Б Соколов - Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

• Название: Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи
• Автор: Б Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Сразу вспоминается лермонтовское "Бородино": "Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой...". Эта кавалерийская атака в стиле XIX века в веке XX, веке окопов, скорострельных орудий и пулеметов, не могла не превратиться в жестокое избиение кавалерии, почти не нанесшей потерь засевшей в окопах пехоте. Немцы не верили, что атаку повторят. Но ошиблись. Я опять предоставлю слово историографу 4-й танковой группы: "И вот из леса несется в атаку вторая волна всадников. Невозможно представить себе, что после гибели первых, эскадронов кошмарное представление повторится вновь... Однако местность уже пристреляна, и гибель второй волны конницы произошла еще быстрее, чем первой". 44-я дивизия погибла почти полностью, а 17-я потеряла три четверти личного состава. Несколько дней спустя, уже на фронте другой армии, 17-я дивизия отошла без приказа, не выдержав натиска противника (а как она могла обороняться после того сокрушительного разгрома?). Командира и комиссара дивизии предали суду. Опять нашлись стрелочники! А ведь опытный кавалерист Рокоссовский хорошо знал, что посылать кавалеристов в атаку в конном строю на открытой местности на укрепившегося противника - значит, обрекать их на верную гибель.

И Рокоссовский, и Жуков, и другие командующие армий и фронтов чаще всего придавали суду командиров дивизий, которые обычно и расплачивались за огрехи вышестоящих штабов. И Георгий Константинович, хотя не раз грозил и Рокоссовскому, и другим командармам расстрелом, никого из них в итоге не только не расстрелял, но даже под суд не отдал. Потому что санкцию на смещение и арест генералов такого уровня мог дать только Сталин. А вот для предания суду комдивов командармам достаточно было санкции командующего фронтом. Иногда Жуков сам приказывал судить того или командира. Так, 4 ноября 1941 года появился его приказ войскам Западного фронта, сообщавший, что командир и комиссар 133 стрелковой дивизии полковник А.Г. Герасимов и бригадный комиссар Г.Ф. Шабалов расстреляны перед строем за отход дивизии без приказа из района Рузы. И сегодня трудно установить, была ли вина несчастных в сдаче города.

Георгий Константинович стремился как можно чаще наносить противнику контрудары. Уже 15 октября он представил в Ставку план уничтожения танковых группировок противника, наступающих на Москву, для чего хотел использовать имеющиеся четыре танковые бригады. Контратаки не удались, и 19-го числа пришлось подготовить план отхода с Можайского рубежа. Штаб Жукова в деревне Перхушково оказался всего в нескольких километрах от линии фронта, в зоне досягаемости немецкой артиллерии. Он оставался там до конца Московской битвы. Долгое время историки ломали голову, почему Жуков не переместил штаб в более безопасное место. Только в 90-е годы были обнародованы свидетельства, позволяющие разгадать эту загадку. Как утверждал в беседах с Чуевым маршал Голованов, Жуков "прислал генерала Соколовского к Василевскому... чтобы в Генштабе приняли узел связи Западного фронта. Василевский с недоумением позвонил об этом Сталину, и тот дал нагоняй Жукову". Также генерал П.А. Артемьев, бывший командующий Московским военным округом, рассказывал в 50-е годы на встрече с артистами Большого театра: "В середине октября и несколько позднее, когда враг подошел вплотную к Москве, мы, командный состав, чувствовали себя недостаточно уверенно, что удержим Москву. Даже командующий Западным фронтом Жуков попросил у Сталина подкрепление, но не получил ни одного солдата. Его штаб в Перхушкове был полуокружен немцами, и у Жукова сдали нервы. Он попросил у Верховного перевести свой штаб из Перхушково на Белорусский вокзал. Сталин ему ответил:

"Если вы попятитесь до Белорусского вокзала, я займу Ваше место". Больше Жуков у Верховного уже ничего не просил".

Нелепый сталинский приказ намертво приковал штаб Западного фронта к Перхушково. Отнюдь не трусость или опасение, что не удастся удержать Москву, заставляла Георгия Константиновича просить о передислокации штаба. Просто он хорошо понимал, что немцы могут нанести удар по Перхушково артиллерией, авиацией и даже пехотой. В результате командование фронта не сможет какое-то время управлять действиями войск, а это грозит катастрофическими последствиями. К счастью, немцы так и не установили местонахождение штаба фронта. Им и в голову не могло прийти, что командование противника рискнет расположиться у самой линии огня

Окончательно поверил Георгий Константинович в то, что противник остановлен, в начале ноября. 2-го числа он писал в Ленинград члену Военного Совета Ленинградского фронта и члену Политбюро А А. Жданову: "Основное это то, что Конев и Буденный проспали все свои вооруженные силы, принял от них одно воспоминание. От Буденного штаб и 90 человек, от Конева штаб и 2 запасных полка. К настоящему времени сколотил приличную организацию и в основном остановил наступление противника, а дальнейший мой метод тебе известен: буду истощать, а затем бить".

