Роман Солнцев - Очи синие, деньги медные

• Название: Очи синие, деньги медные
• Автор: Роман Солнцев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- De'tache', если оно связное, должно быть плотным, как кирпич (это про серию кратковременных штрихов смычком)... А пиано не должно быть рыхлым, как сидение дивана... - Одним словом, начал переучивать. И дело у Андрея пошло наперекосяк.

И не с кем было посоветоваться. Друзья-завистники с ухмылкой отворачивались: каюк любимцу Куликова... Ему б уехать в Ленинград, где командуют несколько "куликовцев", но Андрей нерешителен... А дома в селе трагедия - даже письма получать оттуда мучительно... Сабанов-старший, служивший в милиции райцентра небольшим начальником (пожалуй, даже сейчас Андрей затруднился бы назвать должность), был уволен по причине задиристости: толкнул кулаком в грудь сослуживца, который ругал Сталина. Старику бы радоваться, что теперь сокращения проводятся тихо, без расстрелов (вон что пишут про его любимые 30-50-е годы!), а он запил. Еще вчера ходил надутый, важный, подолгу отчитывал пьющих плотников, заваливших улицу обструганными бревнами, а теперь сам стоял у какого-нибудь оврага, глядя вниз, покачиваясь и скрежеща зубами. То ли от срама сгорал ( отстранили от власти! Люди могут подумать: тоже - из-за пьянства! А его - по политическим мотивам! ), то ли не представлял себе, каким еще делом может заняться - власть, даже маленькая, многих в России развратила...

Мать Андрея, тихая ласковая женщина, призывала к смирению, указуя на иконы, лила слезы, уговаривая Михаила Илларионовича не писать больше никуда писем, а он писал. Наконец, отца устроили на работу по линии сельского хозяйства в райисполком, но он продолжал оскорбленно отчуждаться от мира. Андрею еще в школе было совестно за него - надо же, уважает кровопийцу в кителе! Портрет его держит в избе над столом...

Сестра Андрея Лена ( она старше его) с радостью уехала в областной город, вернее даже - в закрытый пригород на окраине, куда и при желании приглашающей стороны не всегда и всякого пустят - вышла замуж за инженерафизика Диму. Отец пару раз наведывался за сорок километров пьяный на КП, показывал стертые красные корочки, но его вежливо разворачивали обратно, в родимое Старо-партизанское. Правда, иногда дочь сама являлась, привозила диковинные в те времена в сибирской тайге апельсины...

К Адрею же в городе отец не заезжал - не тем занимается волосатый сын. Когда Андрея с четвертого курса консерватории забрали в армию, в пехоту ( пойти в военный оркестр он не захотел - и поступил, упрямец, глупейшим образом!), то узнал из писем матери: Сабанов-старший едва не умер, сильно болел, говорить не мог - только мычал. Но зато, как писала мама, прекратил пить водку - засел сочинять самую правдивую историю современной России, за каким занятием и застал его сын, вернувшись из армии.

Важный, лысый, в очках, как тот говорун с бумагой из детского приюта, отец показал сыну пять школьных тетрадок: там все было расписано по годам - участие М. И. Сабанова в войне... участие М.И. Сабанова в восстановлении народного хозяйства страны... борьба М. И. Сабанова с хулиганами и ворами... В последней главе он, как истинный сталинец, проклинал за распад СССР Горбачева и Ельцина... Анафема, писал он, "Иуде с отметиной"... Анафема - "Беспалому"...

Дочь звала, и мать не раз предлагала старику перебраться в закрытый город - там снабжение лучше, нет преступности, да и некому водиться с народившимся внучатами. Но отец бунтовал в своем райцентре, где даже элеватора нет, зерно возят в соседний район, а имеется лишь воняющий на всю округу рыбзавод да не менее вонючая маслобойня... Сабанову-старшему все мнилось - вспомнят о нем, вспомнят и с пионерами под оркестр придут, попросят прощения. Но никто к нему не приходил... бывшие секретари райкома все куда-то подевались - говорили, в бизнес ушли... И наконец, старик согласился-таки переехать к дочери как в изгнание - и то лишь ко времени, когда волна бедности и бандитизма достигла и секретных зон. Мать увезла его, почти уже невменяемого, жалкого, что-то невнятно бормочущего, с мокрыми кривыми, как волнушки, губами, за колючую проволоку.

А Андрей... что Андрей? Да ну его как пистон под курок, и вообще всех этих музыкантов и поэтов! Михаил-то Илларионович мечтал: сын станет генералом и всем врагам великой страны покажет, где раки зимуют... Надо - и до Индии дойдет. Правильно призывает политик Жириновский. Даже не верится, что у Андрея отец с такими смешными взглядами... Если бы старик нал, что для сына тягчайшими днями в жизни оказались именно два года в армии. И не из-за учений на морозе, не по причине чистки сортиров и не по причине прочих прелестей службы. Нет. Из-за хамства полу-офицерья , из-за унижений и поборов, которым "деды" подвергают первогодков, из-за страшного закона: "Молчать, пока зубы торчать!.." А уж юмор армейский! Андрей никогда не забудет:

- Девушка - консервная банка, один раскрывает, другие пользуются.

