Александр Попов - Дневник директора школы

• Название: Дневник директора школы
• Автор: Александр Попов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-903966-32-5

Дневник Александра Евгеньевича Попова, директора одного из лучших в России физ-мат. лицеев, челябинского 31-го, чтение уникальное. Перед нами – размышления и раздумья человека, который заведомо больше Системы, но судьбой и своим выбором обречен в ней работать. Сейчас, когда Попова преследуют уже «на государственном уровне» (в апреле 2013 на него завели уголовное дело, пытаясь уличить в «пособничестве в получении взятки»), переиздание этого дневника особенно актуально. В нем – весь Попов, и человек, и учитель, и писатель. Весь – с его прямотой и страстностью, с его азартом и беззащитностью, с готовностью стоять до конца и жаждой бежать из «взрослого мира». Попов не мыслит себя «взрослым». Взрослое для него значит – неживое, застывшее. Потому-то скучно и тоскливо ему от лицезрения нашего, с позволения сказать, «образования», потому так бежит он чиновников всех мастей и рангов, потому всю свою «директорскую» жизнь чувствует себя на кресте: и уйти нельзя (ну как ему покинуть этот «праздник, который всегда с тобой», этих детей и это звучащее детскими голосами школьное царство), и остаться – смерти подобно… По сути, перед нами не просто дневник, перед нами – мартиролог.

---

Как начиналось хорошо: красный диплом, белая скатерть банкетного стола и синяя-синяя даль горизонта. А в школах – ядовито-красные полы, погано-белые подоконники и голубые, до рези в глазах, туалеты тонут.

На выпускном всё та же картина: красные лица родителей, белые – выпускников, и голубые шарики в руках вертятся, по правде скучают.

А в детстве, помню, говорили, что в радуге семь цветов. Думаю, врали. У нас и после дождя радуга трехцветная. К окулисту бы сходить, да когда? Хорошо дальтоникам, но с другой стороны – плохо, это своего рода инакомыслие какое-то получается. Ладно, курица не птица, а та же макаронина с дырками, свеклой вареной заткнешь – и порядок.

пятница

8 января

Как-никак каникулы. Сегодня ночью мне приснилась сказка:

Жила-была нехорошая девочка. Маму не слушала. Посуду не мыла. Огород не поливала. Ногти отрастила и день ото дня глупела. В школе двойки, у мамы слезы. А ей хоть бы хны, дует и дует кока-колу, аж с лица почернела, мысли нехорошие из ушей полезли, ноги на танцы навострились. Мама не выдержала, взяла ножницы и давай дочке ногти стричь, а та вертится, не дается. И попали два ноготка с указательных пальчиков в стакан с недопитой колой и на глазах мамы с дочкой там и пропали бесследно. Девочка разрыдалась, на колу обиделась, вылила ее в немытую раковину, а та вмиг чистой стала, почти новой. Мама смекнула, дочке денег подкинула. Та, недолго думая, в магазин намылилась. Перестирали они колой белье, в огороде жука колорадского огорошили. Зажили весело: дочка по утрам молоко пьет, вечером из школы пятерки таскает.

Послали девочку на научную конференцию о невиданной силе колы сообщение делать. Как прочитала она доклад, так кока-кола из продуктовых отделов в бытовую химию перекочевала. Весь город моется, чистится. Дочка с мамой молоко пьют, химию штудируют. Пригласили их в город столичный, в Москву, там девочка в колу мясо кидала, показывала, что она, окаянная, с нашим желудком вытворяет. Понаехали американцы со своей Америки. Охают, ахают, умом трогаются. Пригласили к себе разумом поделиться. Буш прознал, Путину позвонил: «Я, – говорит, – за эту девочку Кондолизу Райс отдам, насовсем». Путин обрадовался и взял ее на место Слизки. Молоком долго отпаивал, та аж с лица побелела. А дочка, умница, как американцев от колы отучила, так те из Ирака ушли, а иракцам вместо себя коров оставили. Сейчас во всем мире нет страшнее наказания, чем ведро колы вовнутрь принять. Нехороших людей не осталось, а колы той еще завались.

Тут бы и сказки конец, но не успокоилась наша девочка, научилась из колы нефть гнать. Завтра едут они с мамой в Стокгольм за Нобелевской премией. Мама уверена, что дочка всю ее на молоко потратит, а сама она журналистам заявила, что ногти вовремя стричь – не пустяк, а поступок важный.

Стоп, молоко убежало. Бог с ним, нынче к маме с девочкой со всех сторон добро стекается.

Суббота

9 января

Самая высокая награда пришла ко мне однажды вечером. Шли с математического кружка с одним из моих учеников. Ныне он профи, один из ведущих специалистов в мире в области топологии. Я был не в себе, задача одна не заладилась, хотя ночью казалось, что есть в ней за что зацепиться. И вдруг он мне говорит:

– Вы для меня столько сделали.

– Да что я такое могу, Коля?

– Вы умеете доказать, что математика – бездна во всех направлениях. Как директор наград не имею. Они есть у моих учеников, причем награды мирового уровня.

Однажды позвонил он мне из Нью-Йорка (там он Ник) и сообщил, что счастлив. Я думал, наконец-то женился. А оказалось, что он придумал, что если ночью спать совсем мало и час выделять на сон днем, то из суток получается двое. Отсюда и количество идей удваивается.

