Б Соколов - Гоголь

• Название: Гоголь
• Автор: Б Соколов
• Жанр: Публицистика

---

В апреле 1840 г. М. И. Гоголь увезла А. B. Гоголь в Васильевку. Г. вспоминала: "...Мне стало еще грустнее; брат, чтобы развлечь меня, увел меня в свою комнату и стал мне показывать все, что у него было и что могло бы развлечь меня. Один из ящиков его бюро всегда был наполнен фуляровыми платками. Я очень любила их и часто выпрашивала у брата; теперь он предлагал их мне сколько угодно, но я все только плакала; тогда он стал серьезно объяснять мне, что любит меня больше всех и потому оставил меня здесь, не желая расставаться со мною, и в доказательство он подарил мне свой портрет, - этот подарок меня очень обрадовал, и я немного успокоилась, но лишь только я вошла в комнату, как снова залилась слезами; видя все это, брат просил m-me Погодину не оставлять меня одну в передней комнате, тем более, что я боялась спать одна, и меня переселили в комнату старушки Погодиной. Брат и сам собирался за границу и поэтому стал искать такое семейство, куда меня можно бы было поместить. Ему советовали обратиться ко всеми уважаемой старушке вдове Прасковье Ивановне Раевской. Это была благочестивая и добрая женщина, желавшая провести свою жизнь в монастыре и даже уже жившая там, но любовь к ее маленькой племяннице заставила ее выйти оттуда и снова поселиться в Москве в своем небольшом домике; она была строгая постница и уже десять лет, как не ела ничего скоромного... Это было почти родное семейство, где я вместо предполагаемых пяти месяцев прожила два года".

9 мая 1848 г. Г. описала в дневнике возвращение брата из Иерусалима в родную Васильевку после 6-летнего отсутствия: "9 мая именины брата. - В четыре часа получаем письмо из Полтавы от С. В. Скалон с нарочным, что брат будет сегодня или завтра. Это очень нас обрадовало; я плакала от радости. После человек открыл, что он уже едет и сейчас будет. - Как он переменился! Такой серьезный сделался; ничто, кажется, его не веселит, и такой холодный и равнодушный к нам. Как мне это было больно". Возможно, причина плохого настроения Гоголя заключалась в том, что, по свидетельству О. В. Гоголь, он рассчитывал сделать родным сюрприз, думая, что нагрянет в Васильевку внезапно, когда родные будут праздновать день его ангела. А оказалось, что дома нет и намека на праздник. Вероятно, это обстоятельство сильно обидело писателя, убежденного, что для своих родных и близких он едва ли ни центр мироздания. Г. оставила нам хронику этого пребывания Гоголя на родине в мае 1848 г., свидетельствующую, что из путешествия по святым местам он вернулся отнюдь не просветленным:

"10 мая. - Всё утро мы не видели брата! Грустно: не виделись шесть лет, и не сядет с нами. После обеда были гости.

11 мая. - Утром созвали людей из деревни; угощали, пили за здоровье брата. Меня очень тронуло, что они были так рады его видеть. Пели и танцевали во дворе и были все пьяны. На другой день брат уехал в Полтаву.

13 мая. - Вчера наши вернулись из Полтавы. У нас каждый день гости. Брат все такой же холодный, серьезный, редко когда улыбнется, однако сегодня больше разговаривал.

20 мая. - Гости у нас каждый день. Сегодня приезжал разносчик за долгом (200 р.), и брат, не говоря ни слова, заплатил ему с тем, чтобы он никогда нам не продавал в долг. И маменьку просил никогда этого не делать.

21 мая. - Весь день почти брат сидел с нами. Я просила, чтобы он взял меня с собою в Киев, но он отказал. У нас с ним были маленькие неприятности, но сегодня все забыто: он мне дал крестики из Иерусалима".

В апреле 1850 г. Гоголь писал Г.: "Хоть ты и пишешь, милая сестра Елисавета, что у тебя куча занятий, но все-таки будет недурно, если ты сверх этой кучи возьмешь на себя хоть одну грядочку и сама своими руками разведешь для меня хоть репы на соус. Ты жалуешься, что тебя никто не любит, но какое нам дело, любит ли нас кто или не любит? Наше дело: любим ли мы? Умеем ли мы любить? А платит ли нам кто за любовь любовью, это не наше дело, за это взыщет Бог, наше дело любить. Только мне кажется, любовь всегда взаимна. Если только мы постараемся делать что-нибудь угодное и приятное тому, кого любим, ничего от него не требуя, ничего не прося в награду, то наконец полюбит и он нас. Стало быть, размысли об этом, моя добрая и временами весьма неглупая сестра, не в тебе ли самой причина. Над собой нужно бодрствовать ежеминутно. Надо стараться всех любить, а не то в сердце явится такая сухость, такая черствость, поселившаяся в сердце и не дающая места в нем для любви. И натура наша сделается только раздражительная, но не любящая. Брату твоей доброй подруги - будущему архитектору - книгу с рисунками церквей пришлю. Я не забыл... Общественные женские заведенья вообще дурны, а теперь стали еще хуже. Тому, что всего нужней, везде учат плохо. Вижу и удостоверяюсь всё более, что женщина воспитывается только в семье".

