Геннадий Левицкий - Ягайло - князь Литовский

• Название: Ягайло - князь Литовский
• Автор: Геннадий Левицкий
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-444-0168-2

1377 год. Умирает один из соправителей Великого княжества Литовского — Ольгерд. В свой последний час он передает великокняжеский титул Владиславу Ягайле. Родной дядя Владислава, Кейстут поддерживает этот выбор, но старшие братья Ягайлы — Андрей и Дмитрий, выступают против него. Для братьев борьба заканчивается неудачно, и оба вынуждены бежать к московскому князю. Избавившись от старших братьев, Ягайло решает стать единовластным правителем Литвы. Единственная помеха этому замыслу — дядя Кейстут. Чтобы устранить родственника, Ягайло вступает в союз с Тевтонским орденом и Белой Ордой. После многих интриг Ягайле удается физически уничтожить Кейстута. Такая же судьба ждала и сына Кейстута — Витовта, но он бежит из тюрьмы, обменявшись платьями с Еленой — служанкой его жены. И вновь вспыхивает извечная борьба за власть, в которой, как известно, все средства хороши…

---

Провожали в последний путь Ольгерда все те же ближайшие родственники, да десятка три монахов. Когда закончилась процедура прощания с покойным, монахи накрыли гроб крышкой и, под пение псалмов, опустили на дно могилы. Кейстут с Ягайлом взяли под руки бесчувственную Ульяну и увели с места погребенья, предоставив монахам возможность завершить печальное дело.

Иных похорон удостоился двойник Ольгерда.

Хотя погребенье было назначено на вечер, уже после полудня к воротам монастыря начал стекаться народ. Весть о кончине великого князя быстро распространилась по всему литовскому государству. Но Кейстут не торопился выставлять «тело» покойного на всеобщее обозрение. Он боялся, что жаркие солнечные лучи могут повредить лицо талантливой копии. Лишь к вечеру из распахнувшихся ворот монастыря медленно выкатилась телега, запряженная тройкой вороных лошадей. На ней стоял такой же гроб, как и преданный земле накануне, только более богато украшенный серебром и золотом. Телегу с гробом обступили родственники покойного и слуги, зорко следившие за тем, чтобы никто не подходил к ней ближе дозволенного расстояния. Затем из ворот выехал возок, в котором восседал Кейстут с княгиней Ульяной. Вся кавалькада двинулась по направлению к литовской столице. По дороге она обрастала людьми и становилась все многочисленнее и пестрее.

Когда на небе появились первые звезды, траурная процессия приблизилась к одному из холмов, возведенных природой вблизи Вильна. Именно его выбрал Кейстут для прощания жителей княжества со своим повелителем. К моменту подхода процессии с телом усопшего князя здесь было все готово для совершения обряда. На вершине холма из бревен соорудили огромную башню, которая заканчивалась открытой площадкой. Площадка была сплошь утыкана столбами, на которых висели вещи, принесенные в жертву богам в честь умершего. Это, прежде всего оружие: мечи литовской работы и привезенные из далеких стран, щиты, сулицы[3], шлемы, кольчуги, латы; здесь же были дорогие одежды из золотой парчи, пестрого дамаста, атласа, тонкого сукна.

Сооружение венчали два стяга, прикрепленные крест-накрест. Первый был черного цвета, как и сама смерть. На втором была изображена литовская «Погоня»: на красном полотнище выделялась фигура всадника в панцире, который сидел на сером скачущем коне. Правой рукой всадник высоко над головой занес меч, готовый сразить врага; с левой стороны он прикрывался щитом. Фигура всадника означала воина, готового оборонять свою родину от врага.

К столбу с прикрепленными стягами был привязан боевой конь Ольгерда, покрытый красивой попоной. Великолепная сбруя коня выработана из серебра и осыпана бирюзою, рубинами и другими драгоценными каменьями. Ненамного суждено коню пережить своего господина, которому он много лет служил верой и правдой. Вокруг башни в ожидании такой же печальной участи стояло еще семнадцать боевых коней.

Тем временем гроб сняли с повозки и поставили себе на плечи шестеро юношей знатнейших литовских родов. Медленно понесли они свою ношу вокруг холма. За ними начала выстраиваться живая людская цепь сообразно положению, занимаемому в княжестве. Траурное шествие возглавляли ближайшие родственники покойного: Ульяна с Ягайлом, Скиргайло, Кейстут со своими сыновьями Витовтом и Жигимонтом. Шел вместе с ними и возвратившийся с охоты Андрей Полоцкий.

В угрюмом молчании следуют знатнейшие мужи Литовского государства за бездыханным телом своего господина. А он лежит, исхудавший за время болезни старик, с морщинистым лицом, в обрамлении прядей редких седых волос. Обычная смерть в его возрасте, судьбой и так немало отпущено ему лет. Однако эта обычная смерть потрясла всех именитых князей Великого княжества Литовского. Идя за телом Ольгерда, каждый из них думал над своим будущим. Одни злорадствовали, радуясь, что смерть наконец-то прибрала извечного врага. Другие искренне скорбели о своем боевом великом товарище и друге. Третьи пытались предугадать свою дальнейшую судьбу и мысленно определяли нового господина. А некоторые и сами с недвусмысленными намерениями поглядывали на опустевшую половину трона Литвы. (Вторую половину его занимал Кейстут.) Но никого, решительно никого, не оставила смерть великого князя равнодушным.

