Василий Соколов - Избавление

• Название: Избавление
• Автор: Василий Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Так себе. Переживания одни, - уклончиво ответила Наталья.

- А все-таки?

- От того, что я скажу, легче не будет.

- Так ли? - выжидающе приподнял брови хирург. - Боль, если ее загоняют вглубь, рано или поздно дает о себе знать.

- Согласна, - кивнула Наталья.

- Ну и о чем же ты подумала, какую болячку пытаешься загонять вглубь? - Он убежденно настаивал, вопрошающие глаза его становились требовательными, и Наталье казалось, что молчать больше нельзя, но и говорить напрямую, о чем думала, что переживала последнее время, когда убедилась, что хирург к ней неравнодушен и намерен просить ее руки, не хотела и не могла. "Зачем обижать? Зачем? Ведь он мне жизнь спас..." подумала она сейчас. Ей все еще казалось, что завязывающиеся отношения временные, что это всего-навсего увлечение: вспышка погаснет, и все пройдет, они останутся просто товарищами - ни больше ни меньше.

- Я когда-нибудь потом сознаюсь, о чем думаю. Только не обижайтесь, попросила она.

Роман Семенович старался угадать по ее лицу, о чем Наталья думала, а допытываться было не в его характере, и поэтому он обронил с недовольством в голосе:

- Ты становишься какой-то замкнутой. Отчего бы? - Хирург смолк, ожидая ответа, затем встал, походил по комнате, чувствуя себя неловко, и спросил: - Может, я в чем-либо виноват? Скажи.

Помедлив, Наталья наконец выговорила раздумчиво:

- Просто мне нужно разобраться... в самой себе.

В тот вечер они сидели в комнате Натальи, и разговор между ними не ладился. Хирург ушел к себе раньше, чем ему хотелось.

Наталья убрала со стола, вытряхнула окурки из пепельницы - накурился же он, нервничая! - сложила посуду в раковину и вернулась в комнату, посидела за столом, подперев ладонями голову и мучительно думая все о том же - о хирурге и о себе, о неравенстве их возможного брака. То, что он духовно может удовлетворять и даже радовать ее всю жизнь, вплоть до глубокой старости, - в этом она не сомневалась. Знала она и другие семьи, в которых духовный разлад ведет к физическому, знала и то, что с духовным неравенством часто смиряются, а с разладом физическим сплошь и рядом муж и жена если и уживаются, то обманывают друг друга.

Наталья еще терялась, не знала, как же ей поступить. Нужно что-то решать. Она уже склонялась к мысли, что им вместе быть не суждено. Но и вырвать из своего сердца сразу, бесповоротно чувство была не в силах.

Днями позже, когда вновь встретились и Роман Семенович перво-наперво спросил, что же ее тогда так мучило и разобралась ли она в самой себе, Наталья по тону его голоса и выражению лица поняла, что он настроен все выяснить сразу. Она почувствовала, что уходить от настойчивого вопроса больше не может, прибегать к женскому лукавству не было смысла. Видно, настало время для прямого разговора. Придав лицу озабоченно-строгое выражение, она проговорила:

- Роман Семенович, я вам сейчас все расскажу. Только ответьте прежде всего на мой вопрос, согласны?

- Буду рад.

- Скажите, пожалуйста, играет ли какую-нибудь роль возрастная разница?

- Смотря в чем и между кем? - спросил в свою очередь хирург и спохватился: - А что тебя так занимает?

- Просто в порядке любопытства. Влияет ли разница в летах между, как бы сказать... между любящими?

- А как ты думаешь? - вопросом на вопрос ответил Роман Семенович.

- Полагаю, влияет, и даже очень, - добавила она.

- Склоняюсь и я к этой мысли, - не покривив душой, сдержанно проговорил Роман Семенович и, чувствуя подводное течение в затеянном разговоре, вынужден был осторожничать: - Разница лет, понятно, влияет, но не всегда. Далеко не всегда. - Сделал паузу, как бы давая этим осмыслить сказанное, продолжил: - Надо учитывать не только разницу лет, но и разницу натур. История медицины знает примеры, когда ученые и вообще люди напряженного умственного и, стало быть, нервного труда до старости... до глубокой старости, - подчеркнул он, - жили во всех отношениях полноценной жизнью... Семьи не только не распадались, но появлялись у них и дети. Все зависит от индивидуумов... Выходит, тебя это и мучило? - спросил Роман Семенович и, не дав ей выговорить, упрекнул: - Женщина ты проницательная, умная, а окружающих не можешь до сих пор понять и по достоинству оценить их... - Говорил он о многих, хотя и делал очевидный намек на себя.

Наталье стало неловко, и она пыталась мягче объяснить свое замешательство.

- Чтобы понять, нужно время, а поступать вот так, сгоряча, необдуманно - можно и впросак попасть. Ошибку легко допустить, трудно будет ее исправить. - Сказав это, она неожиданно сменила разговор: Теперь пора и подумать, где кому быть после войны...

