Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием

• Название: Борьба с безумием
• Автор: Поль Генри де Крюи
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Психология
• Год: 1960

В книге "Борьба с безумием" американский микробиолог и писатель, один из создателей жанра научно-художественной литературы, написавший в соавторстве с нобелевским лауреатом по литературе Синклером Льюисом известный роман "Эрроусмит", Поль де Крюи (де Крайф) описал психически больных, находящихся в состоянии катотонии в течение многих лет, которые вдруг начинали говорить и пересказывать события, происходящие рядом с ними.  

---

Когда Джек в первый раз объяснял мне, как он пришел к мысли об эксперименте «качающейся доски», это зву­чало чересчур просто, чтобы произвести большое впечат­ление. Но в то же время меня взволновала мысль о сходстве этого опыта с выдающимся научным достижением великого исследователя прошлых лет. Я глубоко изучил его замечательную работу. Кто же он? Ученый, которого напомнил мне Джек, - это Чарльз Ф. Кэттеринг. Босс Кэт начал эту работу с такого же простого эксперимента, но закончил ее получением чудовищной энергии от самых слабых машин внутреннего сгорания и при помощи такого горючего, которое в настоящее время дает им столь мощ­ную силу.

В грязном сарае в Дэйтоне в 1912 году Босс Кэтте­ринг начал возиться с маленькой одноцилиндровой маши­ной; он называл ее своей морской свинкой. Чем больше повышал он внутреннее давление, тем большую мощность развивала машина, но, когда он слишком сильно повы­шал давление, машина начинала стучать, начинала гудеть. Это было признаком ее ненормального поведения.

С единственным своим помощником Томом Мидгли Босс Кэттеринг стал добавлять к бензину то одно, то дру­гое химическое вещество, чтобы устранить это гудение. Специалисты по горючему, инженеры, профессора химии считали, что Кэт и Мидг спятили. Для Кэттеринга ма­шина была единственным авторитетным критиком. Давая научную оценку тому или другому химическому веществу, он руководствовался лишь одним простым вопросом: «Нравится это машине или нет?» И ответом машины было гудение или негудение.

Этот простой опыт закончился этиленовым бензином и высокооктановым горючим. Он дал стране авиационные моторы высокого давления, которые помогли горсточке смелых людей одержать победу в битве за Британию и спасти нас от Гитлера. Он дал нам транспортные само­леты, которые сделали мир таким маленьким.

Беседуя недавно с Боссом Кэттерингом, я сравнил его химические попытки преодолеть гудение маленькой ма­шины со стараниями Джека Фергюсона найти лекарства, способные приостановить гудение - ненормальное поведе­ние в больном мозгу.

- Да, похоже, - сказал Босс, посмеиваясь, - теперь, когда этот доктор докопался до своей смеси сверхактив­ного со слабоактивным, важно, чтобы он научился изме­рять их.

Из первых двадцати пяти хронических, запущенных, безнадежных больных, на которых Джек испытывал дей­ствие серпазила с риталином, двадцать два показали улуч­шение: некоторые - весьма значительное; некоторые - настолько хорошее, что могли уже вернуться домой. Труд­нее было активировать слабоактивных, чем успокоить сверхактивных.

- И все же, - сказал Джек, - результаты превзошли все наши ожидания.

- Я не прекращал переписки с учеными-исследователями фирмы Сиба, - рассказывает Джек, - я не переставал указывать им на то, что их успокоительные сна­добья имеют некоторые дефекты.

Он продолжал досаждать им критикой знаменитого серпазила, который прославлялся учеными всей страны как средство, способное принести в сумасшедшие дома мир и покой воскресных школ и которое действительно помогло выписать из больницы некоторое количество больных в бо­лее или менее нормальном состоянии. Правда, Джек мани­пулировал преимущественно с серпазилом, потому что врач-практик, сельский доктор в нем воздерживался от применения более эффективно действующего торази-на; он боязливо косился на вредное побочное действие торазина. Может быть, Джек был и чересчур боязлив, но об этом позже. Так или иначе, серпазил не удовлет­ворял его.

- Я не переставал им указывать, что серпазил имеет кучу дефектов, - повторил Джек. - Я сообщил также уче­ным товарищам Сибы, что риталин устраняет многие из этих дефектов.

В глазах ученых фирмы Сиба риталин обладал только одним оригинальным свойством. Когда, вы помните, пси­хически нормальные люди, добровольцы, были эксперимен­тально одурманены фенобарбиталом, они потеряли способ­ность считать. А риталин возвратил их математические способности к норме. Что же в нем особенного? Но Джек продолжал надоедать авторитетным людям из Сибы До тех пор, пока наконец не наступил новый великий день Для Джека.

Он был приглашен на конференцию в Нью-Йоркскую академию наук. На повестке дня стоял вопрос: «Резерпин (серпазил) в лечении нейропсихиатрических, нейрологиче-ских и смежных клинических форм». Мэри была пригла­шена вместе с ним, и их обоих напугало и взволновало это новое путешествие в большой город.

