Вольфганг Геншорек - 20000 километров по Сахаре и Судану

• Название: 20000 километров по Сахаре и Судану
• Автор: Вольфганг Геншорек
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1985

Автор из ГДР, историк, писатель и публицист, предлагает советскому читателю книгу о выдающемся немецком ученом и путешественнике прошлого века Генрихе Барте, о главном деле всей его жизни — Большой африканской экспедиции, а также о других путешествиях, в частности по странам Средиземноморья. Результаты исследований Барта по Африке до сих пор лежат в основе многих современных представлений о прошлом африканских народов, их культуре, языках и обычаях. Книга построена преимущественно на дневниках, которые Генрих Барт вел на протяжении всех своих путешествий

---

По мере возрастания непрекращавшегося внутреннего и внешнего упадка Османской империи в арабских провинциях усиливалась повстанческая борьба, рождалось движение за национальное самоопределение. Однако одновременно началась борьба между великими европейскими державами за то, кто овладеет наследием «больного человека на Босфоре».

В знойной Сахаре

11 декабря 1849 года Генрих Барт и Адольф Овервег ступили на африканскую землю, а четыре дня спустя прибыли в Тунис. Барт был счастлив оттого, что находится поблизости от древнего Карфагена и может каждый день совершать прогулки в его окрестности верхом на лошади. Он бы охотно задержался здесь, но вынужден был выехать в Триполи — отправной пункт экспедиции — и встретиться с Ричардсоном. Новогоднюю ночь Барт и Овервег провели в седлах. «Я никогда не забуду эту ночь, которой начался новый, 1850 год, принесший нам так много тяжких испытаний, которые мы благодаря нашему упорству в конце концов с честью выдержали», — вспоминает позднее Барт в своем дневнике. Было довольно холодно, а одежда, которую они взяли с собой, была недостаточно теплой, чтобы защитить их от стужи. Они впервые поняли, что в Африке можно страдать не только от жары, но и от холода. Поэтому они решили купить в Триполи теплые вещи. В полночь спутники сошли с лошадей и поздравили друг друга с Новым годом. Что он им принесет?

А пока Барт радовался, что нашел в Овервеге надежного товарища, который — он был уверен — поможет ему в предстоящей работе. Далее друзья направились вдоль побережья, и Барт мог не спеша осмотреть руины древних поселений. Когда они прибыли в Триполи, Ричардсона там еще не было. Уже тогда Барт не питал никаких иллюзий относительно предстоящего сотрудничества с ним, о чем свидетельствует письмо Шуберту, свояку, от 2 февраля 1850 года: «Материально ответственный руководитель нашей экспедиции мистер Ричардсон отличается, к сожалению, не самым благородным характером, и по всему его поведению видно, что он не очень-то горит желанием способствовать успеху предприятия. Что же касается меня, то я буду стремиться к цели и поэтому приступаю к делу с… глубокой убежденностью в успехе. Поле деятельности, которое нам предстоит освоить, огромно, это совершенно новый мир, и его мы можем завоевать для науки и, возможно, для всего человечества».

Так как приборы и другое оборудование еще не прибыли, Барт и Овервег решили заняться обследованием окрестностей. Прежде всего они отправились на запад вдоль побережья, так как Барт надеялся обнаружить здесь новые античные памятники. Овервег предложил идти несколько южнее, и они, минуя область степей, вышли к горной цепи Гарьян.

Эту поездку ни в коей мере нельзя рассматривать как просто прогулку ради того, чтобы убить время, — она была предпринята с научной целью. Уже тогда наметилось оправдавшее себя впоследствии разделение обязанностей между исследователями, ставшее определяющим в их дальнейшем плодотворном сотрудничестве. В то время как Барт занялся вопросами исторической географии и филологией, Овервег посвятил себя преимущественно физической географии. Правда, во время этой экскурсии они не открыли новых земель, однако многое сделали для топографии и геологии Гарьянских гор. Друг Барта опровергал широко распространенное мнение, что Сахара — обширная равнина, лежащая ниже уровня моря.

По возвращении в Триполи их ждало приятное известие: прибыло долгожданное оборудование, однако подготовительные работы, связанные с началом похода, еще не закончились. Не было палаток, оружия, проводников. Укомплектование каравана оказалось весьма сложным делом, отнявшим много времени. Необходимо было взять с собой не только аппаратуру и материалы для научных изысканий, но и многое другое: домашнюю утварь, провиант, резиновые емкости для воды, медикаменты, одежду, книги, предметы для обмена и подарки. Для перевозки походной поклажи только Барта и Овервега потребовалось восемь верблюдов.

Караван Ричардсона состоял из такого же числа верблюдов. Среди прочих вещей он захватил с собой и пронес через всю пустыню большую разборную лодку для предстоящего исследования озера Чад. Это «сооружение» повсюду привлекало к себе внимание жителей и вызывало их немалый интерес.