Роман Семенович догадался, что сказано это было для него, и ответил загадочной фразой:

- Готов служить. Куда игла, туда и нитка!

- Вы что имеете в виду?

- Захотите в деревню или в город, туда и я помчусь.

- Ах, вон вы о чем! - рассмеялась Наталья. - Ну, Роман Семенович, вы просто какой-то неувядаемый!

- Вот именно!.. Могу похвалиться, никакая хворь меня не берет, никакие недуги... А ведь две войны дюжил на своем горбу. Две! И выжил, как говорится, всем смертям назло.

- Между прочим, в начале войны мне Алексей писал, что он не верит в смерть, и это спасало... Я тоже, по его примеру, не верю ни в какие опасности, грозящие жизни.

- Вера - великая вещь, - поддержал хирург и осторожно спросил: - Кто такой Алексей?

"Ревнует", - подумала Наталья, видя, как лицо у хирурга потускнело, и ответила нехотя:

- Мой бывший муж.

- Бывший... - шепотом повторил Роман Семенович и ощутил, как от сердца у него отлегло, понял, что возврата к прежнему не может быть, а высказался так, словно бы заверял ее, Наталью, в своей убежденности: - Не люблю, когда люди сходятся, а потом расходятся.

- Что же, этим людям прикажете всю жизнь казнить себя, живя разными интересами или, более того, во вражде, как чужие?

- Надо выбирать осмотрительнее, постоянство ценить!

Он почему-то думал, что разлад в семье у них произошел по вине мужа, и, говоря о постоянстве, хотел лишний раз польстить Наталье.

- Я тоже так думаю, - медленно ответила она.

- А что же случилось с вашим Алексеем... в смысле разлада? К другой переметнулся? От такой красивой женщины и бежать - преступно!

И опять в его словах слышалась нескрываемая похвала в ее адрес.

Между тем на лице у Натальи появилась хмурость, будто пережитое по сей день не давало ей покоя, и Роман Семенович уже пожалел, что затеял этот разговор. Наталья же, коль спросили у нее, с горечью в голосе проговорила:

- Долгая история - ворошить прошлое. Скажу только: не он виноват. По моей глупости...

Роман Семенович посочувствовал ей, пытался даже успокоить:

- Что было, то быльем поросло, и тужить не надо, раз такое случилось.

Оба умолкли, испытывая неловкость.

Тягостную паузу нарушила сама Наталья.

- Хотите чаю? - поднимаясь со стула, проговорила она. - Угощу вас айвовым вареньем, нет, лучше из инжира, помните, который мы нарвали? Прелесть, скажу вам! - и Наталья провела ладонями по лицу, как бы стирая усталость, потом запрокинула за плечи сползшие на грудь длинные, разметавшиеся пряди иссиня-черных волос, повернулась и медленно пошла на кухню. Роман Семенович краешком глаз сопроводил ее, откровенно любуясь и покачивающейся походкой, и фигурой, - боже мой, какая стать! - и заулыбался, испытывая возбуждение. И когда Наталья вернулась, держа перед собой поднос с вареньем в вазочке, с фаянсовыми чашками, он все еще улыбался, и она не удержалась, спросила:

- Вы чему-то очень рады?

- Ты, Наталья-свет, неудобно как-то, но признаюсь, очень... очень мила! - отвечал Роман Семенович. - Такая женщина - прелесть, и... одинокая. Нет, этого нельзя представить! Ты должна быть счастлива. Имеешь на это право. Тебе бы нужно выйти замуж...

- Муж не находится... - усмехнулась Наталья. Усмехнулась притворно, тогда как сама была уверена в себе, знала себе цену, и своей красоте, и своему живому уму.

Романа Семеновича так и подмывало сказать: "Как нет мужа? А я... Чем не муж?" - но он этого не сказал. Мог сказать, возможно, какой-то другой женщине, но не ей, Наталье, перед которой тушевался, просто-напросто пасовал, не мог говорить об интимных чувствах прямо, открыто, как подобает мужчинам в его возрасте. С ней, Натальей, все было для него иначе, совсем по-другому - намного сложнее. Для него это, может быть, последний случай, когда судьба посылает ему счастье, и брать его нужно крайне осторожно.

С того времени, когда Роман Семенович увидел ее, Наталья жила в нем. И он, если бы откровенно мог сознаться кому-то в этом, наговорил бы массу восторженных слов о ней, потому что ходил, не чувствуя ног, будто летал на крыльях, и все в нем пело, играло. Все вокруг казалось радужно-милым. И если раньше страдания людей, их искаженные лица, их душераздирающие крики, запекшаяся кровь на повязках действовали на него угнетающе, расшатывали и без того подорванные нервы, то теперь, приходя в госпиталь, он переносил все это гораздо проще.