Опять Жуков творил легенду, чтобы ярче высветить собственные заслуги. От Буденного и Конева он принял все-таки не 90 человек и 2 полка, а значительно больше. Тут и потрепанная, но сохранившая штаб и основные соединения 43-я армия, и спешно возвращенная с Юго-Западного направления 49-я. И несколько дивизий и бригад, сумевших отойти к Можайской линии обороны и Калинину. Не говоря уже о десятках соединений, перебрасываемых из глубины страны и с других фронтов. Но в частях ощущалась острая нехватка артиллерии и боеприпасов. И Жуков просил Жданова "с очередным рейсом "Дугласов" отправить лично мне 40 минометов 82-мм, 60 минометов 50-мм, за что я и Булганин будем очень благодарны, а Вы это имеете в избытке. У нас этого нет совершенно" Обе стороны готовились к решающим боям за Москву.

Гальдер еще 3 ноября записал в дневнике "Лично я думаю, что противник в состоянии удерживать лишь московский район (Вологда-Москва-Тамбов) и район Кавказа и намерен оставить весь промежуточный район". Советского контрнаступления начальник Генштаба сухопутных сил ожидал не ранее 42-го года или даже еще позднее. Но он понимал, что блицкриг не вышел, и предстоит затяжная борьба. В этот же день, 3 ноября, армии группы "Центр" потеряли соприкосновения с советскими войсками Дальнейшие их действия, как отметил Гальдер 7-го числа, были "скованы безнадежно плохими условиями погоды". Тем не менее вермахт подтягивал горючее и боеприпасы и ремонтировал технику для последнего наступления. Не было зимних видов смазки и антифриза. Катастрофически не хватало зимнего обмундирования. Его запасли только для 60 дивизий, которые Гитлер предполагал оставить в России по завершении осенью Восточной кампании. Однако в ноябре здесь по-прежнему оставалось более 150 дивизий. Солдаты оделись в трофейные русские шинели, в отобранные у населения теплые вещи, но все равно жестоко страдали от холода. Командиры узнавали своих только по кокардам, торчащим из-под женских платков. Все это пестрое воинство готовилось к походу на Москву, которую командующий группой армий "Центр" фельдмаршал Федор фон Бок надеялся взять до Нового года. Но состояние войск заставляло сомневаться в реальности даже ближайшей задачи - выхода к Москве-реке и каналу Москва-Волга.

О том, что будет еще одно немецкое наступление, догадывался и Жуков. 1 ноября он издал приказ "О мобилизации всех сил на отпор врагу". Там, в частности, утверждалось: "Только с 12 по 30 октября под Можайском, Малоярославцем, Волоколамском и Наро-Фоминском немцы потеряли убитыми 20 тысяч и ранеными 50 тысяч солдат. За это же время подбито и уничтожено 289 немецких танков, 198 самолетов, 142 орудия...

Дорогие товарищи красноармейцы, командиры и политработники! Земля и леса, где Вы сейчас грудью защищаете нашу родную МОСКВУ, обагрена священной кровью наших предков, борьба которых вошла в историю разгрома наполеоновских полчищ. Наша святая обязанность не дать фашистским собакам топтать эту священную землю. Силы врага подорваны и истощаются, но все же враг еще силен и продолжает наступать. Фашисты, понесшие от Вашего огня и штыка большие потери, в последние дни вновь подвезли людские резервы. Подвозят боеприпасы, горючее и готовятся перейти в наступление на Москву... Сорвав планы врага и отразив очередное его наступление, мы не только не допустим его к МОСКВЕ, но и предрешим этим над Гитлером победу. Мы скуем его танки и авиацию, мы заставим его живую силу дрожать и гибнуть в сугробах суровой русской зимы. Уничтожим ее так, как наши предки уничтожили армию Наполеона".

Предлагался и конкретный способ, как именно уничтожить врага: "Оборону осуществлять как оборону активную, соединенную с контратаками. Не дожидаться, когда противник ударит сам. Самим переходить в контратаки. Всеми мерами изматывать и изнурять врага. Беспощадно расправляться с трусами и дезертирами, обеспечивая тем самым дисциплину и организованность своих частей. Так учит нас наш СТАЛИН".