Филип Дик - Голоса с улицы

• Название: Голоса с улицы
• Автор: Филип Дик
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-63851-2

Жанр романа определяют как «экспериментальный мейнстрим». Действие происходит в начале 1950-х. Молодой парень Стюарт Хэдли живет в калифорнийском городке Окленд и работает продавцом в магазине радиоэлектроники. На первый взгляд, его жизнь близка к обывательскому идеалу: хороший дом, симпатичная жена, приличная работа с перспективами для продвижения. Но герой испытывает внутренний дискомфорт, чего-то ему в жизни не хватает. Дело в том, что Хэдли по натуре романтик, обывательское счастье не для него. Внутренний жар он сначала пытается погасить алкоголем и беспорядочными сексуальными связями, затем религиозным фанатизмом, но все бесполезно. Стюарт чувствует, что начинает постепенно сходить с ума…

Эта книга – фактически первое крупное произведение Дика, созданное им примерно в 1953 году. Частично носящий автобиографический характер, «Голоса улиц» – единственный роман знаменитого фантаста, который никогда не издавался. В творческом наследии Дика имелось еще несколько неизданных книг, чьи рукописи, однако, были по различным причинам утрачены.

---

Потрясенная, испуганная Эллен молча посмотрела на него в упор.

– Прошу тебя, не говори мне таких вещей, – она жалобно огляделась, словно моля о помощи, и перешла на шепот. – Стюарт, не делай больше так. Пожалуйста!

Хедли резко схватил ее и прижал к себе, так что у нее затрещали ребра.

– Я больше не могу этого выносить, – выдохнул он. – Все кончено. Я ухожу.

– Нет, – сказала Эллен, ослабев от страха. – Забудь мои слова: фиг с ними. Пожалуйста, прости меня.

Лицо Хедли вспыхнуло, стало уродливо-багровым. Почуяв недоброе, Эллен шарахнулась, когда он ее отпустил. Этот взгляд она уже видела раньше и боялась его больше всего на свете. Хедли собирался что-то сделать – она это знала. Взгляд всегда что-то означал: Эллен непроизвольно прикрыла лицо рукой. Один раз, всего лишь раз, Хедли ее ударил. Но тогда она ударила его первой: дала пощечину. Он тотчас сел на диван и заплакал, как ребенок, а она попыталась его успокоить. После этого Хедли встал и ударил ее в глаз. Но сейчас он не собирался этого делать: он намеревался уйти. Эллен безумно захотелось, чтобы он ее стукнул, избил – все, что угодно, только бы он не уходил, только бы не бросал ее.

– Не надо, – задыхаясь, сказала она и загородила перед ним дверь. Теперь Эллен уже молилась о том, чтобы он ударил ее. – Я не отпущу тебя: ты не сможешь уйти.

Губы Хедли скривились. Он судорожно занес руку: Эллен увидела его поднятый локоть – острый, жесткий треугольник костей под мягкой тканью рукава. Затем Хедли вдруг заворчал и вырвался, после чего нащупывал дверную ручку.

– Береги себя, – двусмысленно сказал он. – Наслаждайся жизнью. Я напишу.

В эту минуту распахнулась дверь, и в темную спальню вошла Салли.

– Ну вы, ребята, даете, вас слышно на весь дом! А ну-ка выходите отсюда… – Она быстро выпроводила их в гостиную. – А теперь быстро поцелуйтесь и помиритесь, – Салли мельком взглянула на наручные часы. – Нам скоро пора бежать: нужно выбраться отсюда к десяти.

Боб отвернулся и поковылял на кухню.

– Мы можем выпить свежего кофе? – Он стал рыться в шкафчиках над раковиной. – Эллен, куда на хрен подевался твой «сайлекс»? Если я не выпью горячего кофе, то засну прямо на автостраде.

На краткий миг Стюарт Хедли прижался к жене, но тут же отпрянул.

– До скорого, – сказал он.

– Ты куда? – в страхе спросила Эллен и поспешила следом. – Пожалуйста, возьми меня с собой! Мне все равно, куда: разве я не могу пойти с тобой?

– Я к Дейву, – сказал Хедли, остановившись перед входной дверью квартиры. – Кто-то же должен перед ними извиниться.

Рыдая, Эллен догнала его.

– Пожалуйста, Стюарт, возьми меня с собой. Я боюсь, что ты не вернешься!

– Ты должна остаться с Питом.

– Я прихвачу его!

Хедли нервно рассмеялся.

– Ты собралась идти пешком? Вспомни, у нас ведь нет машины.

В дверях кухни стоял Боб Соррелл с «сайлексом» в руках, его суровое лицо расплылось от удивления. Распахнув входную дверь, Хедли заметил, как изумление Соррелла переросло в злобное недовольство. В следующий миг дверь закрылась, и Хедли очутился в темном, душном подъезде.

Он поспешил к лестнице и спустился, перескакивая через ступеньки и придерживаясь рукой за перила. Промчался через вестибюль и выбежал в открытую входную дверь на широкие бетонные ступени. Ночной воздух был свежим и чистым. Хедли глубоко вдохнул его, минуту помедлил, а затем устремился в сторону дома, где жили Гоулды.

Он бесконечно долго шел по темным накаленным улицам, засунув руки в карманы, думая и пытаясь собраться с мыслями.

Он уже пожалел о том, что наговорил Эллен.

