во время капитуляции, я протянул телефон матери. Голос у меня срывался, когда я попробовал оправдаться:

— Я обещал позвонить отцу, когда ты прилетишь. Просто чтобы дать ему знать, что с тобой все в порядке. Точно так же, как пообещал выслушать тебя. Пожалуйста, мам, давай присядем. Ты хотела рассказать мне свою историю. Я хочу услышать ее.