Наталья Соколова - Захвати с собой улыбку на дорогу

• Название: Захвати с собой улыбку на дорогу
• Автор: Наталья Соколова
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Понимаю.

- Придется расстаться. Теоретическую часть, возможно, со временем удастся отвоевать, оставить за тобой, а вот мастерские и этот самый... твое детище...

- Кому же? Ученику?

- Зелен еще. Нет, вице... Ясно?

- Ясно.

- Эта лиса давно подбиралась к винограду. Надо отдать тебе справедливость, ты ему сильно облегчил задачу. Словом, оставайся дома, лучше всего ляг, лед на голову. Кто приедет - ты в забытьи. Без меня - ни одного слова! Ну, не падай духом. Неужели ты думал, что я могу тебя покинуть в беде? Не такая я свинья. Ложись!

Человек опустил трубку на рычаг и пошел вниз к Зверю.

Так, так. Значит, президент уже знает. Быстро. Или у него свои источники информации?

Перед алюминиевой вертушкой, где стоял охранник и проверял пропуска, Человек чуть замедлил шаги, сердце его сжалось - вдруг уже сообщили? Вдруг есть рапоряжение не пускать?

Охранник, белокурый солдат, даже не взглянул на пропуск и почтительно, как обычно, приложил руку к каскетке. Он был молод. Его глаза восторженно смотрели на знаменитого конструктора, ученого в расцвете славы, первооткрывателя подземных путей. Вот это жизнь, вот это настоящее счастье.

Дежурным по ангару и стартовому полю Человек сообщил, что хочет вывести Зверя в небольшую непредусмотренную прогулку, просто так, без заданной цели. У него свои соображения. Маршрут он фиксировать не будет. И в диспетчерском журнале в графе "Маршрут" написал: "Произвольный, с выключенным Большим Ориентиром". Это означало, что маршрут потом невозможно установить, воспроизвести.

Зверь ни о чем не спросил.

Они погрузились. Приборы работали как положено. Ход был чистый.

- Тебе надо научиться новому, - сказал Человек.

Щелкнуло реле, и неторопливый металлический голос ответил с педантичной серьезностью:

- Я рад научиться новому.

- Надо забыть. Тебе надо забыть то, что я сейчас сделаю.

После паузы голос Зверя ответил так же четко, бесстрастно, как всегда:

- Но я не умею забывать. Мне это не дано. Ты должен знать - я не умею ни забывать, ни ошибаться. - Что-то шумно вздохнуло внутри Зверя. - Я несовершенен по сравнению с человеком.

- Ты умеешь страдать. Кто наделен страданием, тот может все. - Человек нагнулся к микрофону, сказал настойчиво, тревожно: - Ты можешь научиться... ты должен научиться лгать. Помоги мне.

Зверь долго молчал. В боковых иллюминаторах мелькали рыжие глиняные срезы. В передней смотровой щели фиолетовое круглое пятно луча вибрации плясало на такой же рыжей стене - она поддавалась, оседала под действием луча, давала трещины.

Раздался щелк реле.

- Мне это очень трудно. Ты не заложил в меня это.

Человек сказал совсем тихо, как бы про себя: - Мне тоже многое... трудно.

- Я постараюсь. - Опять глубокий протяжный вздох родился где-то во внутренностях Зверя, поднялся до высшей точки и угас. - Хорошо, я научусь.

- Я сейчас выйду. Выйду и спрячу одну вещь. Помни, если тебя будут спрашивать - ты ни о чем не знаешь, ничего не видел. В эту последнюю нашу с тобой проходку... - Прозвучали эти слова не особенно твердо, и Человек повторил: - В последнюю нашу проходку я не останавливал тебя, нигде не выходил, ничего не прятал в районе сброса. Вообще ходили мы ве в район сброса, а в противоположную сторону. Ты запомнил?

Через час с четвертью они вернулись на поверхность. Ученик, как обычно, ждал у стартовой воронки, хотя погружение было внеочередное, неожиданное.

- Мне сказали... Я прибежал...

Он привычно осмотрел лапы Зверя, его веки, вошел в кабину и взглянул на показания приборов.

- Ходили больше часа. А километраж небольшой. Неполадки были? Останавливались?

- Нет, - нехотя сказал Человек.

- Как кожуха перегрелись. Как будто Зверь шел без фиолетового луча, своими силами...

Зверя отвели в ангар. Человек зашел к нему, как был, в своем алом рабочем комбинезоне, их оставили одних.

- Устал на обратном пути? Без луча вибрации?

- Нет.

На грубом панцирпом кожном покрове Зверя выделялись более светлые участки, свежие, подсаженные взамен поврежденных. Вот это большое пятно Зверь ободрал себе бок, когда они вместе продирались сквозь габбро и чуть не- погибли оба, когда Человек лишился левой руки. Эта серия мелких пятен проводили испытания на большую глубинность погружения, Зверь страдал, но терпел, не жаловался. Эта царапина - Человек еще только учился водить Зверя с помощью одной руки, сделал неверное, неточное движение...

