Артем Кораблев - Охота на привидений

• Название: Охота на привидений
• Автор: Артем Кораблев
• Жанр: Детские остросюжетные

Черти, не дающие покоя жителям глухой тверской деревушки; привидение, поселившееся в старом склепе на кладбище; заезжие реставраторы, исчезающие бесследно буквально на глазах… Ничто и никто не в силах остановить пытливого и упорного юного детектива Сашу Губина, решившего самостоятельно докопаться до истины и вывести начистую воду аферистов и преступников…

---

При мне впервые назвали Пал Палыча Павликом, и это меня удивило. Но скоро я сообразил, что Петр Максимыч намного старше Светкиного дяди и знавал его на­верняка еще мальчишкой. Таким он для него и остался, этот совершенно уже седой полковник.

Однако Максимыч не проявлял никако­го желания трогаться с места. В бутылке еще оставалось.

— А бутылку с собой возьми, — смек­нул суть дела Пал Палыч. — Это тебе на завтра. — И он ласково похлопал старика по спине.

Гость наш тут же со всем согласился. Он попрощался с нами, накинул на плечи старый тулуп и, сунув бутылку в про­странный карман этой удобной одежки, направился к двери. Пал Палыч пошел провожать Максимыча до дома.

Мы опять остались втроем: я, Светка и Вовка.

— Что, понял теперь, нафик, — не утер­пел Вовка, — что баба Дуня колдунья? И это еще не все, нафик. У нас тут и кол­дуньи, и привидения, и оборотни бывают.

— Оборотни-то откуда? — смиренно спросил я.

— Ну, ты ж сам сегодня видел, как ба­ба Дуня козой оборотилась. Ты что, не по­нял, нафик?

Раз! Вовка клюнул носом в стол после Светкиной затрещины.

— Сам ты козел! — сказала моя подру­га, и я был ей ужасно благодарен за соли­дарность. — Баба Дуня колдует, — про­должила Светка, — но козой она обращать­ся не будет.

Теперь я огорчился. Значит, Светка только за козу обиделась, а то, что бабуш­ку ведьмой называют, ее не смущает? Все тут чокнутые какие-то в Ворожееве! И у Светки крыша поехала.

— Чо дерешься? — ворчал Куличик. — Как дам! — и он сделал невыразительный жест остреньким локотком, который мог насмешить кого угодно. — Баба Дуня — ведьма. И она в кого хошь превратиться может. И эти, которые рядом с ней живут, тоже оборотни» В таком месте нормальные люди жить не будут. Почему их никто до­ма не видел? Ты ведь сам говорил, — обра­тился ко мне Вовка, — что никого в цер­кви не нашел, хотя они туда залезли. Мо­жет, там собаки были? Или коты?

— Да никого там не было, — усмехнул­ся я. — Две галки только вылетели, когда я в окно лез.

Куличик торжествующе уставился на меня, глядя прямо в глаза. Он молчал, на­верное, с полминуты.

— Две галки? — спросил он затем язви­тельно.

— Да, две, — ответил я.

— Вылетели? — все так же продолжал Куличик.

— Вылетели, — ответил я.

— Так это они и были! — заорал мне прямо в лицо Вовка. — Понял, нафик! Дур-рак! Это приезжие в галок обрати­лись. — Последнюю фразу он произнес уже спокойно.

Я не съездил ему по физии или по за­тылку, как это сделала Светка, хотя мне очень хотелось это сделать. Я просто встал из– за стола и молча пошел смотреть теле­визор в другой комнате. Что связываться со слабосильным деревенским дурачком, который к тому же на два года младше меня.

Вскоре ко мне присоединилась Светка. Куличика она вытурила домой. Но мы так и не успели отдохнуть, потому что вернул­ся Пал Палыч. Пришлось весь вечер смот­реть телевизор.

Спать мы легли рано, часов в десять, и мне не спалось. Я все думал, в какую чушь тут все верят. Даже Пал Палыч, который как лег, так сразу и начал выводить своим полковничьим носом замысловатые музы­кальные рулады.

— Св-е-ет, — тихонько позвал я. Но она не ответила, видать, тоже заснула. «Погулять что ли?» — пришло мне в голо­ву. После свежего воздуха лучше спится, а то тут натоплено, форточки закрыты, да еще Пал Палыч с Максимычем накурили. Я тихонько, чтобы не шуметь, поднялся с раскладушки. Хотя она все равно преда­тельски скрипела, однако никто не про­снулся. Потихоньку я стал одеваться, и тут во мне шевельнулась еще одна мысль, намного отчаянней первой: «А что, если сходить на кладбище, спрятаться там и просидеть за полночь? Может, удастся вы­смотреть, кто там хулиганит по склепам?» Тогда ведь я и Куличику нос утру, и Максимычу, если докажу, что дух Куделина — это всего лишь сказка, миф.

Когда я вышел на кухню, мысль эта окончательно овладела мною. Тогда я вер­нулся в комнату и взял фонарик, а в кар­ман сунул зачехленный охотничий нож, которым Пал Палыч резал хлеб и вскры­вал консервы. Мой маленький перочин­ный надо было искать, а этот лежал в нож­нах на стуле. К тому же охотничий нож — настоящее оружие, с ним будет как-то не так страшно.

Выпив еще на дорогу полкружки горя­чего чая и удостоверясь, что на часах уже начало двенадцатого, я отправился на кладбище.

