Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 1

• Название: История жизни, история души. Том 1
• Автор: Ариадна Эфрон
• Издательство: Возвращение
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7157-0166-4

Трехтомник наиболее полно представляет эпистолярное и литературное наследие Ариадны Сергеевны Эфрон: письма, воспоминания, прозу, устные рассказы, стихотворения и стихотворные переводы. Издание иллюстрировано фотографиями и авторскими работами.

---

Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич

7 сентября 1950

Дорогие мои Лиля и Зина! Получила ваше письмо, где пишете про Нютино пребывание, неудачный пирог и приезд Кота. Письмо шло всего неделю; т. ч. получила совсем свежие новости. Очень огорчена тем, что выслали целых три посылки. Моя приятельница, видя моё огорчение, сказала, что, несмотря на все трудности, с посылками связанные, вам всё же «доставляет удовольствие» отправлять мне их - я очень зло ответила, что предпочла бы доставлять вам удовольствие другого рода, чем тянуть у вас последнее. Куда ездил Кот?

На практику, наверное? Работает ли он уже и где? Как выглядит Нютя? Наверное, как всегда, усталая, растрёпанная и самоотверженная. Чем старше и, вероятно, глубже становлюсь, тем больше понимаю и люблю всех старших своей семьи. Это чувство трудно поддаётся словам, особенно моим, которые всегда наспех. Очень, очень мне жаль, что так мало знаю о своей бабушке (Лилиной маме) и совсем ничего о дедушке1. Даже странно — мне папа о матери рассказывал, Акварель А. Эфрон когда я была маленькая, эпизоды, доступные *Вид из сеней» моему возрасту и связанные с его детством. Об отце мало говорил. А взрослой мне не рассказывал о своих родителях по-настоящему. Маминых родителей я знаю гораздо лучше и полнее, и отца, и мать, знаю их не только как «родителей», а просто как людей, и ещё поэтому мне очень ясны и мама, и Ася. Андрея, своего дядю, маминого покойного брата, я помню, а Валерию2, которая и сейчас жива и с к<отор>ой Ася переписывается, никогда не видела или, если видела, то в раннем детстве, — забыла. Мама всегда с большой нежностью вспоминала Серёжиного брата Петю, ведь у него была жена и дочь (кажется, дочь?)3. Что с ними стало? А папа вспоминал с особенной нежностью маленького брата Котика.

Петину маску я помню, даже помню, где она у мамы в комнате находилась, слева от входа, в таком углублении вроде ниши. Лилень-ка, помните мамину комнату в Борисоглебском4? Слева стояло вольтеровское кресло, под валики которого я запихивала манную кашу, у окна — письменный стол и возле него небольшой секретер, на к<о-тор>ом, среди всяких мелочей, была какая-то «железная дева», статуэтка, к<отор>ая открывалась и внутри торчали гвозди. Над маминой постелью был папин портрет - в шезлонге или кресле, на оранжевом фоне, с книгой в руке. Большой, во всю стену, работы Н. Крандиев-ской5. В углу стоял большой секретер, на другой стене, напротив папиного портрета, висел врубелевский Пан и ещё что-то морское, врубелевское же, и шкурка Кусаки, а позже там была ещё полочка с самыми любимыми мамиными книгами. Люстра была старинная, синяя, хрустальная, и белая медвежья шкура на полу. Обои были с розами, небольшими, на кремовом фоне.

Лиленька, о стольком хотелось бы Вас порасспросить, о Вас самой, и о Вашей семье, и обо всех старших - подумать только, что когда была возможность и когда мы были вместе, то говорилось почти всегда о чём-то более близком по времени и часто о совсем несущественном. А когда я приехала тогда, в первый раз6, то ленилась бывать у Тямтяши7, о чём сейчас тоже жалею, она ведь всех знала, и помнила, и очень любила. Смолоду всегда кажется, что всё успеешь, а главное — бываешь очень невнимателен (даже будучи человеком очень привязанным к семье) к своим близким. Кажется, что уж с ними-то всегда успеешь поговорить и наговориться и тянешься к чужим, прохожим в твоей жизни.

Как жаль, что у вас неудачное, в смысле погоды, лето! У нас хоть и вообще холодновато, но всё же было дней десять-15 солнечных и безветренных, что здесь - чрезвычайная редкость. И вообще не очень дождило - с перерывами и не целыми сутками. Конец же августа и начало сентября такие, какие бывают в Москве, только «холоднее», но порции солнца и дождя нормальные, по сезону.

