Клиффорд Саймак - В безумии

• Название: В безумии
• Автор: Клиффорд Саймак
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7001-0038-Х

Лучшие романы одного из самых знаменитых писателей-фантастов нашего века. Фейерверк фантазий, каскад приключений! И, может быть, если Вы сумеете разглядеть — немного философии.

Содержание:

Туда и обратно (роман)

Пересадочная станция (роман)

Принцип оборотня (роман)

В безумии (роман)

Серия “Осирис” выпускается с 1992 года. Выпуск 4

Переводчики не указаны

Художник: В. В. Петелин

---

Эти мысли царили в его голове, когда не было других, кроме той, что он не сможет подняться и уйти в пространство.

На мгновение корабль покачнулся, но человек выправил его, маневрируя каждым кусочком своей воли и ума. Корабль спустился ниже и завис всего в нескольких футах от поверхности поля.

Он опустил корабль так легко, так мягко, что тот лишь чуть щелкнул, коснувшись земли. Неподвижно сидя в кресле, человек немного обмяк, расслабляясь по дюймам: сначала один мускул, потом другой.

«Устал, — сказал он самому себе. — Это самая трудная работа, которую я когда-либо делал. Еще несколько миль, и я бы не выдержал, разбился».

Вдали на поле виднелась группа домов, и автомобиль наземной службы вывернулся из-за них и помчался по лугу к нему.

Легкий ветерок ворвался в разбитый иллюминатор, коснулся лица, напомнив ему…

«Дыши, — приказал он самому себе. — Ты должен дышать, обязан выйти и улыбнуться им. Они ничего не должны заметить, сразу, во всяком случае. Борода и одежда немного мне помогут. Они так будут глазеть на них, что мелких деталей не заметят. Но не отсутствия дыхания, они могут заметить, что ты не дышишь».

Он осторожно втянул в себя глоток воздуха, почувствовав, как воздух с острой болью прошел по ноздрям и хлынул в горло, ощутил его огонь, когда он коснулся легких. Еще вдох и еще один… В воздухе был запах, и жизнь, и странное возбуждение. Кровь билась у него в горле и стучала в висках. Он приложил пальцы к запястью и ощутил, как она пульсирует. Подступила тошнота, короткая, выворачивающая желудок, но он справился с ней, напрягая все тело, вспоминая обо всем, что он должен сделать.

«Сила воли, — сказал он себе. — Энергия ума, энергия, которую никто не использует в полную силу. Воля, чтобы приказать телу, что оно должно делать, энергия, чтобы заставить работать мотор после многих лет ничегонеделания». Один вдох, потом второй. И сердце уже бьется ровнее, стуча как насос. Успокоился желудок.

«Начинай действовать, печень. Продолжай качать кровь, сердце. Не то чтобы ты был старым и «ржавым», ты никогда не был таким. Просто другая система заботилась о том, чтобы ты был в форме, чтобы мог в мгновение ока перейти на запасной базис».

Но сам переход оказался шоком. Он верил, что так будет, боялся этого перехода, потому что понимал, что это означает агонию старого вида жизни и обмена веществ.

Он держал в уме схему своего тела и всех его работающих частей — непостоянную дрожащую картину, которая вздрагивала и меняла расплывчатые цвета. Но она успокаивалась усилием его воли, усилием его ума и наконец стала четкой, неподвижной и яркой, и он понял, что худшее позади. Он прислонился к рычагам управления корабля, сжав руки так сильно, что они почти вдавились в металл. Пот проступил на его теле, и он обмяк и ослаб.

Нервы успокаивались, кровь продолжала биться, и он знал, что дышит, даже не думая об этом. Еще секунду он тихо просидел в кресле, расслабляясь. Ветерок вновь залетел в разбитое отверстие и коснулся его щеки. Автомобиль подъехал уже близко.

— Джонни, — прошептал он, — вот мы и дома… Мы сделали это, Джонни. Это мой дом. То место, о котором я рассказывал.

Но ответа не последовало, только ощущение удобства воцарилось в мозгу, странного уюта, такого, какой испытываешь, когда лет в восемь сворачиваешься калачиком на постели.

— Джонни! — крикнул он.

И он почувствовал это снова… успокаивающее ощущение удобства, как ощущение собачьей морды в опущенной ладони.

Кто-то стучал в дверь корабля, стучал кулаком и что-то выкрикивал.

— Ладно, — сказал Ашер Саттон. — Я иду, прямо сейчас.

Он нагнулся и поднял плоский кожаный чемоданчик, стоявший рядом с сиденьем. Подойдя к двери-люку, он открыл его и вылез наружу. Там стоял только один человек.

— Привет, — сказал Ашер Саттон.

— Добро пожаловать на Землю, сэр, — произнес человек, и его «сэр» пробудило цепь воспоминаний.

Взгляд Саттона упал на лоб человека, и он увидел слабую татуировку серийного номера.