Глава VI

МЕЛКИЙ БЕС

Так поздно я еще не выходил здесь на улицу, разве только когда мы приехали. Но тогда было совсем другое дело, мы были втроем с Пал Палычем и не разгуливали по Ворожееву, а только прошли из машины в дом и все. На сей раз я был совершенно один и идти мне предстояло в другой конец дерев­ни, на старое кладбище.

Однако я решил исполнить задуманное. В конце концов, мужик я или нет. Сжав в кармане рукоятку ножа и не зажигая фо­нарика, почему-то так мне казалось без­опаснее, я двинулся по деревенской улице. Было темно и холодно. Тут я обнаружил, что позабыл на печи перчатки, которые положил туда просушиваться. Я мыслен­но выругался, но возвращаться в дом не стал. Не потому, что дурная примета, а просто чтобы не потревожить спящих и не сорвать все предприятие.

В одиночку ходить в темноте особенно страшно, это каждый знает, но всем страш­но по-разному. Мне всегда кажется, что вот-вот кто-то выскочит и набросится на меня из темноты сзади или сбоку, а Светке мерещится, что появится привидение, упырь или еще какая-нибудь нечисть. Ей еще хуже, против нечисти нож не помо­жет, у меня же была хоть на него надежда. А самое удивительное, что, если с тобой в ночи кто-то есть, ну хоть годова­лый ребенок беспомощный, страх куда-то девается и уже далеко не так жутко, как одному. Но тогда я был один, и мне было по-настоящему страшно.

В деревне все спали. Когда я проходил мимо, ни у Кулешовых, ни у Максимыча света не было. На подходе к церкви я за­медлил шаг и пошел совсем крадучись, внимательно вглядываясь в темноту. Чер­та лысого я там видел! И никакого свече­ния из окон церкви не струилось, как по­казалось мне давеча. Тихо прокрался я мимо церкви, не рискуя даже прибли­жаться к ее стенам, и вскоре был уже у кладбищенской ограды. Здесь мне при­шлось особенно трудно: в отличие от про­шлой, эта ночь была совершенно безлунной, все небо затянуто тучами, глаз выколи — такая темь. Лезть почти в полной темноте через ограду и пробираться между могила­ми было не так просто, а фонарик я пока зажигать не хотел, вдруг те, кого я ищу, где-то рядом и я могу их спугнуть. Страш­но мне было ужасно, но я завелся и оста­новиться уже не мог. Долго я блуждал сре­ди могильных оградок и крестов, спотыка­ясь о надгробные плиты, и все никак не мог найти дорогу к склепу Куделина, а именно он меня и интересовал. Не знаю, сколько прошло времени, в темноте его те­чение не проследишь. Мне приходилось передвигаться согнувшись, ощупывая ру­ками пространство под ногами, чтобы не спотыкаться, но я все равно то и дело па­дал. Синяков и царапин заполучил не­сметное количество. Наконец, понял, что совсем заблудился. Тогда я встал в пол­ный рост, уже не боясь себя выдать, и все равно ничего не увидел. Темь вокруг и только. Немного подумав, я принял един­ственное, на мой взгляд, правильное ре­шение — невзирая на препятствия, дви­гаться в одном направлении, чтобы поки­нуть проклятое кладбище. Все равно ведь, куда ни пойди, я должен упереться в огра­ду. И вновь я шел согнувшись, ощупывая руками оградки, перешагивая через них и натыкаясь на кресты, а кое-где полз на ка­рачках. Про фонарик к тому времени я просто забыл.

Так я полз, полз и уткнулся в какой-то заснеженный холм, довольно высокий. Ре­шив следовать и тут своему плану, я начал карабкаться по склону, недоумевая, отку­да здесь такая возвышенность. Однако очень скоро склон кончился, и я оказался на плоской вершине, где решил выпря­миться и осмотреться по сторонам с высо­ты. И только встал, сразу увидел впереди себя, шагах в двадцати наверное, темную массу куделинского склепа, и крест на его макушке тоже просматривался на фоне стелющейся за кладбищем покрытой сне­гом и потому более светлой равнины. Обрадовавшись, я сделал два шага вперед по противоположному склону холмика, по­скользнулся и… полетел в бездну…

Треск и какое-то змеиное шипение со­провождали мое приземление после не­ожиданно долгого полета. На десяток се­кунд я потерял возможность что-нибудь соображать и только корчился среди ка­ких-то досок и рогаток, упиравшихся ото­всюду мне в бока. Ударился сильно — лок­тем, коленкой, ребрами… Потирая ушиб­ленные места, я все время задевал локтями о какие-то стены с обеих сторон. Ощуще­ние реальности постепенно стало возвра­щаться: я понял, что упал в узкую яму, и тут же осознал, что в яме этой я не один. Совсем рядом кто-то непрерывно свирепо урчал на низких утробных нотах, хоть и не очень громко. Ужас сковал меня, и я замер, в одну секунду забыв о боли. Тут же зато я вспомнил о фонарике и ноже. Потихоньку сунул руки в карманы — фо­нарик на месте, а вот ножа нет — потерял. Глухое утробное ворчание не прекраща­лось. Так же аккуратно и тихо я вытащил руку с фонариком из кармана, потом резко сел и включил его, направив в ту сторону, откуда доносились зловещие звуки.