- Что такое девушка? В 16 лет - дикая, как Австралия, в 17 - жаркая, как Африка, в 18 лет - открытая, как Америка, в 19 лет - разбитая, как Германия.

- Лучше слышать вой шакала, чем клятву девушки.

- Снимай ремень и бей в п-здень... Ха-ха-ха!.. Га-га-га!.. Гы-гы-гы!.. - Самые низменные чувства вместе с черными кишками через рот выворачивает эта армия. Правда, говорят, в войну иначе...

Отец мог бы рассказать - он-то совсем юнцом попал на фронт, в 1944-ом. Но уже вряд ли расскажет - Андрей для него стал чужим, можно сказать, политическим противником, понимаете ли (его любимое выражение "понимаете ли"). После развода сына ( и кого узнал о разводе? Наверно, земляки из села, заезжавшие к Андрею переночевать, доложили...) прислал писульку с каракулями, напоминающими колючую проволоку: "Как можно рушить ячейку государства?! Это влияние буржуев с их "свободой" любви!.." Андрей отбрил в ответ: "А как же тогда твой Ленин и его отношения при живой Крупской с красоткойреволюционеркой Инессой Арманд?"

Лысый угрюмый батя не ответил. И более не писал сыну. Верно, окончательно и бесповоротно обиделся на сына. И теперь сочиняет, как Пимен, шестую тетрадь - про Чубайса и прочих демократов...

И остался Андрей один-одинешенек в России. Где друзья по консерватории? Самые талантливые - опять-таки в Питере и в Москве. А с бездарностями встретиться, водки купить? Захохочут, как вороны: "Снизошел?! Ну и чем ты лучше? Сшибаешь, как и мы, червонцы..."

О многом сегодня вспомнил Андрей после встречи в детском приюте (никак из головы не выходит мальчонка со скорбными губками)... До ночи просидел, думая и о своей надломленной жизни...

Мимо окна, жужжа, быстро летели подростки на шариковых коньках ( "А мы когда-то на велосипедах ездили"). Промелькнули на бешеной скорости округлые таинственные иномарки. Наверное, в одной из них сидит, блаженно вдавившись в богатое кожаное кресло, и та девица с набеленным личиком. Идиотка.

Ничем не лучше бывшая жена - грудастая, холодная, как пингвин... Когда уходила, Андрей отдал ей телевизор - смотрите свою политику! У него есть свое высекание огня из кремня - скрипка. И уже давно не интересовался новостями, разве что местными. Если застрелили какого-нибудь банкира или хоронят ветерана в орденах - из разговоров в толпе скрипач похоронного оркестра что-то узнавал... Страна катилась черт знает куда.

Правда, Людмила оставила бывшему мужу старенький "кассетник" - пусть слушает до одури свою любимую музыку... И он иногда включал магнитофон, ставил наугад одну из захватанных кассет - там уже не разглядеть надписей, и никогда не знаешь, что сейчас заиграют. Нажимал на "play" - и засыпал... И сквозь сон было слышно, как тренькает и тихо рассыпается веером весенних сосулек на асфальте рояль Моцарта, и жалобно, жалобно поют скрипочки, и взмывают, как ласточки, в небо...

Но сегодня не до сна. И не до музыки. Всю ночь сквозь мглу на него смотрят круглые глаза потерявшего родителей мальчугана, который чувствует музыку так же болезненно и сладостно, как серебряная листва ветлы - ветер... Может, правда, - усыновить? Но на какие шиши растить его?

И еще эта девчонка-женщина... два раза быстро заглянули в душу ее растерянные фиалковые очи... Да кто она такая и что он к ней пристал? Еще не хватало увлечься малолеткой. Тоже мне, Лолита постсоветской эпохи... И все же таится в ее облике загадка... не полная же дура - так мазаться! Видит Бог, есть в лице ее запрятанное страдание... Но ты и ей не поможешь. Гол, как сокол. С гундосой магазинной скрипкой. Хватит! Спать! И забыть - эту прежде всего.

Включил магнитофон - заело, хотел вынуть кассету - потянулась пленка, вырвал метра два... выключил. Спал плохо.

Утром ожесточенно полез под ледяной душ и выскочил на улицу.

Хватит. Он сегодня, он сейчас идет в ненавистный цыганский оркестр - приглашали. Будет играть вместе с кудлатыми веселыми хлопцами, тряся задом, по ресторанам. Там хорошо платят.

Но судьба поворачивает, куда ты не ожидал... Еще не раз Андрей задумается во снах и среди бела дня, что же это такое - случайность в жизни... Случайность - корнями восходит к случке собак? Нет! Случай - безумие с луча лунного... Или: случай - слушай чаянность... Престань, доморощенный лексиколог! Твое дело - пила, смычок. Но ведь и смычок - смыкает... Сомкнутые губы - тайна. Сползаешь с ума? Больше не пьешь.