Ученым был придан помощник Мухаммед эль-Гатрони, опытный проводник караванов, ставший верным спутником Барта на протяжении целых пяти лет. Следуя его совету, участники экспедиции для облегчения контакта с коренным населением взяли себе арабские имена. Так, Барта, который благодаря превосходному знанию арабского языка и Корана вполне мог сойти за марабута, назвали Абд эль-Керимом (что значит «слуга Всемилостивого»), Овервегу, отличавшемуся знаниями в области медицины и всегда готовому прийти на помощь, было присвоено имя Табиб («врач»), а Ричардсон выбрал себе библейское имя Якуб.

В конце концов все было готово: можно и отправляться. Чтобы избежать резкого перехода от уютной городской жизни к полной трудностей кочевой, Барт предложил провести сначала несколько дней в палаточном лагере за городом. Здесь караван оставался до 29 марта, а затем взял курс на Сахару. Пройдя небольшой отрезок пути, он остановился, чтобы дождаться Ричардсона, и днем окончательного выступления экспедиции стало 5 апреля.

В начале пути ландшафт отличался разнообразием — оливковые рощи чередовались с полями, — однако довольно скоро путешественники почувствовали близость пустыни. Ряд полуразрушенных временем и погодой придорожных столбов свидетельствовал о том, что здесь когда-то пролегала римская дорога в глубь континента. После утомительного перехода 7 апреля караван достиг оазиса Мизда — вероятно, очень древнего поселения, которое уже упоминалось в описаниях александрийского ученого Птолемея (около 90–160). Искусно проложенная оросительная система позволила здесь возделывать поля и выращивать финиковую пальму.

Несколько дней спустя экспедиция двинулась дальше. Земля вокруг становилась голой и каменистой. Разыгравшаяся песчаная буря затрудняла передвижение и не позволяла как следует осмотреть встречавшиеся на пути руины — крепости и надгробия, которые красноречиво свидетельствовали о том, что в древности здесь отнюдь не была безжизненная пустыня. От вади к вади, преодолевая узкие перевалы и осыпи, экспедиция медленно шла вперед. 15 апреля была достигнута северная граница страшной Хамады эль-Хамры (Красной пустыни), которую старались обойти все караваны. Перед походом в эту раскаленную, безводную пустыню караван остановился у колодца в Табоне, чтобы пополнить запасы воды, и 17 апреля отправился дальше на ют, впервые ступив на еще не исследованную землю — в скалистую пустыню, которую обычно старались миновать другие караваны. Ученые экспедиции, невзирая на невыносимую жару, не прекращали работу. Овервег был неутомим и с увлечением проводил свои астрономические и геологические наблюдения, но Барту, стороннику строгой систематизации, привыкшему добросовестно и скрупулезно записывать малейшие детали, при всем его дружеском отношении к товарищу была не по душе «небрежность» Овервега, который почти не пользовался записными книжками и полностью полагался на свою память. Это относилось даже к названиям местностей, так как он знал, что Барт их запишет более точно.

Необитаемая пустыня получила свое имя от покрытой красноватой галькой поверхности («хамра» — «красная»). Она простирается приблизительно на 240 километров к югу. Это расстояние экспедиция решила преодолеть за шесть дней — невероятно смелый план, если учесть, что температура воздуха к полудню достигала 60 градусов по Цельсию. Больше всего от жары страдал Ричардсон, и поэтому он приказал передвигаться только ночью. Ночи, однако, были холодными настолько, что осыпи покрывались изморозью.

22 апреля, после крайне изнурительного похода, путешественники подошли наконец к долгожданному колодцу Эль-Хасси. Самое страшное осталось позади: они вошли в зону, где им чаще будут встречаться оазисы.

Однако привал был коротким, ибо до Мурзук а — первой цели их путешествия, центра находившейся еще под господством турок области Феццан, — путь предстоял немалый. И, совершив утомительный, обессиливающий переход через крупные песчаные холмы, 5 мая экспедиция наконец вышла к плоскогорью близ Мурзука.

«Мы подошли к стенам города, — писал Барт, — постройки которого были возведены из особой, мерцающей от солевых вкраплений глины. Мы решили обойти город с запада и с севера, но не нашли там ворот, через которые можно было бы провести караван, и остановились на восточной его стороне». Английский консул в Мурзуке провел их в конце концов в город. Ричардсон был уже там: он прибыл днем раньше.

Мурзук тех времен — сборный пункт всех караванов, отправлявшихся с побережья Средиземного моря через Сахару. На облике города сказалось влияние посреднической торговли. Если в других населенных пунктах, расположенных на караванных путях, торговлей занимались преимущественно местные купцы, которые вкладывали полученную прибыль в новые торговые предприятия, в Мурзуке были торговцы, прибывшие из разных мест и увозившие выручку за проданные товары к себе домой, так что из города постоянно выкачивались средства. При сравнительно немногочисленном населении (2800 человек) Мурзук занимал весьма обширную территорию. Климат — повышенная сухость воздуха, изнуряющая жара — был почти непригодным для жизни, так что не одна экспедиция, начало которой было многообещающим, находила здесь свой преждевременный конец.