Михаил Соколов - Хищник

• Название: Хищник
• Автор: Михаил Соколов
• Жанр: Детектив

---

В общем, вышел обычный фарс.

Но ладно.

- Господа! Просим перейти к столам. Мы должны помянуть великого усопшего. Прошу всех перейти в столовую.

И то ли никто из присутствующих не знал ещё о взрыве, что было маловероятно, то ли всех сдерживали свои личные соображения, но об этом упомянуто не было. Может быть, не хотели нарушать торжественность момента?

После недолгого блуждания обнаружилась столовая - помещение огромное, я подумал, что никак не меньше спортивного зала в школе, но ни в пример тому, аскетизмом не грешащее. Здесь, в отличие от других помещений, обошлись без ковров на полу, так что цветной паркет ничем прикрыт не был. Сдвинутые столы располагались в виде буквы "П", причем верхняя перекладина была достаточно узкая; здесь стояли семь приборов и сюда, конечно вместе с Аркадием и Еленой Михайловной, и слетели ближайшие родовичи в число которых вошли: сам полковник Конев Станислав Сергеевич, его жена, Татьяна Сергеевна, затем Генриетта Аркадийовна с мужем и сыном. Вот и всё.

Остальные расселись произвольно, хотя, движимые неистребимым социальным инстинктом, все устремлялись поближе к перекладине, словно бы положение за столом играло важную роль в судьбе каждого. Впрочем, почему бы и нет, подумал я, севший в самом конце - мне можно, я Оборотень. Так вот, место за этим столом поднимало авторитет севших повыше, так что завтра к ним могли совсем иначе относиться в городе деловые партнеры. Как же, этот сидел третьим справа, гораздо ближе, чем тот-то и тот-то.

Я смотрел на все это сияющее великолепие вокруг: блестящие узоры паркета, обтянутые шелком стены, хрустальные люстры, наряды дам, букеты роз в серебрянных вазах на столе, глянцевые поросята, осетры, омары, а также иная экзотика, название и назначение которой мне всегда было безразлично; очень все было прекрасно.

Ну ладно. Я выпил водочки, потом еще, еще, и плотно стал закусывать. Как вспомнил, с утра ничего не ел. А здесь было всего довольно.

А за балюстрадой балкончика, в нише галереи, несколько человек оркестрантов исполняли музыку, возможно, что-то похоронное, классическое судя по торжественно журчащим мимо ушей звукам; впрочем, я был вообще к музыке равнодушен - не имел слуха.

Так все и продолжалось мелодично и кристально, и даже то, чего я терпеть не мог - протокольных тостов - было мало, и это, несколько, выбивалось из сценария, написанного поспешной и непрошенной мыслью, разыгравшимся воображением, которым я, иной раз, управлять почти не мог.

ГЛАВА 6

ПОХИЩЕНИЕ

И тут весь этот званый обед, или ужин (было уже часов семь, может уже восьмой час), вместе с жующими родственниками и совладельцами-акционерами стал понемногу бледнеть, туманиться, народ стал подниматься, медленно и сыто растекался повсюду, и мне удалось приблизиться к Аркадию и незаметно увлечь его в холл. Не хотел я его оставлять без своего присутствия, надо было приучать парня к собственной персоне, тем более, что с ним (как и с вдовой, Еленой Михайловной), я за год пребывания в этом городишке так и не познакомился поближе.

- Знаете что, пойдемте куда-нибудь на свежий воздух. Здесь душновато, и мне что-то тошно, - сказал Аркадий.

- Пошли. Проветриться не мешает. Здесь есть открытая веранда с отдельным выходом, там никто не помешает. Тебе что, правда плохо? - спросил я.

- Да нет, - сказал Аркадий, поднимаясь по лестнице вместе с ним. - Так что-то, муторно.

Мы прошли по проходу, спустились на один пролет лестницы, оказались в другом коридоре, где на стенах висели тяжелые старинные портреты, освещенные светильниками в виде подсвечников со свечами на стенах. Осматривая давно умерших когда-то процветающих дворян и священников (на одном из портретов пронзительно взглянул на них некто, похожий на католического кардинала в красной... рясе? мантии? - я не знал), вдруг столкнулись с вышедшими через приоткрывшуюся дверь Генриеттой Сергеевной с мужей и сыном. И я так никогда не узнал, случайно ли была их встреча с Аркадием, или семья специально высмотрела его.

- О-о! Вот вы где? - сказала обрадованная Генриетта Сергеевна. И обратилась уже к Аркадию. - Мы тебя искали, но ты так незаметно ушел... Вот и Костя хочет тебе сказать... Правда, Костя? Как это ужасно: убийство, мертвые!.. Вы куда-то шли? Сергей Владимирович! - повернулась она ко мне. Надеюсь, мы вам не помешали?

- Отнюдь, Генриетта Сергеевна, наоборот. Мы вот проветриться решили. Мы на веранду...

- Мы с вами, можно? - за всю свою небольшую семью спрасила Генриетта Сергеевна.

