Роберт Синклер - Идеальное убийство

• Название: Идеальное убийство
• Автор: Роберт Синклер
• Издательство: Издательский дом журнала «Смена»
• Жанр: Детектив
• Год: 2000

Творчество и преступление — казалось бы, понятия несовместимые, но в этом американском рассказе они тесно переплетаются, так как именно идея создания литературного шедевра натолкнула писателя-неудачника Артура Конвея на убийство своей жены Хелен, которое он воплотил в жизнь, правда, последствия преступления оказались непредсказуемыми…

---

Конвей указал место, и Ларкин въехал на площадку.

— Начнем с кинотеатра, — сказал Бауэр. Все вылезли из машины.

Директор вспомнил Конвея и был не на шутку расстроен, когда узнал о случившемся. Он ответил на вопросы, и Бауэр дотошно занес все в свою записную книжку.

— Теперь, наверное, надо воспроизвести все, что вы делали в тот вечер. Постарайтесь быть точным в действиях и соблюдать график.

«Внимание, опасность!» — предупредил себя Конвей. Он не мог отчитаться за четыре минуты, в течение которых душил Хелен и ставил машину в аллее. Но он уже сказал, что они покинули зал после окончания музыкального номера, значит, без отчета остается минуты полторы. Конвей знал, что делать.

Он пошел с той же скоростью, что и полицейские. Такой темп был для него слишком медленным, но Бауэр и Ларкин, похоже, считали, что шагают довольно энергично. Конвей приостановился на том месте, где Хелен едва не угодила под колеса, потом подошел к машине и изобразил, как открывает дверцу и усаживает жену.

— Я попросил ее плотнее захлопнуть дверцу. Потом взял с заднего сиденья пальто, и она накинула его на плечи. Я запустил мотор и хотел тронуться, когда она обнаружила потерю перчатки. Поискала в сумочке, потом на сиденье и на полу, и попросила меня посмотреть на земле возле машины. Я вылез, ничего не нашел, сел за руль, и тогда жена сказала, чтобы я вернулся в зал и поискал на полу. Я заглушил мотор, вылез из машины и пошел в зал.

— Минутку, — Бауэр оторвал взгляд от часов. — Вы видели здесь кого-нибудь?

— Здесь никого. Наверное, мы были первыми. А когда снова пошел в зал, тут уже было несколько человек. Две-три машины выезжали со стоянки, — ответил Конвей, зная, что никто не сможет уличить его во лжи.

Дальше все пошло как по маслу. Конвей изобразил все точно так, как было на самом деле.

— Вы оставили жену на десять минут сорок секунд. Все сходится.

— Что сходится? — спросил Конвей.

— Это был маньяк, — ответил Бауэр. — Вы его не видели, но он следил за вами. Когда вы ушли, он сел в машину, возможно, ударил вашу супругу и уехал. Правильно? — Он не ждал подтверждения, потому что сам же и ответил: — Правильно.

— Мне продолжать? — спросил Конвей.

— Что продолжать?

— Ну, показывать, что я делал дальше.

— А зачем? Жены-то уже не было, — Бауэр помолчал. — Впрочем, давайте, раз уж мы здесь.

Конвей мысленно чертыхнулся. И чего он сунулся? Теперь Бауэр мог заподозрить его в подготовке алиби. Конвей решил, что впредь будет молчать, пока его не спросят. Пришлось играть свою роль до конца.

— Ну, когда патрульная машина уехала, я еще поискал, а потом понял, что это бессмысленно, сел на трамвай и поехал в участок.

— Угу, — Бауэра, казалось, уже утомило это представление. — Ладно, давайте я отвезу вас домой.

По дороге Конвей подумал, что в блокноте Бауэра должна появиться еще одна запись. В кинотеатре он не мог об этом сказать, потому что тогда его изложение показалось бы чрезмерно точным. Но теперь…

Он повернулся к Бауэру.

— Большое спасибо, что подвезли. Когда привыкаешь к машине, без нее чувствуешь себя паралитиком. В ту ночь… ну, когда это случилось, я думал, что свихнусь, пока дождусь трамвая, а ехал на нем целую вечность. Да еще и не заметил, как проскочил Уилкокс-авеню. Проехал лишний квартал. Это меня доконало.

Конвей был доволен: это прозвучало как жалоба человека, нервы которого на пределе. Сержант не придал значения его словам. Главное, они были произнесены вслух.

6

Возле дома стояло с полдюжины машин, а рядом с ними и у крыльца толклись человек десять — восемь мужчин и две женщины.

— Я с ними поговорю, — сказал Бауэр.

Он пригласил всех в гостиную, где в двух словах рассказал о подозреваемом. Затем Конвей под вспышки фотоаппаратов ответил на вопросы. Единственную фотографию Хелен, стоявшую у него на столе, пришлось отдать. Наконец газетчики отбыли восвояси. Бауэр тоже ушел, пообещав позвонить, если что-нибудь прояснится.

