Олег Терентьев - Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

• Название: Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы
• Автор: Олег Терентьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Владимир Высоцкий не вёл дневников, у него не было прижизненных биографов. Но были родные, друзья, знакомые и коллеги, чьи воспоминания и легли в основу данной публикации. Так же использованы статьи из периодической печати, документы и материалы из музея театра на Таганке, комиссии по творческому наследию Высоцкого и личные архивы родителей поэта. Материалы расположены в хронологическом порядке. Составление и подготовка к печати — Б. Акимов и О. Терентьев.

---

«...Вот так я оказался в кадре». Высоцкий в кругу друзей и почитателей. (Крайний справа: Г. Внуков, рядом Вс. Ханнин).

Примечания

«Куплеты», ну писанные Высоцким для спектакля «Пугачей», известны всем поклонникам его творчества. Автор в сво их выступлениях постоянно, рассказывая о театре, цитировал фрагменты из них. Но именно фрагменты, причем из середины. Поэтому в большинстве песенных каталогов Высоцкого данное произведение расположено в разделе «К» (Кузьма! Андрей!.,),

Для подготовки «Куплетов» к публикации было использовано несколько источников (фонограммы спектаклей разных лет; рабочий сценарий спектакля; текст «Куплетов», записанный со слов одного из их исполнителей, Д. Е. Межевича; рукопись — черновые наброски — самого автора ). Все они немного разнятся между собой. Это объясняется, видимо, большими временными промежутками источников.

Мы решили опубликовать текст «Куплетов» из сценария спектакля (ЦГАЛИ, ф.2485.2.373, с.2,16,41) [Куплеты разнесены по сценарию согласно месту их исполнения в спектакле.] Это, на наш взгляд, логично, так как наиболее близко к первоисточнику.

Хотя «Куплеты» явно ролевые и состоят из реплик отдельных исполнителей, сейчас трудно расставить в их тексте прямую речь, поскольку со временем акценты исполнения сме щадись. Да и вряд ли есть такая необходимость. Читатели при желании сами могут это cделать.

Куплеты Из спектакля «Пугачев»

Андрей! Кузьма!

А что, Максим?

Чего стоймя

Стоим, глядим?

Вопрос не прост,

И не смекнем,

Зачем помост

И что на нем.

Нет, без хмельного не понять,—

Пойти, бутыль побольше взять.

Кузьма! Андрей!

А что, Максим?

Давай скорей

 Сообразим.

И-их — на троих.

А ну их, на троих.

На троих так на троих...

И-их, и-их, и-их!

Андрей! Кузьма!

А что, Максим?

Чего стоймя

Опять стоим?

Теперя вовсе не понять:

И тут висят[ь] и там

висят[ь]!

Так был же Петр?!

Тот был сперва...

Нет, не пойдет

У нас стрезва!

Кузьма!

Готов!

Неси ка штоф!

Нет, на троих не пойдет.

На троих не возьмет!

Чего же ждем?

Давай вдвоем!

И-их — на двоих.

А ну их, на двоих.

На двоих так на двоих,..

И-их, и-их!

Кузьма, Кузьма!

Чего ты там?

Помрешь глядеть,

Ходи-ка к нам!

Теперя вот, тетеря вот

И на двоих-то не возьмет.

Кричат, орут...

А ну его,

Давай, дави на одного!

И-их, а ну их.

Пей, пей, не робей!

Не робей так не робей.

Не робей... не робей...

не робей... воробей...

Соловей, пташечка,

Канареечка жалобно поет!

Публикация О. Терентьева и Б. Акимова

Лирическое отступление

Фото Д. Кричевского

ЗА КАДРОМ

Многие интересные материалы повести «Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы» остаются как бы «за кадром», поскольку не имеют порой прямого отношения к его творчеству. Некоторые из них просто жалко терять, поэтому мы избрали несколько необычную форму подачи материала — вне контекста повести. Пусть это будет своеобразным «лирическим отступлением».

К иллюстрациям мы прилагаем интервью, взятое у фотокорреспондента журнала «Спортивная жизнь России» Д. М. Кричевского.

«Моя встреча с Высоцким произошла в 1968 году. Где-то в 20-х числах марта я вернулся с соревнований, где готовил фоторепортаж (был выходной день — суббота). Вдруг неожиданный звонок: завтра утром приедет в редакцию Высоцкий. Нужно провести съемку — сделать портрет для статьи и, кроме того, постараться сфотографировать его с гантелями.

К тому времени Высоцкий уже был популярен как актер и автор нетрадиционных песен. Думаю, что появившиеся у него тогда песни о спорте и явились одной из причин интереса, проявленного нашим журналом. Но я этого имени еще не знал.

Назавтра в полдень пришел в редакцию аккуратный молодой человек спортивного вида. Был он не один — вместе с красивой блондинкой. Тогда я не знал, что это французская кинозвезда Марина Влади. Она держалась очень скромно, отойдя как бы на второй план.