Конечно, можно. Я чувствовал, что кого-кого, но Генриетту Сергеевну сбить с пути, на который заставила её ступить воля и желание семейного блага, невозможно. Этакая бульдожья хватка. А кроме того, родственники. Кем она Аркадию приходится?.. Ну да, теткой.

В коридоре я открыл одну из дверей, и мы все вышли на небольшую, открытую, но утопленную внутрь дома веранду, сходящую тремя деревянными ступенями прямо на траву хорошо подстриженного газона. Дабы сохранить иллюзию уединения, с боков веранды тоже имелась полуискусственная граница; посаженные людьми, но вольно разросшиеся кусты ровными рядами уходили прямо к озеру метрах в ста пятидесяти, образуя зеленую границу аллеи.

Солнце, уже вечернее, низкое, мягко ударило, облизнув нас тяжелым, горячим, влажным языком, когда мы подошли к ступеням.

- Как здесь хорошо! - сказала Генриетта Сергеевна. - И как печально, что эту красоту больше никогда-никогда не увидит Николай.

Все мы помолчали вслед за ней. И она же первая нарушила молчание. Видно, жгло её ощущение неуверенности в исходе будущих событий. Вернее, близких ей частностей. У неё прямо-таки, вырвалось:

- Ты правда отдашь этот дом Елене Михайловне? На твоем месте, Аркадий, я бы сто раз подумала.

- Мама! - с трудом сдерживая раздражение, тут же вмешался Константин.

- Что, Костя! - немедленно повернулась к нему Генриетта Сергеевна. - Я просто сказала то, что думаю, и если у тебя свое отношение к этому вопросу и к Елене Михайловне, это твое личное дело.

- Мама! - уже с нескрываемой угрозой повторил Константин. - Это не наше дело!

- Красивая женщина, красивое оформление... Елене Михайловне этот домик очень бы подошел, - задумчиво сказал я, подставляя лицо к солнцу.

- Но она же интриганка! - не сдержалась Генриетта Михайловна, красные пятна на щеках которой выдавали её крайнее волнение.

И - что значит родная кровь! - те же красные пятна выступили на ланитах сына.

- Мама! - ещё раз с угрозой повторил Константин.

- Будет вам! - лениво проговорил Сергей Николаевич, обращаясь к жене и сыну. - Гера! Аркадий может непрвильно все понять.

- Он лучше всех вас разберется! - в сердцах сказала Генриетта Сергеевна. - Хоть он мне и племянник, но он, конечно, мне как второй сын. Да, Костя, второй сын. И я не позволю!..

- А день сегодня, действительно, хороший!.. Сейчас бы на реку... мечтательно проговорил я, все ещё с поднятым к солнцу лицом. - В хороший день похоронили достойного человека.

Я опустил голову и посмотрел на Генриетту Сергеевну, Сергея Николаевича, Константина - сплоченная, хоть и разномастная семья - и добавил примирительно:

- Какая же она интригантка, если она отказывается от претензий на наследство! Как вдове ей многое может перепасть. Если по закону.

- Ах, Сергей Владимирович, Сергей Владимирович! Ничего вы, мужчины, не понимаете. Это же ловкий ход, расчитанный на чистую, неопытную душу, - ещё больше разволновалась Генриетта Сергеевна. - Вы вот Аркадия спросите, спросите сейчас, что вот он думает на счет дома: отдавать, или нет? Я уверена, что он скажет, что дом не нужен и прочие юные глупости. Аркадий! Ну что, я не права?

- Нет, почему же? - смущенно сказал Аркадий. - Но у неё же больше ничего нет. И она привыкла. Да и отец дом для неё строил.

- Ну вот видите! - всплеснула руками Генриетта Сергеевна. - Что я говорила!

Она отвернулась. Она слепо смотрела перед собой. Красно-коричневый мотылек сел ей на плечо, повернулся, укорачивая тень от крыльев, взмахнул ими раз, другой - и застыл, как волшебная брошь, ожидавшая сигнала, чтобы развернуться, сверкнуть во всей красе.

- И не для неё Николай Олегович строил дом. Я брата хорошо знала, я все видела. Она была вначале совсем другая, потом бы он ни за что не стал заводить строительство. Недаром он ей ничего не оставил в завещании.

- Он и нам никому ничего не оставил, - зло вырвалось у Константина. Его римский профиль продолжал рдеть румянцем волнения.

- Это совсем другое дело, - сразу же не согласилась Генриетта Сергеевна. - Мы и так с голоду не пропадаем. Он знал, что все, чем мы управляем, перейдет к нам.

- Мама! - резко оборвал его сын. - Ты что, забыла, что все теперь принадлежит Аркадию.

- Ах! Боже мой! Аркадий другое дело! Аркадий наш близкий родственник, он все поймет.

Я внимательно разглядывал их всех. Меня они не замечали. Кто я был для них? Так, один из помошников Князя, почти слуга с уголовно-милицейским прошлым. Я покачал головой, вытащил сигарету, предложил Аркадию (тот взял) и насмешливо сказал: