Ю. Лифшиц - Рейды разведчиков Иутина

• Название: Рейды разведчиков Иутина
• Автор: Ю. Лифшиц
• Издательство: Государственное издательство Карело-Финской ССР
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1944

Изданная в начале 1944 года документальная повесть рассказывает о боевых буднях разведчиков Карельского фронта.

---

Никакие тяжелые переходы не гасили у иутинцев веселья на привале.

Славная штука «нодья». Разведчики перепробовали все виды костров, но лучше «нодьи» не нашли. Зимой и летом она прекрасна. Огня не видно, тем более, что по бокам косыми стенками стоят плащ-палатки. Дыма мало, горит долго, греет жарко. А устроить просто: одно толстое бревно положить поперек другого и поджечь в середине.

В каком бы трудном положении ни находился отряд, как бы близко ни был враг, у разведчиков на отдыхе не принято о нем вспоминать. Говорят о чем угодно, только не о финнах. Мечты о встрече с близкими, смешные истории, медицинские способности «доктора» Процай, очень бойкого и веселого парня, смелого разведчика и ловкого санитара по совместительству, — всем этим полны сладкие часы у костра. Вот некогда трактористы, потом танкисты, а ныне разведчики Усенко и Култышев опять затеяли свой нескончаемый академический «тракторный» спор. Вот снова вспомнили, как Митрофанов, завидев в небе самолеты, отчаянно уверял всех, что это «харрикейны», до тех пор, пока ему не пришлось плюхнуться в болото, спасаясь от пуль «Мессершмиттов». Все обошлось благополучно, но Митрофанов с тех пор так и остался «харрикейном» или, ласковее, «харриком».

Несколько ребят опять взялись за Севрюкова. Он после разведки поедет в отпуск и ему рисуют мрачные перспективы.

— Подойдешь к ней, а она тебе скомандует: «смирно!»

Маслов с серьезным лицом спрашивает:

— А как, если целоваться, надо говорить: «разрешите обратиться», или можно так?

Чернышев дружески советует:

— Что сделаешь, так не забудь доложить: выполнено, мол, ваше приказание. А то взысканий не оберешься.

Дело в том, что жена у Севрюкова сержант, а он — ефрейтор. Но парень не унывает. Он нашел выход из положения. Он уже написал жене: «Ты хоть и сержант, но я-то не простой ефрейтор, а фронтовой.»

Разведчики во время марша отдыхают редко и скупо. Зато, когда операция еще не начата, или когда она завершена, они лакомятся отдыхом по 10-12 часов. Всякий из них предпочитает отдохнуть один раз как следует, чем несколько раз понемногу.

Поэтому марши их стремительны.

Одеваются они легко. Зимой — телогрейка и свитер. Летом — гимнастерка. Плащ-палатка и костер — вот их подвижная крыша, мебель, отопление и постель. Водки они с собой не берут, с ней неприятностей не оберешься. Лучше лишний диск к автомату. А водка? Пускай она лучше копится на базе. Будет чем отметить победу.

8. О ПОЛЬЗЕ СПОРТА

—Здорово, други! Довольно вам тут валяться. Обленились. Задачу надо выполнять, а вы валяетесь. Ну, ну, вертитесь, я на вас посмотрю.

Это Севрюков разговаривает с лыжами. Разведчики приводят их в порядок: смолят, чинят крепления, поправляют кольца. Предстоит новая разведка.

Отряд еще не успел дойти до исходного пункта, как возникла непредвиденная задержка. Разгоряченный Яковлев напился холодной воды и ослабел. В результате потеряно три часа. Их пришлось наверстать на марше.

Они шли двое суток, почти без отдыха: двадцатиминутный сон, не снимая лыж, и дальше.

Внезапно дозорные подали сигнал: «Стой!» Они услыхали стрельбу. Выстрел в безлюдной тайге — событие. А тут — бесшабашная пальба. Что бы это значило?

Разведчики осторожно пробирались вперед. Дозорные снова остановились. Им пересекла путь накатанная лыжня. На контрольную она не похожа.

— Человек пятьдесят прошло, — определяет Келинсальми с одного взгляда.

Но почему все они шли по одной лыжне?

Вдоль лыжни по деревьям развешаны цветные бумажки. Ага, все ясно. Так размечают дистанцию на лыжных соревнованиях. Значит, во-первых, финнов здесь много, и, во-вторых, они близко. Ну да, ведь сегодня же воскресенье. И здесь — глубокий тыл. Почему бы любителям спорта не устроить соревнований? А стрельба — это должно быть состязание стрелков.

Разведчики становятся на лыжню и идут к финишу. Так они не оставят следов.

Справа выплывает озерко, метров в тридцать шириной, а за ним... Вдруг слышны громкие голоса. Навстречу по лыжне идут три финна. Иутинцы плавно и бесшумно опускаются на снег. В белых халатах они растворились на снегу. Лейтенант едва слышно шепчет: «Если заметят — не дать высказаться». Финны все ближе. Вот в двух шагах. Вот поравнялись и... прошли мимо. Они ничего не заметили, лопоухие. Гуляйте, гуляйте, придет и ваша очередь! Но сейчас не до них.

Справа озерко метров тридцать шириной, а за ним большая землянка. Надо полагать, что это охранение финского лагеря. План созревает мгновенно. Вахонин с бойцами седлает тропу. Десять секунд, — и Березкин с бойцами очутился у землянки. В тамбуре оружие финнов. Прекрасная вещь порядок! Березкин проходит тамбур, и оружие врага — у него за спиной. Распахивается дверь и разведчик ныряет внутрь. «Руки вверх!» Мгновение «отощайнены» тупо смотрят в черный зрачок автомата. Потом они кидаются к окнам. Но у одного окна старший сержант Маслов и его люди, а у другого — Келинсальми с бойцами. Келинсальми кричит по-фински: «Сдавайтесь!» Очумев, «отощайнены» все-таки лезут в окна. Тогда Маслов и Келинсальми пускают в ход доводы поубедительнее. Финны, оставшиеся живыми, подымают руки. Их выводят наружу. Но здесь двое метнулись в сторону. Этих оставили «кеньги сушить», как выразился Процай.

А пальба в лагере противника все продолжается. Под эту музыку выстрелы разведчиков остались незамеченными. Ну, как после этого не восторгаться спортом!

Трудно сказать, кто у финнов был в этот день чемпионом по стрельбе и лыжам. Но можно с уверенностью сказать, что чествовать их не стали. Нет, не стали. Вместо торжества был траур: похороны двадцати покойников.

А разведчики уходят, уводя с собой четырех пленных. Теперь общий итог составляет семь «языков» и более полусотни уничтоженных «отощайненов». А сами иутинцы за год не получили ни одной царапины и не понесли ни одной потери.

Разведчики уходят все дальше в лес, в заснеженный чернобелый лес. Над головой теплые ветры колышат деревья, и ветви шумят довольные, чуя новую весну.