Владимир Лошаченко - Князья Эльдорадо

• Название: Князья Эльдорадо
• Автор: Владимир Лошаченко
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74703-0

Майора десантно-штурмового батальона, героя чеченской войны Ивана Кошкина и его сослуживца Илью Юсупова вышибли из рядов вооруженных сил. Идти в охранники олигархов, которых они презирали, бывшие десантники не желали. Пришлось устроиться сопровождающими военных грузов, доставляемых воздушным путем в Африку. И все бы ничего, если бы однажды самолет не упал в джунгли. Иван и Илья выжили. И даже умудрились добраться до относительно обитаемых мест. Вот только об одном русские не подозревали: катастрофа забросила их в первую половину XVII века…

---

– Жаль, полноценную панораму не соорудить, – сокрушался Илья.

Пришлось довольствоваться примитивным оптическим прицелом. На второй день свадьбы Юсупов рассказал Кошкину о разговоре с Ван де Хостом. Оказывается, они сильно рисковали, приведя трофейный испанский караван с златом-серебром в Амстердам. С юридической точки зрения их лихие боевые действия в нынешнее время квалифицировались одним нехорошим определением – пиратство. Нет, до петли дело бы вряд ли дошло – отбились бы, а вот дальше… Хорошо, Искин вовремя подсказала по прибытии к берегам Нидерландов сбегать в правление Ост-Индской компании, оформить задним числом каперское свидетельство. Тогда еще Кошкин заметил:

– С бумажкой купцов грабишь – капер, без нее – пират и тать. Ну, блин, уроды!

Так вот, опытный капер Ван де Хост просветил Юсупова в тонкостях законного разбойного промысла. Отстегивать долю добычи государству, выдавшему каперское свидетельство, или нет – это как договоришься. Каперство считалось незаконным в ряде случаев: получение каперского свидетельства от обеих воюющих сторон или нескольких союзных государств; захват судов по истечении каперского свидетельства или окончания войны.

Несоблюдение правил войны и использование ложного флага, взятие призов в нейтральных водах и недоставление их в призовой суд.

– Кстати, наше каперское свидетельство необходимо в сентябре продлить и оформить его года на три.

– Продлим, какие проблемы, – пожал плечами Иван.

– Между прочим, – не унимался Илья, – нам в тот раз исключительно повезло с богатым караваном. Дело в том, что испанцы награбленные сокровища вывозили из Картахены и Порто-Бело лишь два раза в год.

– Мачо, ты хочешь сказать, что в Испанию отправляют по два каравана и все?

– А я о чем говорю, командир? Могли полгода болтаться в море ожидаючи.

– Действительно, вытянули лотерейный билет. Интересно, Ван де Хост знает о сроках прихода «Золотых» и «Серебряных» флотов?

– Вроде да, но испанцы тоже не дураки, постоянно меняют время выхода, варьируя в пределах пяти месяцев. Зима и поздняя осень – время штормов и плохой погоды.

– Угу. Недаром они на пути домой теряют каждый третий корабль, несмотря на относительно спокойные летние месяцы.

В апреле чернокожую команду вооружили винтовками СВТ-40 и револьверами, на поток поставили производство однозарядных винтовок системы Бердана. Количество первой партии – двести единиц. Разобрались наконец-то с капсулами для снарядов и патронов – производство боеприпасов легло на плечи Кошкина. Юсупов приступил к отливке трехлопастного латунного винта и прочей оснастки дейдвуда.

Как-то за семейным ужином Анна заметила:

– Пора тебе, Ванечка, обновить свой гардероб. Завтра же едем к портным, и не возражай.

Иван прожевал кусок бифштекса и недовольно сморщился:

– Дорогая, у меня совершенно нет времени на всякие глупости.

Лучше бы он этого не говорил. У юной жены вмиг прорезался металл в голосе.

– Не позорь семью, ты же уважаемый человек, а ходишь, ровно пугало огородное. Руки, ноги торчат, черти что. Юсупова тоже касается, берем его завтра с собой, будем вам шить на вырост. Почто не интересуешься, почему это происходит?

Кошкин брякнул, не подумавши:

– Местное сукнецо, видимо, с брачком. Под дождем садится.

– О, Господи, ну почему мужчины такие тугодумы? Растете вы с Юсуповым, организмы перестраиваются.

– Да? И на много вырастем?

– Средний рост человека в моем времени – два метра.

– Значит, и обувь придется менять, то-то смотрю, тесновата стала.

Иван опустил глаза:

– Остальное тоже вырастет?

– Естественно, и твой самый важный мужской орган увеличится в размерах. Этот факт меня, признаться, очень радует, – и красавица залилась веселым смехом.

За чаем Кошкин поинтересовался:

– Как там успехи у будущего гения, портрет продвигается?

– Нормально, к лету обещал закончить. Я так устала от позирования, – девушка шутливо надула губки.

– Потерпи, Анечка. Гордись, тебя пишет сам Рембрандт.

– Милый, пойдем отдохнем после обеда?