Пересек улицу и миновал захудалые бильярдные, бары, ателье чистки обуви, дешевые кафе и гостиницы. Приближаясь к дому Гоулдов, он ускорил шаг.

Открывшая дверь Лора Гоулд была сдержанной и притихшей.

– Привет, Стью, – сказала она таким слабым голосом, что он насилу расслышал. – Заходи, выпьешь вина.

Тяжелой, безжизненной походкой она проковыляла через всю комнату и плюхнулась в кресло. Хедли неуверенно встал у двери, поправляя на себе одежду. В комнате также находились Дейв Гоулд, который угрюмо курил за столом и пялился на него, двое детей и стройная женщина в слаксах и клетчатой рубашке.

– Как поживает художник? – спросила она.

Хедли смутился. Он хотел было оглянуться, но затем понял, что она обращается к нему. Хедли узнал ее: это была Марша Фрейзьер. На журнальном столике в центре комнаты стояли пол-галлона темно-фиолетового вина, бокалы, банка арахисового масла, лежали пачка картофельных чипсов, голова голубого сыра с торчащим из нее кухонным ножом, коробка содовых крекеров. Мальчик свернулся калачиком на краю потрепанного старого дивана и беспокойно, со скучающим видом листал журнал. Ему было лет девять: полинявшие джинсы, футболка и тенниски. Его волосы слегка отливали ржавчиной – так же как у Марши. На кресле в углу крепко спала маленькая девочка лет трех, в мятом пляжном костюмчике.

– Это ваши дети? – спросил Хедли у женщины.

– А вы не знакомы с моим потомством? – Марша кивнула на мальчика. – Это Тимми.

Мальчик глянул исподлобья.

– Привет, – сказал он низким голосом и вернулся к своему журналу.

Марша показала на спящую девочку:

– А это Пэт.

Подняв бокал вина, она задумчиво отпила, не спуская глаз со Стюарта Хедли, пока тот смущенно искал себе место.

– Марша отвезла нас домой, – громко сказал Дейв.

– Кадиллак сломался, – еле слышно промолвила Лора, словно онемев от потрясения. – Мы проехали всего пару кварталов. Пришлось оставить его: мы сели на автобус и поехали через весь город к Марше.

Марша Фрейзьер была высокой и худощавой: костлявое лицо с глубокими впадинами. Она не носила макияжа. Серые глаза, слегка веснушчатая кожа. Какая-то аскетическая обнаженность во всем облике… но Хедли она показалась привлекательной. Четко очерченная фигура: подтянутое мальчишеское тело – прямое и простое, как у ее сына. Без каких-либо прикрас – выпуклостей или излишков плоти. Ее руки пониже закатанных рукавов были жилистыми и мускулистыми, никакой мякоти. Ладони – сильные и умелые. Как и прежде, разговор вращался вокруг Марши: казалось, она с самого рождения находилась в центре внимания. Дейв и Лора погрузились в молчание и апатию, принимали все со стоическим смирением.

– Это ваш купе перед домом? – спросил Хедли. – Тот серый «студебекер»?

Марша кивнула.

– Его надо помыть.

– Симпатичная тачка.

– Хорошо бегает, – согласилась она. – Но мощности маловато. Зато из нее удобно выглядывать… задняя часть кузова – почти вся из стекла.

– Я знаю, – сказал Хедли. – Я на таких ездил. Они классные.

– Кадиллак уже не починить, – понуро заговорила вновь Лора. – Видно, придется сдать его на металлолом. За отдельные запчасти можно выручить двадцать баксов, – затем она добавила: – Он припаркован на Мишен-стрит. Думаю, завтра сан-францисская полиция все равно его эвакуирует.

– Очень жаль, – сказал Хедли, пытаясь говорить сочувственно, но его симпатия к Гоулдам резко пошла на убыль. Их смуглые, неприятные лица внушали ему отвращение. «Два тролля», – подумал он. Хриплоголосые тролли с большими ступнями и руками лопатой. Бородавчатые и неприветливые – точь-в-точь как в сказках. Хедли уже потерял к ним интерес и переключил внимание на стройную сероглазую женщину.

Она налил себе дешевого вина.

– Почему вы назвали меня художником? – спросил он Маршу.

– Мы рассказали ей, – пояснила Лора. – Про твои картины – ну, ты знаешь.

– Я уже давно ничего не писал, – ответил Хедли. Но у него появилось странное чувство: он понял, что мог без труда представить себя художником. – Вы издаете журнал? – спросил Хедли. – Вы – главный редактор «Суккуба»?

– Верно, – сказала Марта своим монотонным контральто. Рассудительный голос, спокойный и деловитый. Уверенный в себе. – Но мы похожи на вас… За полгода не выпустили ни единого экземпляра.

– Почему?

– Денег нет.

Повисла пауза, и все задумались о деньгах. Гоулды смотрели безучастно, бессмысленно. Тимми задрал колени, положил на них журнал и не проявлял никакого интереса. Это был ежеквартальный журнал по искусству: вероятно, мальчик привык встречать их повсюду, точь-в-точь как сам Хедли вырос посреди бюллетеней Американской медицинской ассоциации.

За темными квадратами открытых окон сигналили машины. В комнату проникал затхлый воздух с Залива, смрад разъеденной резины и масла. В соседней квартире приглушенно горланило радио. Тяжелые удары и шаги над головой. Саму же комнату загромождали книги и газеты, было душно от запаха пыли, разлагающейся еды, мусора и хлама.

– А сколько стоит издавать журнал? – спросил Хедли.