Накануне конференции Джек, сидевший весь день в ин­ституте Сиба, был сравнительно спокоен.

- Весь день перед конференцией, - рассказывает Джек, - мне учиняли строгий допрос доктор Фриц Йонк-ман и его персонал. Я показал им наши выводы. Факты были таковы - риталин снимает подавленное настроение, и капризы, и дрожание, и глубокую меланхолию, вызван­ную серпазилом.

А риталин в больших дозах совершенно безвреден - в этом его главное достоинство, - и - что особенно заме­чательно - риталин вышибает из больного только плохие последствия серпазила, а успокоительное его действие остается.

- Чего они вообще ждут от серпазила?- налетал Джек на доктора Йонкмана. - Предназначают ли они его для кучки экспериментирующих психиатров в психиатри­ческих больницах и медицинских школах? Если так, то де­фекты серпазила, может быть, и не имеют большого зна­чения. Но если Сиба выпускает серпазил для сотни тысяч домашних врачей, которые будут прописывать его своим пациентам с надломленной нервной системой...

Если Сиба этого ждет от серпазила, тогда серпазило-вая депрессия и серпазиловая тряска приведут к тому, что снадобье будут ругать самыми последними словами. Им придется краснеть за него.

- Они, конечно, тоже задали мне перцу, - сказал Джек.

Он стойко выдержал все их нападки, а к концу дня доктор Йонкман спросил Джека, не будет ли он любезен выступить по этому вопросу на конференции и рассказать о своей работе.

- Он не ставил мне никаких ограничений, - сказал Джек, - и я только удивлялся смелости доктора Йонк­мана, сделавшего мне такое предложение.

В последующие два дня среди хора похвал по адресу серпазила на конференции прозвучали также скептические голоса некоторых ученых-медиков - участников конферен­ции. Но из этих тридцати критиков один только доктор Джон Т. Фергюсон из Траверз-Сити в штате Мичиган - кто он такой, этот Фергюсон, и где находится Траверз-Сити? - по-настоящему изложил все плохие и даже опас­ные последствия серпазила в практической работе с ним.

Доктор Фергюсон лично наблюдал вызванную серпа­зилом депрессию на серии в пятьсот больных, получав­ших серпазил в продолжение шести месяцев. Но когда он стал добавлять к серпазилу риталин, дефекты серпазила в большинстве случаев перестали быть проблемой. Джек был зеленым новичком на научных конференциях. Когда у него попросили рукопись для опубликования в анналах Нью-Йоркской академии наук за апрель, он сказзал, что у него нет никакой рукописи. Все, что он мог предложить, - это черновые клинические заметки и кучу идей, объяснил Джек с извиняющейся улыбкой. Но он улыбался и про себя, потому что его ведь пригласили на конференцию только послушать. Сначала его попросили неофициально выступить в дискуссии. А теперь с него тре­буют надлежаще оформленный научный труд.

- Вечером на банкете мистер Гаррис из Сибы и я совместными усилиями состряпали доклад, - сказал Джек. - Мы сидели с ним в комнатке, примыкающей к залу для банкета. Я рад вам сказать, что не пропустил обеда, - добавил Джек, великолепный едок. - Хотя, по­жалуй, было бы лучше, если бы я его пропустил. Как не­опытный провинциал, я навалился на турмадор из крабов, и, боже, как я потом страдал! Когда я уверял Мэри, что проклятый турмадор был не свежий, она это оспаривала - ведь другие не заболели. Мэри придерживалась мнения, что всему виною были кобыльи яичники, которыми я за­кусывал за коктейлем перед началом банкета.

Осенью 1955 года Джек Фергюсон сделал еще шаг вперед. На Среднезападной научной конференции Амери­канской психиатрической ассоциации он прочитал доклад «Об улучшении поведения психически больных в условиях стационара после лечения комбинацией серпазила с риталином». Приведенные им данные не только взволнова­ли психиатров, но дали даже материал для газетной статьи.

И не столько сообщенный им новый метод лечения за­ставил собравшихся психиатров сидеть на краешке стула. Их поразил состав больных, которых Джек отбирал для своего эксперимента. Он брал на лечение абсолютно без­надежные случаи - это и заставляло почтенных де­легатов привставать со стульев и внимательно прислуши­ваться.

Ведь серпазил считается таким мягким, таким медли­тельным успокоителем, а риталин - таким слабым стиму­лятором, что его вообще нельзя считать возбуждающим средством, как, например, декседрин.

Но вот врач Фергюсон из северных мичиганских лесов сообщает о том, какое действие оказали эти мягкие сред­ства на самых тяжелых больных в его больнице, на 225 че­ловек разного возраста, которые уже много лет содержатся в больнице,, которых после тщетного лечения и инсулином, и электрошоком заперли под замок, которых уже сбро­сили со счетов... Все они поджидали только черную ка­рету, чтобы совершить последнюю прогулку.