14 июля 1851 г. Гоголь писал жениху Г. В. И. Быкову: "Душевно рад иметь вас как родного и близкого человека. Сестра моя Елизавета не без качеств, могущих составить счастие мужа, если только будет постоянно о том молиться Богу".

В июле 1851 г. Гоголь писал Г. и А. В. Гоголь в связи с предстоящей свадьбой: "О суете вы хлопочете, сестры. Никто ничего от вас не требует так давай самим задавать себе и выдумывать хлопоты! Жених - человек неглупый: просит и молит о том только, чтобы ничего не готовить, так давай самим. Не спорю, что хорошо бы и то, и другое, да если нет, так что тут хлопотать? На нет и суда нет. Тут хоть тресни, а из ничего и сваришь ничего. Тут как пусть себе не досадует сестра Анна (которая любит вперед сочинять план, не спросясь с карманом, а потом выходить из себя, когда план не выходит, как ей хочется) - не даст Бог возможности, ничего не сделаешь. А мой совет - свадьбу поскорей да без всяких приглашений и затей: обыкновенный обед в семье, как делается это и между теми, которые нас гораздо побогаче, - да и всё тут. А какой-нибудь щебетунье-соседке, любящей потолковать о приданом, сказать, что это не всё, что обещал, мол, брат выслать белья и всего из Москвы через месяц - и ни слова больше. Хотел бы очень приехать если не к свадьбе, то через недели две после свадьбы - но плохи мои обстоятельства. Не устроил дел своих так, чтобы иметь средства прожить эту зиму в Крыму (проезд не по карману, платить за квартиру и стол то же не по силам), и поневоле должен остаться в Москве. Последняя зима была здесь для меня очень тяжела. Боюсь, чтобы не проболеть опять, потому что суровый климат действует на меня с каждым годом вредоносней, и не хотелось бы мне очень здесь остаться. Но наше дело - покорность, а не ропот. Сложить руки крестом и говорить: да будет воля Твоя, Господи! а не сделай так, как я хочу!"

ГОГОЛЬ Мария Васильевна (1811-1844), сестра Гоголя. В 1832-1836 г.г. была замужем за землемером Петром Осиповичем Трушковским, но в 1836 году овдовела и осталась одна с сыном Колей (1833-1862), ставшим редактором первого посмертного собрания сочинений Гоголя.

По свидетельству О. В. Гоголь, одна из коммерческих авантюр мужа Г. едва не разорило все семейство Гоголей: "Сестра Марья Васильевна вышла замуж за поляка П. О. Трушковского, очень красивого, но он не имел никаких средств к жизни, кроме службы в чертежной. Женившись, они остались жить у нас, потому что у него не было средств даже квартиру нанять. Он ездил на службу в Полтаву, а большую часть жил у нас. Завел парники и виноград и табачную плантацию, - помню, как я ему помогала листья расправлять, - после затеял кожевенную фабрику, ввел мать в долги (ей пришлось продать свой хутор в Кременчугском уезде, который достался ей в приданое, кроме того заложили половину Васильевки) и на этой фабрике прогорел".

Сначала Гоголь относился к Трушковскому с подозрением. В письме матери от 16 апреля 1831 г. он специально отмечал: "Сестрице Марии не пишу потому, что должен бы был говорить о часто поминаемом ею в письме поляке, а они теперь люди подозрительные". Однако в дальнейшем Гоголь с Трушковским подружились, и в письме матери и сестрам Гоголь неизменно передавал привет и обнимал "дорогого Павла Осиповича".

В письме матери от 12 апреля1835 г. Гоголь сообщал о своих хлопотах по перезаложению в ломбарде имения, отмечая при этом: "...Я хотя не хвалюсь ни хозяйственными познаниями, ни тем, что от меня ничего не скроется, но по крайней мере я имею довольно ясный взгляд на вещи, чтобы видеть верное и благоразумное и что неверно. Вы вспомните, как я вам отсоветывывал заводить фабрику кож. Я не отвергал полезности, но разве я не вооружался против этих подрядов и шивки сапогов и разных сложных вещей, которые можно предпринимать тогда только, когда твердое основание положится. Я удивлялся, как вы не видели, что денег вначале больших вовсе не нужно. Я видел, что всё предприятие было до крайности детское. Я не хотел идти явно наперекор и вооружать против себя, но я из Петербурга писал к вам и, чтобы придать более весу словам моим, говорил, что советовался с опытными мастерами, между тем как это было просто мое мнение. Вы имеете прекрасное сердце и, может быть, это настоящая причина, что вас не трудно обмануть".