Конвей запер дверь, опустил шторы и пошел на кухню. Здесь он тоже задернул занавески, прежде чем зажечь свет, смешал себе мартини и стал обдумывать телеграмму, которую пошлет сводной сестре Хелен. Он понимал, что она узнает все из газет. Хелен уже года четыре не общалась со своей сестрой: они поссорились из-за поместья матери, когда та умерла, и с тех пор враждовали. Но, поскольку сестра была единственной родственницей жены, Конвей решил соблюсти приличия и известить ее о смерти Хелен.

Он допил мартини, с аппетитом поел, выпил кофе, потом покинул дом через заднюю дверь и отправился отправлять телеграмму. На обратном пути запасся вечерними газетами и, сев за стол в кабинете, раскрыл их.

Во всех газетах статьи об убийстве были помещены на первых полосах под огромными заголовками. Везде высказывалось предположение, что убийца, по-видимому, был сексуальным маньяком. Пробежав все статьи, он нашел то, что искал. Капитан Рэмсден сообщил, что, хотя полиция и проверяет показания Артура Конвея, мужа убитой, он не подозревается в совершении этого преступления и не взят под стражу. Троекратное «браво» капитану Рэмсдену, подумал Конвей, за то, что поручил дело сержанту Бауэру.

Утром Конвей с трудом очнулся от крепкого сна. Звонил телефон. Он поспешно спустился вниз и снял трубку.

— Мистер Конвей? Сержант Бауэр. Как самочувствие?

— Ничего. Только что проснулся, — спохватившись, он торопливо добавил: — Не мог уснуть до самого утра, а потом, видать, задремал…

— Угу. Я вам скажу, что надо делать. У меня в жизни не было бессонницы.

— Вам везет.

— Нет, просто у меня есть здравый смысл. Напомните, чтобы я не забыл вам рассказать. Я чего звоню-то. Мы тут задержали несколько человек, и капитан хочет, чтобы вы на них посмотрели. Может, кто из них крутился на стоянке или возле кинотеатра.

— Хорошо.

Бауэр и не думал, что Конвей хоть кого-то опознает. По пути домой Конвей спросил сержанта:

— Теперь мне надо будет приезжать каждый день?

— Возможно. Должен же капитан сообщать что-то журналистам. Кстати, вы смотрели утренние газеты?

— Нет.

— Надо остановиться и купить. Ваши снимки получились отлично, а вот я вышел отвратительно.

У первого же киоска Бауэр вылез и принес газеты. Пока они просматривали статьи, Конвей решил поближе сойтись с Бауэром.

— А как вы оказались в полиции?

— Служил в военной полиции, а в Лос-Анджелес приехал из-за Греты. Это моя подруга. Была актрисой, но бросила это дело: слишком уж к ней приставали.

— Понятно. Я написал несколько детективных рассказов. Интересно, как вы работаете? Пользуетесь достижениями науки? Изучаете судебную психологию?

— Нет, — протянул Бауэр. — Все это чепуха. Главное — здравый смысл. Собрать факты, сопоставить, и все дела. Труднее всего — добыть их, особенно в таких делах, как ваше. Я работаю не как другие. Потому меня и прозвали Верняком, что я почти всегда оказываюсь прав.

Конвей решил зайти с другого боку.

— Тут в газете написано, что я вне подозрений, но меня проверяют. А как это делается? Или мне нельзя спрашивать?

— Поверка уже закончена, — ответил Бауэр. — Вы чисты. Я же сказал вам вчера, что это маньяк. Но, конечно, пришлось отрабатывать все версии.

Конвей втайне гордился своей расторопностью. Жаль, что нельзя подробнее расспросить, какая именно деталь или сочетание обстоятельств отвели от него подозрения. Впрочем, черт с ним.

— Кстати, — проговорил Бауэр. — В кабинете у капитана вы говорили, что почти никого тут не знаете. Я составил список ваших знакомых. Надо будет их проверить.

— Зачем?

— Главным образом, для рапорта. Должен же я изображать бурную деятельность, пока не улеглась шумиха. А может, что-то всплывет. Ну, знаете, она могла сказать подружке, что к ней пристают, или еще что-нибудь. Не было ли у вашей жены какой-нибудь записной книжки с адресами?

— По-моему, не было… А впрочем, когда мы переехали сюда, она купила себе книжечку. Не знаю только, сумею ли найти ее. Хелен не заглядывала туда уже целую вечность.

Когда они вошли в дом, Бауэр сразу же направился к лестнице.

— Давайте начнем с ее комнаты, — предложил он. — Да, пока не забыл. У вас осталась перчатка, которую вы подобрали в кинотеатре?

Конвей остановился.

— Кажется, да. А зачем она вам?

— Хочу посмотреть.

Конвей пошел в свою комнату, Бауэр двинулся за ним. Взяв перчатку, сержант подошел к окну, осмотрел ее, потом достал из кармана вторую перчатку и принялся их сравнивать. Конвей следил за ним, не понимая, в чем дело.

— Не вижу смысла, — объявил, наконец, Бауэр.

— В чем?

— Да вот, посмотрите. Перчатки в двух местах штопаные. На этой шов разлезся. Тут протерлись два пальца. Перчатки никуда не годные.