Филип Дик - Голоса с улицы

• Название: Голоса с улицы
• Автор: Филип Дик
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-63851-2

Жанр романа определяют как «экспериментальный мейнстрим». Действие происходит в начале 1950-х. Молодой парень Стюарт Хэдли живет в калифорнийском городке Окленд и работает продавцом в магазине радиоэлектроники. На первый взгляд, его жизнь близка к обывательскому идеалу: хороший дом, симпатичная жена, приличная работа с перспективами для продвижения. Но герой испытывает внутренний дискомфорт, чего-то ему в жизни не хватает. Дело в том, что Хэдли по натуре романтик, обывательское счастье не для него. Внутренний жар он сначала пытается погасить алкоголем и беспорядочными сексуальными связями, затем религиозным фанатизмом, но все бесполезно. Стюарт чувствует, что начинает постепенно сходить с ума…

Эта книга – фактически первое крупное произведение Дика, созданное им примерно в 1953 году. Частично носящий автобиографический характер, «Голоса улиц» – единственный роман знаменитого фантаста, который никогда не издавался. В творческом наследии Дика имелось еще несколько неизданных книг, чьи рукописи, однако, были по различным причинам утрачены.

---

– А потом вы почувствовали, – сказала Элис, – как вы обычно чувствуете, что все распадается.

Он кивнул.

– Вы ощущаете это и сейчас?

– Да, в известном смысле. Только не здесь, в магазине, а за его пределами – где все остальное. Весь мир… и в конечном итоге сам магазин. Магазин кажется мне достаточно прочным, но… – Хедли трудно было говорить. – Не знаю. С магазином что-то не так. Он достаточно прочный, надежный… но это же не весь мир, так ведь? Он маловат для того, чтобы стать целым миром. В магазине нельзя жить. Вы прикажете мне есть наверху в конторе? Мыться в сортире? Бриться и одеваться – спать – здесь? Я не могу здесь жить: не могу растить здесь детей. Я должен выходить наружу, – Хедли растерянно повысил голос. – Я не хочу проводить здесь всю свою жизнь! Тут слишком мало места!

– Да, – согласилась Элис, – у вас всегда были такие большие планы… Вы мечтали о чем-то гораздо большем.

– Конечно, я мечтал совершить кучу всего. Мир казался мне таким огромным: человек так чертовски много мог сделать. Перспективы… я их больше не ощущаю. Все кончено. Мир – это унылое место. Вместо перспектив – пустынные холмы да ржавые пивные банки.

Элис не совсем поняла.

– Вы о чем?

– О том, что все меняется. Вы стремитесь к чему-либо, а оно исчезает. Перспективы – это обман. Вас воспитывают на враках, типа попсовых песенок. Бессмысленные слова.

– Но вам приходится жить в этом мире.

– Скорее, назло ему. Только на это я теперь и рассчитываю. Это меня бы удовлетворило.

– Когда вы с Эллен были у нас, когда Джим передал вам магазин… в тот вечер вы воодушевились. Глаза у вас загорелись, как раньше, – Элис с трудом улыбнулась. – Даже чересчур разгорелись. Вы опять вернулись к старым идеям и замыслам.

– Мне больше ничего не оставалось, – откровенно ответил Хедли. – Что еще я мог сделать? Куда еще я мог пойти?

– В таком случае, – сказала Элис, – вас это, в сущности, не интересует. На самом деле, вам не нужна эта работа. Вы взялись за нее просто от нечего делать.

– Тогда я ничего не придумывал, – возразил Хедли. – Я заставил себя воодушевиться: я хотел этого. Мне пришлось воодушевиться. Но я не в силах оставаться в том же состоянии.

– Вы думаете, что могли бы вернуться в это… Общество?

Хедли пораскинул мозгами.

– Нет, – наконец сказал он.

– Правда? Вы уверены?

– Я не могу вернуться в Общество. И я не верю в этот вздор, – задумчиво и невесело он продолжил: – Там еще меньше смысла, чем здесь. Здесь мне хотя бы все понятно… Я так долго проработал в магазине, что знаю его как свои пять пальцев. Это часть моей жизни – точнее, вся моя жизнь.

– А Общество…

– Оно мне чуждо. Я хотел туда – меня тянуло: куча людей в это верит. Если бы меня учили этому с самого начала, возможно, я бы тоже поверил. Уэйкфилд верит: ему всю жизнь читали Библию и говорили о Боге. А меня, наоборот, учили тому, что никакого Бога не существует. Теперь уже слишком поздно: я не могу поверить в это, даже если бы захотел. А я хотел! Старался изо всех сил.

– Ясно.

– Даже слова утратили смысл – они затерлись, стали бессмысленными и пустыми. Когда Бекхайм выступал, мне показалось, это что-то значит – для него и всех остальных. Но они не такие, как я. Я не понимаю старых слов: все они лишены смысла. Бог, родина, флаг – весь этот старый хлам, в который верят люди, – для меня пустой звук, как бы я ни старался. Это плохо?

– Тут ничего не поделаешь, – сказала Элис.

– Наверное, я узнал об этом слишком поздно. А теперь пытаюсь вспомнить, какую чушь слышал взамен, и не могу. Пустота – в моей жизни никогда ничего не было. Возможно, идеи. Я вырос на великих идеях, а не на реальных делах.

– Да, – согласилась Элис, – вас всегда притягивали идеи.

