Анник Кожан - Наложницы. Гарем Каддафи

• Название: Наложницы. Гарем Каддафи
• Автор: Анник Кожан
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: Isbn 978-966-14-6243-3

Детс­тво Со­раи за­кон­чи­лось в тот день, ког­да их шко­лу по­сетил зна­мени­тый Му­ам­мар Кад­да­фи. Ей прос­то не по­вез­ло — она приг­ля­нулась дик­та­тору… Так на­чалась ее ад­ская жизнь в под­ва­ле рос­кошно­го особ­ня­ка, где стра­дали де­сят­ки де­вушек. Толь­ко че­рез нес­коль­ко лет Со­рае чу­дом уда­лось бе­жать. Это ис­крен­няя ис­по­ведь жен­щи­ны, ко­торая су­мела выр­вать­ся из га­рема ти­рана…

---

— У тебя острые глазки, которые могут даже убить…

Сколько раз я слышала эту глупую песню! А ему она не надоедала. Амаль старалась изо всех сил, полностью войдя в свою роль, чертовски соблазнительно стреляла глазами. А я не могла. Она изгибалась, трясла бедрами и грудью, закрывала глаза, медленно поднимала волосы, они ниспадали ей на плечи, и, запрокинув голову, она трясла ими. Я же была начеку, прямая как палка, с враждебным взглядом. Тогда она подошла ко мне, чтобы завлечь в свой танец, слегка касаясь моего бедра, скользнув своей ляжкой у меня между ног, побуждая двигаться вместе с ней.

— О да, мои шлюшки! — выкрикивал Вождь.

Он разделся, дал мне знак продолжать танцевать и подозвал к себе Амаль. Она подошла и начала сосать ему член. Мои глаза отказывались верить. Я с надеждой спросила:

— Так что, я могу выйти?

— Нет! Иди сюда, потаскуха!

Он потянул меня за волосы, заставил сесть и поцеловал меня, или, скорее, обслюнявил, в то время как Амаль продолжала. Затем, по-прежнему держа меня за волосы, он сказал:

— Смотри и учись тому, что она делает. Ты будешь делать то же самое.

Он поблагодарил Амаль и попросил ее закрыть за собой дверь. Потом набросился на меня и долго на мне неистовствовал. Мабрука входила и выходила, словно ничего не происходило. Она передавала ему сообщения — «Лейла Трабелси просит, чтобы вы ей перезвонили» — до того момента, когда она сказала: «Теперь заканчивайте. У вас есть другие дела». Я была поражена. Она могла сказать ему что угодно. Я даже думаю, что он ее боялся. Он пошел в ванную, погрузился в джакузи, через края которой вылилась вода, и крикнул мне:

— Подай мне полотенце.

Оно было рядом с ним, но он хотел, чтобы его подала именно я.

— Надуши мне спину.

Затем он указал мне на звонок возле магнитофона. Я нажала. И тотчас же появилась Мабрука.

— Дай этой маленькой потаскухе ДВД-диски, пусть она учится своей работе!

Через пять минут Сальма принесла в мою комнату ДВД-проигрыватель, позаимствованный у другой пленницы, и стопку дисков.

— Держи, это порно. Внимательно смотри и учись! Хозяин разозлится, если ты не будешь в курсе. Это твое школьное домашнее задание!

О боже мой, школа… Это было уже так давно. Я приняла душ. Амаль устроилась на соседней кровати, хотя у нее была своя комната. Прошла уже целая неделя, а я ни с кем не разговаривала, и я больше не могла выносить одиночество и страх.

— Амаль, я не понимаю, что я здесь делаю. Это не моя жизнь, это ненормально. Мне все время не хватает мамы. Могу ли я хотя бы позвонить ей?

— Я поговорю с Мабрукой.

Изнуренная, я заснула.

В дверь моей комнаты постучали, и внезапно вошла Сальма.

— Поднимайся, в чем есть! Быстро! Твой хозяин хочет тебя!

Было 8 часов утра, я поспала всего несколько часов. Похоже, Каддафи тоже только что проснулся. Он еще был в кровати, с взъерошенными волосами, и потягивался.

— Иди сюда, потаскуха! — Сальма грубо толкнула меня. — А ты принеси нам завтрак в постель. — Он сорвал с меня спортивный костюм и яростно набросился на меня. — Ты смотрела фильмы, шлюшка? Ты теперь должна все уметь!

Он рычал и везде меня кусал. Он опять меня изнасиловал. Потом встал, чтобы съесть зубчик чеснока, из-за которого у него постоянно воняло изо рта.

— Пошла вон, потаскуха.

Выходя, я встретилась с Галиной и двумя другими украинскими медсестрами, которые входили в его комнату. И в это утро я поняла, что имею дело с сумасшедшим.

Но кто об этом знал? Папа, мама, ливийцы… Никто не знал, что происходит в Баб-аль-Азизии. Все они испытывали черный страх перед Каддафи, потому что сопротивляться ему или критиковать его было равносильно приговору к тюремному заключению или к смерти, ведь он действительно наводил ужас, даже когда его называли «папа Муаммар» и пели в его честь гимн перед его фотографией. И после этого представить, что он со мной сделал… Это было так унизительно, так оскорбительно, так невероятно! Вот именно! Это было просто невероятно! Значит, никто мне не поверит! Я никогда не смогу рассказать свою историю. Потому что это был Муаммар, и, кроме того, что я обесчещена, меня еще и примут за сумасшедшую.