Они оба проявили неподдельный интерес к тому, что нам предстояло. Владимир старался во все вникнуть: он рассматривал фотографии на стенах лаборатории, расспрашивал про спортивные дела, интересовался, бывал ли я у них в театре.

Закончив основную съемку, я попросил его сняться еще и с гантелями (гантели всегда у меня были наготове — они и сейчас здесь). Владимир посетовал, что у него нет с собой спортивной формы, но все-таки согласился позировать.

По тому, как он взял гантели, было видно, что Владимир с ними знаком. Он, правда, не обладал хорошей школой (это чувствовалось по мелочам: параллельности рук и т. п.), но был явно не новичок: имел крепкий хват, выверенную технику, пластика движений была ему хорошо знакома. Свой комплекс упражнений проделал крайне энергично — вся съемка длилась чуть более часа.

Откровенно говоря, видя его экипировку, я не захотел его мучить позированием. Решил: пусть будет как есть. А потом эти снимки с гантелями не стал показывать в редакции, и в номер пошел один из портретов.

За время нашего краткого знакомства у меня сложилось о Высоцком хорошее и доброе впечатление — как об очень культурном, интеллигентном и воспитанном человеке».

Популярная поэтическая библиотека Несостоявшаяся книга

В издательстве «Молодая гвардия» была задумана новая серия «Популярная поэтическая библиотечка», в рамках которой готовились к изданию сборники Пушкина, Тютчева, Фета, Блока, Есенина, Гумилева, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Горация, Хайяма, Шекспира, Бернса, Беранже, Лорки и других знаменитых поэтов.

Открывал серию Владимир Высоцкий. Такому «нарушению» иерархии мы придавали символическое значение, как бы приглашая молодых почитателей Владимира Высоцкого в дальнейшее увлекательное путешествие к вершинам мировой поэзии.

Однако, как жестокие морозы, грянула тотальная коммерциализация и заморозила наши поэтические начинания. Даже такой издательский колосс, как «Молодая гвардия», имея замечательные традиции поэтического книгоиздания, не справляется с ситуацией. В этих горьких обстоятельствах нашей духовной жизни есть одна маленькая отрада: настоящая поэзия была, есть и будет вне коммерции. И слава Богу, что «Ст.М.» взял на себя некоммерческую миссию — опубликовать фрагменты несостоявшихся книг.

Если найдется меценат, заинтересованный в издании «Популярной поэтической библиотечки», мы готовы представить ему рукописи заявленных сборников.

Любовь Калюжная, редактор невышедшей книги

КНИГА В ЖУРНАЛЕ «Небо — моя обитель...»

Голос Владимира Высоцкого в середине 60-х годов буквально ворвался в нашу жизнь — и общественную, и личную. Его песни стали событием, вызвали острый эмоциональный отклик. Их хвалили, хулили, но - парадокс! — слушали все. При отсутствии студийных записей их цитировали, им подражали... Чуть позже Высоцкий завоевал и самых непримиримых — сказанное им оказалось близким людям разных поколений, различных социальных уровней. Его голос как бы вобрал всё многоголосье разноликой улицы.

Впрочем, надо признать, что налет приблатненности на его ранних песнях коробил даже самых восторженных почитателей: почему такие сюжеты и такие герои? С одной стороны, обжигающие душу «Братские могилы», «Я — «Як»-истреби-тель...», «Он не вернулся из боя», которые вполне органично смыкались с песнями о мужской дружбе и даже с иронично-озорными сказками или первыми спортивными песнями. С другой же — лагерная «чернуха».

В самом деле — откуда и зачем в репертуаре совсем молодого актера и певца, к тому же коренного москвича, могли появиться такие вещи, как «Татуировка», «Я был душой дурного общества», «Бодайбо», «Тот, кто раньше с нею был», «Наводчица», «Счетчик щелкает»? Отчасти эту линию творчества Высоцкого можно было объяснить тем, что в послевоенную пору приблатненность в среде городской молодежи имела некую романтическую привлекательность.

Я и сам долго не понимал зэковского начала в творчестве Высоцкого, и мне казалась чрезмерной его приверженность «зэка Петрову, Васильеву зэка».

Только спустя десятилетия пришло осознание того, что своим обостренным художественным чутьем Высоцкий уловил ту сторону действительности, которая как бы и не существовала, а вместе с тем во многом определяла уклад нашего общества и его граждан. Кто такие эти зэки? Пожалуй, мы сами и есть. Мы одной плоти, крови, одной судьбы. Страна, создавшая ГУЛАГ и пропустившая по этапам миллионы сыновей и дочерей, сама стала зоной, которая диктует свои законы, идеалы и свой язык. Рождаясь в обществе-зоне, где человеческое достоинство упразднено, мы воспринимаем регламентированность бытия как норму, становимся носителями жестких идеологических догм. Живое слово Высоцкого преодолело эту зашоренность, проложило путь к духовному освобождению. Скольким современникам он помог вырваться из колеи.