Кошкин обреченно поплелся вслед за супругой в сторону спальни. В последнее время Анна тащила его в кровать при первой возможности. Кошкин при всем своем отменном здоровье стал просто-таки выматываться. Дошло до того, что прихватывал часок-другой сна прямо в ружейных мастерских, примостившись в каморке, на лавке. На его редкие попытки снизить частоту отдачи супружеского долга следовал однозначный ответ любимой:

– Отдохнешь, когда забеременею, котик.

Правда, «жестокосердечная» супруга давала один день отдыха – в воскресенье.

В выходной день после раннего завтрака шли всем гамузом в часовню к заутрене.

Отец Григорий хорошо правил службу, распевая громовым голосом молитвы, ему слаженно подпевал образовавшийся хор. Незаметно единственная православная церковь в Амстердаме обросла паствой в небольшом количестве.

Часовня после Нового года подверглась реконструкции – добавили два круглых здания с куполами и золочеными крестами. Церковь получилась очень красивая. К ее созданию Кошкин за хорошие деньги привлек архитектора Питера де Крейсера.

В последних числах апреля Всевышний услышал молитвы Анны Хове-Кошкиной и тихий скулеж Ивана. Наконец неугомонная красавица понесла. Из секс-ужаса жена сразу превратилась в милейшее и добрейшее существо.

Кошкин от двойной радости в компании с Юсуповым нажрался до беспамятства. Анечка ни словом ни взглядом мужа не попрекнула – понимала его состояние.

Жизнь в особняке слегка изменилась, на глаза Ивану стали попадаться распашонки, игрушки, прочая детская утварь. Плотник Ханс изладил красивую кроватку-качалку.

Кошкин в ультимативной форме потребовал от жены прекращения тренировок по рукопашке и прочему.

Будущим отцом Иван себя не ощущал – некогда было. Жалел об одном, что в сутках двадцать четыре часа. По рекомендациям Ван де Хоста взяли на службу несколько офицеров – опытных и видавших виды морских волков. Капитану Хендрику де Роде и его помощнику датчанину Якобсу Берлогену поручили набрать экипаж. Но прежде они прошли проверку у Анны – она лучше любого детектора лжи с одного взгляда определяла истинную сущность человека. Пообщавшись с объектом пару минут, безошибочно выносила вердикт – кто он и что он.

По сути, вся команда тсонга во главе с Никитой Тверским и прислуга в доме прошла через ее «рентген». За ней оставалось последнее слово при подборе экипажа судна.

Иван с Ильей пытались как-то выяснить этот феномен, но были посланы красавицей по известному адресу, на том и угомонились. После укомплектования канонирских нарядов – четыре человека на орудие – Самора и Нунга, новоиспеченные артиллерийские офицеры, ежедневно тренировали пушкарей на полигоне, доводя их движения до автоматизма. С так называемой абордажной командой, а по сути стрелковой, поначалу занимался сам Кошкин – давал азы, затем его сменил Никита.

Недолго думая, команду стрелков назвали морской пехотой – всего семьдесят бойцов. Командиром, естественно, стал Никита Тверской – он получил первый офицерский чин лейтенанта.

Его бойцы имели довольно серьезное вооружение по нынешним временам. Гладкоствольная берданка с прицельной дальностью четыреста метров и калибром в десять миллиметров. Семизарядный офицерский револьвер, две гранаты с терочным взрывателем, абордажная сабля, кинжал и два метательных ножа. Все бойцы прошли жесткий отбор как по физическим, так и по моральным критериям. Достаточно сказать, что вначале претендентов было около пяти сотен. Экипаж с морской пехотой жили в арендованных складах, оборудованных под казармы. Малочисленность экипажа в сто человек, не считая канониров, поначалу удивляла офицерский состав, но к моменту спуска на воду судна все прояснилось. Экипаж во главе с офицерами проходил курс молодого бойца – отсеялось несколько человек. Кошкин исключение сделал лишь для двоих – капитан и штурман избегли участи преодолевать полосу препятствий и бегать марш-броски с несколькими кирпичами за спиной.

Для команды пришлось строить отдельный полигон, неподалеку от артиллерийского.

Морская пехота по выходным щеголяла в черной форме с бронзовыми пуговицами и короткими сапожками. Кошкин с Юсуповым просто нагло передрали ее со своего времени, вплоть до тельников и бескозырок. Голландцы, конечно, были в шоке, но первыми оценили бравых вояк женщины.

Все девушки Амстердама и близлежащих окрестностей желали познакомиться с бравыми орлами. А когда команда, печатая шаг, возвращалась с полигона с песней, тут даже собаки сбегались поглазеть на необычное зрелище. Вездесущие мальчишки в цокающих кломпе[4] чинно пристраивались рядом с отрядом. Раскрасневшиеся от волнения юфроу толпились на булыжных тротуарах, махали платочками и выискивали глазами своих женихов и знакомых. Мореманы из экипажа завидовали морской пехоте прямо-таки черной завистью. На этой почве произошло несколько драк – зачинщики получили линьком по филейной части. Дабы устранить яблоко раздора, матросов также переодели в полное обмундирование. Теперь пехота косо посматривала на форму «раз» экипажа.