Гроб с телом покойного во главе траурного шествия описал несколько кругов вокруг холма и приблизился к бревенчатой башне. По широким ступеням печальную ношу подняли на вершину башни и опустили вовнутрь ее через окно, специально для этой цели проделанное. Окно закрыли дощатым настилом. Некоторое время подождав, пока люди, сделавшие это, покинут башню, Кейстут махнул тростью и десятки горящих факелов полетели в сторону бревенчатого строения.

Произошло невероятное. Огонь вспыхнул с невиданной ранее силой. В мгновенье ока вся башня была объята гигантским пламенем. Раздавшееся дикое ржание коня великого князя тут же затихло навеки. Неведомая сила выхватила из пламени несколько бревен и разбросала их в разные стороны. Одно из них, обуглившееся, но еще не успевшее загореться, подкатилось к ногам князя Андрея Ольгердовича. В воздухе распространился едкий, удушающий запах. Страх, доходящий до ужаса, поразил толпы собравшегося народа. Кто умел, тот начал креститься, кто не умел — падал ничком наземь, некоторые бросились прочь от страшного пламени.

Тайна невиданной силы огня была довольно проста. Вездесущий Войдылло раздобыл у немецких купцов пороха (вещи малознакомой в то время для Литвы) и поместил его в башню. Страшный огонь пропал почти так же быстро, как и появился, и вскоре горящая башня стала напоминать обычный пожар, столь часто случавшийся в Вильно. Выброшенные бревна мужчины затащили крючьями обратно в огонь, а суеверные литвины понемногу оправлялись от пережитого страха.

Приближалась та часть погребенья, ради которой и пришло большинство полуголодных крестьян и городской бедноты — тризна во славу покойного. И она обещала быть обильной: огромные стада княжеских овец, баранов терпеливо ждали своего смертного часа. Вокруг холма стояли десятки бочек с вином и медами, но никто не смел к ним прикоснуться раньше установленного часа. Но вот Кейстут опять взмахнул тростью, и виночерпии начали наполнять хмельными напитками чаши, миски, кувшины, шапки всех желающих. Пастухи прямо в толпы народа гнали бедных животных, предназначенных в жертву. Люди тут же принялись рубить им головы и потрошить. То тут, то там начали загораться костры. Вскоре все огромное поле вокруг холма было усеяно огнями, и стало светло как днем. На добрый десяток верст в воздухе висел запах дыма и жареного мяса. Обглоданные кости по традиции бросались на главный костер.

Был конец мая. Урожай прошлого года бедняки давно роздали за долги, отдали в счет уплаты налогов или просто съели, новый же урожай еще не созрел. Для многих траурное пиршество было единственной возможностью наесться досыта, и они ели и пили до изнеможения. Лишь после восхода солнца, когда все было выпито и съедено, люди начали покидать место погребения.

К полудню опустевший холм и окрестности напоминали покинутое поле сражения. Земля была обильно полита кровью жертвенных животных, повсеместно валялись различные вещи из обихода литвинов: сломанные ножи, растоптанные шапки, кружки, разбитые бочки из-под хмельных напитков. Сходство с полем боя дополняли десятка два лежащих на земле литовцев. Большинство свалила с ног хмельная сила, но были и такие, которым уже не суждено встать. Одного человека убила раненая лошадь, еще несколько крестьян умерло от обилия поглощенной пищи и выпитого вина. Жены и родственники покойных, не дождавшиеся их возвращения, придут и похоронят своих кормильцев, но далеко не так пышно, как хоронили великого князя.

Догорающий погребальный костер охранял отряд вооруженных литовцев, дабы никто не посмел его осквернить. Когда потухнет последний уголь, придут те же крестьяне, чтобы насыпать огромный курган из земли над прахом господаря.

По всей Литве разлетелись вести о великом погребении владыки княжества. Истинное место захоронения Ольгерда было вскоре забыто. Монахи упорно доказывали одиноким странникам, что прах Ольгерда покоится именно у них в монастыре, а не сожжен на холме близ Вильна. Но им отказывались верить.

5. Княжеский совет

Через два дня после похорон Ольгерда Кейстут созвал совет. Он не любил откладывать решение важных дел на долгое время. Тем более что предстоящий совет должен рассмотреть завещание Ольгерда, а воля покойного брата для Кейстута была больше чем закон.

Обычно совет состоял из потомков Гедимина — основателя правящей династии. Иногда приглашались крупные магнаты из наиболее приближенных к великим князьям. Их присутствие требовалось для решения тех или иных вопросов, связанных с деятельностью приглашенных.