АкварельА. Эфрон «Наша комната»

Беспросветные дожди обещают во 2-ой пол<овине> сент<ября>. Я в отпуску с 1 -го по 15 сент., впервые за очень много лет, но отдыхать совсем не удаётся, всё вожусь с домиком и «хозяйством», стараемся утеплиться и подготовиться к зиме. Вчера всё побелила снаружи и внутри, т. ч. само жильё готово к зимовке. Известь так разъела пальцы, что еле держу перо. В этом году ужасно много грибов, приносили вёдрами, сушили и мариновали (подосиновики и берёзовики), немного насолили. Ягод не очень много, но всё же по 2—3 литра приносила голубики и черники, и даже немного варенья наварили, можно бы и больше, но из-за сахара дорого получается. Сейчас мучаемся с дровами, пока что безрезультатно. Всё решительно перестирала и перегладила, в общем, дома - чистота и порядок. Кухня — под одной крышей, а то, что на рисунке неоштукатурено, — сени. Теперь уже оштукатурены и побелены. Зиночка, большое спасибо за '/2 ватман. Нина, конечно, не присылала ничего. «Фауст» у меня есть, статьи о нём Мотылёвой не читала, но огорчена заранее. Ответа от И.В.8 ещё не имею, как только и если получу, непременно сообщу. Пока крепко целую.

Ваша Аля

В конце августа уже ночами были заморозки. А сейчас — осень, всё золотое и красное - краски заката на земле.

' Елизавета Петровна Дурново (1855-1910) происходила из старинного дворянского рода; муж ее Яков Константинович Эфрон (1853-1909), уроженец Ков-но, - из бедной еврейской семьи. Оба они - участники народнических организаций «Земля и воля» и «Черный передел». В 1880 г. Е.П. Дурново после перевозки нелегальной типографии из Москвы в Петербург была арестована и заключена в Петропавловскую крепость. Будучи освобождена под большой залог, вскоре бежала в Швейцарию. Там она вышла замуж за Я.К. Эфрона и родила трех старших детей. По возвращении в Россию Я.К. Эфрон долго не мог получить никакой работы по специальности, т.к. состоял под гласным надзором полиции. Чтобы содержать семью (у них было девять детей), он был вынужден поступить инспектором в страховое общество. В конце 90-х годов Елизавета Петровна вернулась к революционной деятельности и в 1906-м вновь была арестована, но, вследствие плохого состояния здоровья, была взята на поруки и переправлена за границу с младшим сыном Котиком (Константином, р. 1897 или 1898). Весной 1909 г. привезли в Париж и умиравшего от рака печени Якова Константиновича. В 1910 г внезапно повесился Котик, а на следующий день - Елизавета Петровна. Впоследствии А.С. на основе рассказов Елизаветы Яковлевны написала о семье Эфронов в своих «Страницах воспоминаний» (впервые опубл.: Звезда. 1973. № 3).

2 Андрей Иванович и Валерия Ивановна Цветаевы, дети И.В. Цветаеваотпервого брака.

3Петр Яковлевич Эфрон (1884-1914) - эсер-максималист, участник ряда экспроприаций банков, дружинник во время Московского вооруженного восстания, актер. Вера Михайловна Эфрон, жена П.Я. Эфрона, актриса. Их дочь Ирина (Ластуня) (р. 1908 или 1909) умерла в младенчестве.

4 В доме № 6 по Борисоглебскому переулку М.И. Цветаева прожила с осени 1914 г. до отъезда за границу весной 1922 г. Ныне там находится Культурный центр «Дом-музей Марины Цветаевой».

5Надежда Васильевна Крандиевская (1891 -1968) - скульптор, живописец. Ею выполнены два ранних скульптурных портрета М.И. Цветаевой и написаны портреты С.Я. и Е.Я. Эфрон. Портрет же С.Я. Эфрона, сидящего в шезлонге, написан Магдой Максимилиановной Нахман, подругой Е.Я. Эфрон, автором портрета М.И. Цветаевой (1913) (местонахождение обоих портретов неизвестно).

6 Имеется в виду возвращение в 1937 г. в СССР.

7 Домашнее прозвище Надежды Львовны Лебуржуа (1855-1943). Внучка француженки-гувернантки, она выросла в доме Дурново; Елизавета Петровна Дурново-Эфрон, а затем и ее дети были с нею очень близки.

8 И.В. Сталина.

Б.Л. Пастернаку

8 сентября 1950

Дорогой Борис! Всё никак не удаётся написать тебе, а вместе с тем нет ни одного дня, чтобы не думала о тебе и не говорила бы с тобой. Но занятость и усталость такие, что всем этим мыслям и разговорам так и не удаётся добраться до бумаги. Большое, хоть и ужасно запоздалое, тебе спасибо за твоего «Фауста». Для меня он - откровение, т. к. до этого читала (уже давно) в старых переводах, русских и французских, где за всеми словесными нагромождениями Гёте совершенно пропадал, вместе с читателем. Я, любя твоё, очень к тебе придирчива, но тут о придирках не может быть и речи — безупречно.

Вообще — прекрасен язык твоих переводов, шекспировские я всё читала, ты, как никто, умеешь, помимо остального, передавать эпоху, не вдаваясь в архаичность, что ли, благодаря этому читающий чувствует себя современником героев, их язык — его язык. Необычайное у тебя богатство словаря. Фауста прочла сперва начерно, сейчас перечитываю медленно и с наслаждением, по-настоящему наслаждаюсь каждым словом и словечком, рифмами, ритмами, и тем, что всё это — живое, крепкое, сильное, настоящее.