***

Я перебирала в уме все эти мысли, когда в комнате появилась Амаль.

— Пойдем, не сиди здесь, прогуляемся!

Мы двинулись по коридору, поднялись на четыре ступеньки и оказались в просторной, хорошо оборудованной кухне, стена которой была украшена плакатом с изображением молодой брюнетки, чуть старше меня. Амаль сказала, что это Ханна Каддафи, приемная дочь полковника. Я только позже узнала, что в 1986 году ложно объявили о ее смерти во время бомбардировки Триполи по приказу Рейгана. Но в Баб-аль-Азизии ни для кого не было секретом, что она не только жива-здорова, но и является любимым ребенком Вождя. Амаль приготовила кофе и вынула из кармана небольшой мобильный телефон. Мои глаза округлились от удивления.

— Как так получилось, что ты можешь иметь телефон?

— Крошка моя! Я же тебе говорю: я в этих стенах живу уже целых десять лет!

Кухня плавно переходила в нечто похожее на кафетерий, который мало-помалу наполнялся очень красивыми девушками с потрясающим макияжем в сопровождении двух парней с бейджами, на которых значилось: «протокольный отдел». Они пищали, смеялись.

— Кто это? — спросила я у Амаль.

— Гости Муаммара. К нему постоянно кто-то приезжает. Но я тебя умоляю, веди себя тихо и не задавай больше вопросов.

Я заметила движение и увидела, как туда-сюда снуют украинские медсестры, одетые в белые халаты или бирюзовые жилеты. Я решила, что наверняка у всех приглашенных брали кровь на анализ… Амаль исчезла, и я предпочла вернуться в свою комнату. Что я могу сказать этим девушкам, которые трепещут от желания встретить Вождя? «Вытащите меня отсюда?» До того, как я смогу им объяснить свою ситуацию, меня схватят и бросят в яму.

Я лежала у себя на постели, когда Мабрука толкнула дверь (мне было запрещено закрывать дверь плотно).

— Смотри ДВД-диски, которые тебе дали! Это приказ!

Я поставила диск без единой мысли о том, что увижу. Впервые я соприкоснулась с сексом. Я находилась на неизвестной территории, растерянная, чувствуя отвращение. Я быстро уснула. Меня разбудила Амаль и отвела меня завтракать на кухню. Уму непостижимо, как плохо кормили у президента Ливии! Нам подавали пищу в алюминиевых солдатских котелках, и это было просто ужасно. Мое удивление рассмешило Амаль, которая предложила мне зайти к ней в комнату. И там нас застала Мабрука. Она заорала:

— Каждая должна быть в своей комнате! Амаль, ты это прекрасно знаешь. Вы не имеете права ходить друг к другу в гости. Больше никогда так не делай!

Ночью она снова пришла: «Твой хозяин зовет тебя». Она открыла дверь и швырнула меня к нему. Он заставил меня танцевать. Затем курить. Потом с помощью визитки собрал мелкую белую пудру. Взял тонкую бумагу, свернул ее в трубочку и вдохнул пудру через нос. «Давай, делай, как я! Нюхай, потаскуха! Нюхай! Ты увидишь результат!»

Мне обожгло горло, нос, глаза. Я закашлялась, меня затошнило. «Это потому, что ты мало нюхнула!» Он намочил слюнями сигарету, обкатал ее в кокаине и медленно поджег, заставляя меня делать затяжки и заглатывать дым. Мне было плохо. Я была в сознании, но без сил. «А теперь танцуй!»

У меня кружилась голова, я не знала, где я, все было расплывчато и туманно. Он поднялся, чтобы хлопать в ладоши, отбивая ритм, и снова засунул мне в рот сигарету. Я рухнула, а он зверски меня изнасиловал. Еще. И еще. Он был возбужденный и неистовый. Иногда он вдруг останавливался, надевал очки, брал на несколько минут книгу, потом возвращался ко мне, кусал меня, сдавливал мою грудь, снова меня брал, перед тем как пойти проверить электронную почту или сказать пару слов Мабруке и снова на меня напасть. У меня опять открылось кровотечение. К пяти утра он сказал мне: «Убирайся!» Я вернулась к себе — плакать.

***

Поздним утром Амаль пришла предложить мне позавтракать. Я не хотела выходить из комнаты, видеть кого-либо, но она настояла, и мы поели в кафетерии. Пятница, день молитвы. Нам подали кускус. Потом я увидела, как вошла группа молодых людей, улыбающихся и чувствующих себя весьма непринужденно. «Это новенькая?» — спросили они у Амаль, заметив меня. Она кивнула, и они представились, очень любезно: Джалал, Файзал, Абдельхаим, Али, Аднан, Уссам. Потом они направились в комнату Вождя. И это был тот день, когда я второй раз в жизни испытала шок. Это навсегда осквернило мой взгляд на жизнь. И я вам это рассказываю с камнем на сердце. Я сдерживаюсь, потому что дала себе слово и потому что вы должны понять, почему этот монстр обладал полной безнаказанностью. Ведь эти сцены настолько жестокие, их так неловко описывать, они настолько унизительны и позорны для свидетеля, что последний превращается в соучастника. Никто не смог бы взять на себя риск рассказать об извращениях типа, который владел жизнью и смертью любого человека, который осквернял всех, кто имел неосторожность к нему приблизиться.