– Я слишком свято в них верил. Но теперь знаю, что они ненастоящие. Слова, болтовня… Вот к чему сводится моя жизнь. Все напрасно.

– Не совсем.

Хедли широко ухмыльнулся.

– Нет? Вспомните, что вы почувствовали в тот вечер, когда я разговаривал с вашим мужем. Разве это не показалось вам бессмысленным сотрясанием воздуха?

– Думаю, да. Вы могли бы сбавить тон…

– Я пытался снова в это поверить, воспользоваться последним шансом.

– И это не помогло?

– Ну, я получил работу. Теперь я здесь: я – директор.

– Как вам кажется… сколько вы здесь продержитесь?

– Не знаю. Посмотрим.

– Думаете, долго? – Элис продолжила: – Стюарт, возможно, вы получите от этого больше, чем ожидали. Семья способна принести огромное удовлетворение: теперь у вас есть сын, а это много значит. Возможно, это придаст всему смысл: вы же работаете не ради себя, как в колледже, чтобы добыть деньжат на свидания, пиво и тачки. Вы работаете ради Пита и Эллен.

– В таком мире нельзя иметь семью.

Элис злобно сказала:

– Мы с Джимом отдали бы все на свете, лишь бы иметь сына. Такого, как малютка Пит.

– Нет, – возразил Хедли. – Незачем рожать детей в этом мире. Он ведь разваливается на куски. В тот день, когда на нас сбросят атомную бомбу, я буду торговать телевизорами… совершать бессмысленные привычные действия, точно бессловесная тварь. – Задумавшись, он пробормотал: – Мне уже не выпутаться… Возможно, у Пита получится. Не знаю. Может, кто-нибудь да выживет.

– Конечно, – быстро подхватила Элис. – Кто-нибудь уцелеет: кто-то всегда остается в живых.

Мужские кулаки сжались.

– Но, может, это и хорошо. Может, мы этого и заслуживаем… Мы сами навлекли на себя погибель. Сами виноваты и расплачиваемся за свои поступки. Все это нужно порушить: люди прогнили, испоганились. Погрязли в пороках. Их нужно стереть с лица земли… сначала был всемирный потоп, а теперь будет озеро огня, – голос Хедли затих, исполненный ненависти и отвращения: голос человека, уставшего от тошноты. – Очистительный огонь сожжет все дотла. Останутся лишь зола и окалина. И, возможно, после этого наступят лучшие времена.

Оба помолчали.

– Мне бы так хотелось вам помочь, – сказала Элис. – По-моему, это я виновата.

– Почему?

– Это мы виноваты – я и Джим, особенно он, – она со злобой добавила: – Он проработал с вами столько времени, но так и не понял, что вы чувствуете.

– Он весь поглощен своими магазинами, – сказал Хедли. – Покупкой второго, достижением успеха в бизнесе.

Элис в бешенстве потушила сигарету.

– Черт бы его побрал. Он такой мелкий и слепой. Такой ограниченный.

– Не грешите на него. Таким уж он уродился, а я уродился другим. Откуда проистекают мои проблемы – откуда проистекают ваши проблемы? В чем причина? Вернитесь к первоистоку, – Хедли встал с перил: покупатель вошел в магазин и беспокойно встал у главного прилавка. – Жаль, что мы не поговорили раньше… Слишком поздно метаться.

– Слишком поздно? – беспомощно спросила Элис.

– Не знаю. Мне так кажется. Главные события уже произошли: осталось не так уж много. Я здесь, и я директор. У меня есть Пит и Эллен: я больше не вернусь в Общество.

Хедли устремился к лестнице. Элис внезапно окликнула:

– Стюарт, может вам уйти? Может, вам уволиться?

– Нет.

– Это же все не то – слишком мелко для вас. Вы не хотите работать на этой должности: вы хотите большего. Она вполне подходит для Джима, но только не для вас. Этим и ограничен его кругозор… Вы не хотите управлять его мирком!

– Куда еще я могу пойти?

– Прочь!

– Куда – прочь? Там ничего нет. Если я уйду, мне конец. Я знаю только этот мир… Только сюда я и могу пойти. Я ушел, но потом вернулся. Я знаю, мне не попасть в Общество: его двери для меня закрыты. Туда могут попасть другие люди… Бекхайм способен спасти целую кучу людей, но только не меня. Если я уйду из этого магазина, я погибну.

– Но вы же хотите уйти!

– Да, – подтвердил Хедли. – Разумеется, хочу.

Он направился вниз по лестнице.

– Подождите, – запыхавшимся голосом сказала Элис, спускаясь следом. – Не уходите: останьтесь и поговорите со мной.

Минуту Хедли постоял, прислонившись к перилам.

– А как быть со стариком там внизу? Его надо обслужить.

– Зачем? – взбалмошно спросила Элис. – Он такая важная особа?

– У него под мышкой приемник. Он хочет, чтобы его починили.

– Забудьте о приемнике.

– Не могу, – ответил Хедли с иронией в голосе. – Он стоит и ждет, чтобы я пришел и обслужил его. Старик уверен, что все дело в радиолампе. Но дело не в лампе, а в трансформаторе питания, который обойдется ему в двенадцать долларов пятьдесят центов.

Элис промолчала.

– Сам же приемник, – продолжил Хедли, – стоит не больше десяти. Мы с ним будем полчаса препираться, а потом я отнесу приемник в отдел обслуживания. Через две недели старик принесет приемник обратно, поскольку он по-прежнему не будет работать.