Он совсем забыл об андроидах. Наверное, о многом другом тоже. О многих маленьких привычках, которые улетучились из памяти за долгих двадцать лет.

Он увидел, что андроид уставился на него: на голое колено, видное сквозь продранную ткань, на ноги без ботинок.

— Там, где я был, — резко сказал Саттон, — невозможно было покупать каждый день по костюму.

— Да, сэр, — согласился андроид.

— А борода, — продолжал Саттон, — потому, что я не мог побриться.

— Я видел бороды и раньше, — объяснил ему андроид.

Саттон спокойно стоял и смотрел на мир перед ним… на взлет башен, светящихся в утреннем небе, на темную зелень деревьев, синие и алые всплески цветов в садах на наклонных террасах.

Он глубоко вздохнул и почувствовал, как воздух заполнил его легкие, выискивая все более дальние уголки, которые так долго голодали. К нему возвращалась… снова возвращалась память о жизни на Земле, о раннем утреннем небе, о пламенеющих закатах, о глубоком снеге, о росе на траве, о быстром переливе человеческого разговора, о ритме человеческой музыки, о дружелюбии птиц и белок, о мире и покое.

— Автомобиль ждет, сэр, — проговорил андроид, — я отвезу вас к человеку.

— Я бы лучше прогулялся. Андроид покачал головой.

— Человек ждет вас, и он очень нетерпелив.

— А, ну ладно, — сказал Саттон.

Сиденье было мягким, и он небрежно погрузился в него, осторожно покачивая чемоданчик на коленях. Автомобиль мчался, а он смотрел из окна, очарованный зеленью Земли.

— Зеленые поля Земли, — пробормотал он. — Или это были зеленые долы Земли? А, неважно. Старая песня, написанная давным-давно.

Во времена, когда человек пахал землю для более важных дел, когда еще на Земле были поля, поля вместо парков, и Землю пахали для более важных дел, чем цветочные клумбы! Во времена, тысячу лет тому назад, когда человек только начинал чувствовать брожение космоса в душе. За много лет до того, как Земля стала столицей и центром Галактической империи.

Огромный галактический корабль шел на взлет в дальнем конце поля, скользя по льдисто-гладкой направляющей, с жарким пламенем стартовых двигателей, кипящем в дюзах. Его нос с шумом вошел в ведущий вверх изгиб взлетной установки и уже был далеко — грохочущая полоска серебра, выстреленная в голубизну. Мгновение она мерцала в золотисто-красном утреннем свете, а потом была проглочена лазурным туманом неба.

Саттон снова опустил глаза на землю и сидел, впитывая в себя ее вид, как человек впитывает в себя первые горячие лучи весеннего солнца после долгих месяцев зимы.

Далеко к северу возвышались двойные башни Бюро правосудия, Инопланетное отделение. А к востоку — громада зданий из пластика и стекла — Университет Северной Америки. И другие здания, которые он позабыл… Здания, для которых, как он обнаружил, у него не было названий, здания, удаленные друг от друга на расстоянии мили, с парками и лужайками между ними. Дома были скрыты деревьями и кустарниками — ни один не стоял в пустынном одиночестве, — и сквозь зелень холмов Саттон заметил мерцание света: свидетельство того, что там жили люди.

Машина скользнула и остановилась перед административным зданием, и андроид открыл дверцу.

— Сюда, сэр, — сказал он.

В холле было занято всего несколько кресел, в большинстве людьми.

«Людьми или андроидами, — подумал Саттон. — Нельзя уловить разницу, если не видишь их лба. Знак на лбу — клеймо изготовления. Сигнальная пометка, которая говорит: этот человек не человек, хотя он им и кажется.

Вот те, которые ко мне прислушаются. Вот те, которые обратят внимание. Вот те, которые спасут меня от любой вражды, которую в будущем человек поднимет против меня.

Потому что они хуже, чем те, кто лишен наследства. Они не бывшие люди, они не были людьми никогда. Они рождены не женщиной, а в лаборатории. Их мать — бункер с химическими реактивами, а отец — изобретательность и техника человеческой расы.

Андроид — искусственный человек. Человек, сделанный в лаборатории из собственно человеческого глубокого знания химических веществ, атомной и молекулярной структур и странной реакции, которая известна под названием «Жизнь».

Человек во всем, кроме двух строк знаков на лбу, кроме способности к биологическому воспроизводству.

Искусственные люди в помощь настоящим, биологическим людям, чтобы держать груз Галактической империи, чтобы сделать тонкую линию человечества потолще. Но удерживаемые на своем месте. О да, вполне удерживаемые на своем месте. Подходящем для них месте».

Коридор оказался пуст, и Саттон, шлепая босыми ногами по полу, шел за андроидом. На двери, перед которой они остановились, было написано:

ТОМАС X. ДЭВИС