- Вот так, - Человек прижался лбом к плечу Зверя, к жесткой медно-бурой коже. - Вот так.

И тишина наступила в ангаре, никто не шевелился: ни Человек, ни Зверь. Обоим было больно.

Косые лучи солнца, проникая сквозь стеклянный потолон ангара, освещали что-то большое, грубо очерченное, неразборчивое, не то спящего носорога, увеличенного во много раз, не то просто огромную кучу кож, наваленных для просушки, а рядом с этой кучей, притулившись к ней, прижавшвсь лицом, плакал человек в алом комбинезоне. Однорукий седеющий человек, уже немолодой, очень одинокий, теряющий все лучшее, что было в жизни. Плечи его тряслись от рыданий, но ни звука не было слышно.

Время шло.

Щелкнуло реле Зверя.

- Тебе пора. Еще чертежи...

- Что? - Человек выпрямился, провел ладонью по лицу. - Чертежи? Да.

Уйти все-таки было трудно. Труднее, чем он думал.

Еще один, последний раз Человек зашел в кабину, где он знал столько трудных и счастливых часов. Потрогал правой рукой клавиатуру. Захотелось что-то взять на память. Что?

Он снял с крючка маленькое круглое зеркало, которое висело перед местом водителя и давало возможность видеть заднюю стену кабины. Теперь все. Человек ушел не оборачиваясь.

В комнате отдыха Ученик отстегивал ремни на комбинезоне Человека, распутывал трубки, предназначенные для присоединения к кислородному баллону, раздергивал крючки - Человеку было трудно самому снимать сложное снаряжение, управляться с одной рукой.

Ученик ползал где-то внизу, длинными руками ловко вытягивая шнурки из многочисленных дырочек, в которые они были продеты. Он никогда не путался в этом хитросплетении шнурков. Человеку видна была только его светлая макушка и узковатые подвижные плечи, обтянутые джемпером.

- Я давно хотел с тобой поговорить, - сказал Человек, - да все как-то... Мы были погружены все эти годы в доделки, преодолевали одно за другим частные препятствия, и недосуг было подумать об общем смысле нашей работы, о целях. Это моя вина, как твоего учителя. Недра земли до сих пор были недоступны для исследователя, гипотезы о внутреннем ее строении геологи и физики выдвигали, основываясь на косвенных признаках. Как ни странно, для человечества оказалось труднее познать глубины Земли, чем определить состав и температуру звезд, удаленных от нас на миллиарды миль. Но скоро все должно измениться.

Ученик снял комбинезон и разложил его на диване. Плоский алый человек - без лица, но с капюшоном - смирно лежал на диване, сверкая медными пряжками ремней, и слушал, что говорит учитель.

- Конечно, можно начинить подвалы нашей планеты взрывчаткой. Можно перенести туда, в подземную тишину, свары и дрязги человеческого общежитья, нагородить там границы, наставить заставы. Можно попытаться с помощью новых технических средств подавлять восстания и развязывать войны. Можно направить стрелу подземного удара на Страну Востока, Страну Свободы - ведь ветер опасных идей, как любит говорить Глава Государства, дует оттуда, тучи идут с Востока. Можно вообще к чертям взорвать наш маленький шарик, не так трудно. Но ученый обязан...

Ученик поднял на него невинные безмятежные глаза, сказал с пристойной грустью:

- Все это очень интересно, очень. Мне хотелось бы слушать и слушать, даже записывать, если вы позволите. Но как раз сегодня брат моей матери... золотой старик, наш любимый старый дядя...

- Заболел, конечно?

- Так неудачно сложилось, что...

- Иди, катись. Господи, да не сержусь я совсем, как будто я тебя первый день знаю, ты такой, какой есть. Нет, не сержусь, - сказал он и почти выпихнул Ученика из комнаты.

- Завтра обязательно... - донеслось уже из-за двери.

- Да, да. Завтра.

В окно было видно, как Ученик пробежал но двору, мотая длинными руками, поглядывая на часы. Потом он появился уже по другую сторону ворот, с букетом сирени, обдергивая джемпер, наскоро приводя в порядок шевелюру. Ученик дарит цветы? Да еще прихорашивается? Это было что-то новое.

Кто же она?

Появилась Русалка в своем белом открытом платьице, с растрепавшимися косами, перекинутыми на грудь, взяла из его рук охапку сирени. Ах, вот оно что. Маленькая белая фигурка, перетянутая в рюмочку, самостоятельно, независимо двинулась вперед, а он, длинный, торопился за ней, почтительно и даже покорно изогнувшись, слушая, что она говорит.

Вот и все. Зашли за угол. Теперь все.

Со Зверем он простился. С Учеником простился. Дел остается все меньше и меньше. Что еще? Несгораемый шкаф.