воскресенье

10 января

Порой вывешиваю хорошие задачи по всей школе.

«На шахматной доске разбросаны буквы дореволюционного алфавита, можно ходить королем или конем. Необходимо прочитать фразу Леонида Андреева».

Библиотекарь на ходу мне удивленно сказала:

– Послушайте, у нас вся школа ни с того ни с сего увлеклась Андреевым. Вы не знаете, что произошло?

Поздно ночью разбудил звонок, поднял трубку и слышу: «Деньги – это странствующая свобода мира, которую рабы куют для своих господ».

Утром спросил, как удалось прочитать.

– Взяли частотный словарь окончаний в публичке, а дальше всё просто.

Вот так познакомил школу с Андреевым. Чехов говорил, что его, век спустя, читать не будут. Читают, Антон Павлович, читают.

понедельник

11 января

Дневник – всегда взгляд в прошлое. Я не фантаст, фантастики не люблю. Мне прошлого с лихвой хватает.

…А потом мы изучали алфавит, ели: яблоки, бананы, виноград, груши, дыни… Умножали ум на уроках арифметики и отнимали его на переменах. В дружбе открывали законы деления, скучали на каникулах друг без друга и учились складывать в уме.

Однажды к нам на урок географии пришел Он. Он рисовал на арбузах материки и острова, мы раскрашивали их реками и горами. Потом все дружно поглощали эти знания, и они опускались на дно наших желудков, и было так весело, что Земля в нас, а мы – ее Атланты, нам всё было по плечу.

Он заставлял нас бегать к сугробам и совать головы в Антарктиду. Потом строил, мы подтягивали на брюках ремни экваторов и шли рисовать на лунной поверхности дынь кратеры.

А деление с остатком учили, когда играли в «кондалы».

– Кондалы?

– Закованы, раскуйте нас!

– Кто из нас? Кто-то становился делителем, кто-то делимым, и частное было, и был остаток. В полдень снимали с крыш восклицательные знаки сосулек и играли ими в мушкетеров.

Мы не спали, во снах пели под аккомпанемент ступенек, на которых Он написал: «До», «Ре», «Ми», «Фа», «Соль», «Ля», «Си», «До». «До» – красного цвета, «Ре» – оранжевого, «Ми» – желтого, «Фа» – зеленого, «Соль» – голубого.

Вместо египетских пирамид строили снежные горки и катались с них под звонкие законы физики, набивая рты белыми молекулами снега, голубого-голубого, как любимая нота «Соль».

Под Новый год изучали развертку шара на мандаринах, загадывали «чет-нечет» на косточках. Влюблялись под Первый закон Ньютона и дрались за любовь под Второй. Закон Ома постигали, упершись тремя лбами друг в друга. Вместе готовили тюрю под вопли Архимеда. И удивлялись чуду воды. Оживая из льда, она уменьшалась в размерах. Мы, потрясенные, спрашивали Его:

– Где остальное? Он завораживал:

– Остальное – это душа.

И мы думали, думали, до самого дна детства думали.

А когда там, на дне, из белых лебедей превратились в гадких утят, в дядей и тетей, вдруг узнали, что делят не только при дружбе. Оказалось, что есть делители пострашнее снарядов и бомб. Религии, партии, национальности, кошельки разбросали нас по разные стороны баррикад.

Нами стали расставлять знаки препинания в призывах, в лозунгах. Многие из нас – ударения в бранных словах, скобки, кавычки. Нами играют в «крестики-нолики». Кто-то из нас вышел в козыри, кто-то в дамки прошел.

Мы забыли, как вместе по ночам ходили ставить точку тишиной в центре огромного белого поля размером в радиус радуги.

И каждый из нас уносил этот глобус тишины в свой сон, чтобы утром нарисовать на нем материки и острова… И отдать Ему, Учителю, копию Земли, со всеми буквами алфавита: яблоками, бананами, виноградом, грушами, дынями…

Вот они все лежат перед нами на блюде, нет только съедобного глобуса. Потому что этот арбуз – наша Земля, и она неделима, как тот атом. Потому что если его разделить, нас не будет. Вспомните, как Он говорил нам:

– Атомы можно только умножать, дети…

вторник

12 января

Каникулы кончились. Бубен буден отсчитал половину учебного года. Пусть будут будни быта сыты!

среда

13 января

Первый день занятий после новогодних каникул – это своеобразный карнавал школьных коридоров.

– Анохин, ты почему не на уроке?

– А у меня кровь из пальца взяли.

– Ну и что?

– Сил нет.

– Так вы же на математике головой работаете.

– Постучаться сил нет.

Стою у приоткрытой двери кабинета литературы.

– Итак, сегодня вы называете любое литературное произведение с фамилией автора на вторую букву алфавита, и я в течение 15 секунд озвучиваю фамилию полностью.

– Обелиск?

– Быков.

– Горячий снег?

– Бондарев.

– Классный журнал?

– Извините, кажется, я проиграла. Подскажите мне автора.

– Марина Витальевна Беляева.

– Это кто такая?

– Это вы, Марина Витальевна.

Смех – самое успешное слово урока. После этого слова можно творить чудеса.

четверг

14 января

Под старый Новый год приснился страшный сон. Будто сижу на уроке русского языка, она меня видит и никак не реагирует. Дети замерли, спины просят помощи, а у меня нет сил встать и прекратить безобразие.