Лев Маргулис - Человек из оркестра

• Название: Человек из оркестра
• Автор: Лев Маргулис
• Издательство: Лениздат, Команда А
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4453-0131-8

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.

В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.

На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.

Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

---

336

Вопросы снабжения населения продовольствием, цены на продукты питания и т. п. составляли значительную часть содержания блокадных дневников ленинградцев. Так, А. Н. Болдырев отмечал в своем дневнике: «Если выбросить из Записи все, касающееся пищи (описание обедов, ужинов, упоминаний о том, что они состоялись, как, где и когда), то она похудеет на добрую треть» (Болдырев А. Н. Осадная запись (блокадный дневник). СПб., 1998. С. 225). — /Комментарий А. С. Романова/.

337

В. Заветновский писал дочери: «На радио ходим каждый день на репетиции, но их все отменяют — то из-за холода, то из-за отсутствия света. Вместо семидесяти человек приходит около тридцати — кто умер, кто болен». Жена Заветновского добавила интересную деталь: скрывая истинное положение дел, власти прислали киносъемочную бригаду — «хотели даже оркестр радио снимать, как будто концерт, да света не было» (Музыка в дни блокады. С. 111–112). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

338

Бывшая часовая мастерская «Павел Буре», до революции — крупная компания, производившая часы. Располагалась по адресу: Невский проспект, 23. — /Комментарий А. С. Романова/.

339

Вахрушев Иван Тимофеевич — БСО, литаврист, умер 7 января 1942 г. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

340

Молочные продукты делали из сои и хлопкового жмыха (Ленинград в осаде… С. 200). — /Комментарий А. С. Романова/.

341

Новая экономическая политика, проводилась в Советской России и СССР в 1920-е гг. В период НЭПа произошел отказ от политики военного коммунизма, была частично разрешена частная торговля. Начался экономический рост и восстановление разоренной после Гражданской войны страны. — /Комментарий А. С. Романова/.

342

С 5 декабря немцы не совершали воздушные налеты на Ленинград. Всю свою авиацию они бросили под Тихвин. Следующая бомбежка Ленинграда была 21 декабря (Буров А. В. Блокада… С. 103, 106). — /Комментарий А. С. Романова/.

343

Полученный методом синтеза авиационный бензин В-4 (использовавшийся немцами для заправки бомбардировщиков) имел октановое число 72 и, согласно проведенным американцами исследованиям, терял свою текучесть при температуре -23–25 градусов по Цельсию, http://www.csef.ru/pdf/1430.pdf (01.08.2012). — /Комментарий А. С. Романова/.

344

Ситуацию середины декабря 1941 г. блокадник описывает в своем дневнике так: «На рынке купить ничего нельзя на деньги, идет только натуральный обмен. Меняют папиросы на хлеб, крупу, на дуранду и т. п. И обратно, в количествах „на глаз“ и по соглашению сторон»; «Прежде всего спрашивали хлеб, — вспоминает блокадница. — Это была единственная валюта и единица измерения всего вокруг, в том числе жизни человеческой. Только убедившись, что хлеба нет, начинали разговор о деньгах» (Пянкевич В. Л. Рынок в осажденном Ленинграде // Жизнь и быт блокированного Ленинграда: сборник научных статей. С. 125). — /Комментарий А. С. Романова/.

345

Большая Конюшенная улица. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

346

«Наступил 1942 г. В школах, где не прекращались занятия, были объявлены каникулы. И в январские дни в школах, театрах, концертных залах для детей были организованы, согласно решению Ленгорисполкома, новогодние елки с подарками и сытным обедом. Для маленьких ленинградцев это было настоящим большим праздником. Одна из учениц писала об этой новогодней елке: „6 января. Сегодня была елка, и какая великолепная! Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Все жадно ели суп-лапшу, кашу, хлеб и желе и были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти“» (Дзенискевич А. Р. и др. Непокоренный Ленинград… С. 214–215). — /Комментарий А. С. Романова/.

347

Собственно производство пива было прекращено с 23 сентября 1941 г., а весь имеющийся на заводах солод, ячмень и другие хлебные продукты предполагалось размолоть в муку (Ленинград в осаде… С. 190). Тем не менее существующие в Ленинграде пивоваренные заводы использовали свои производственные возможности. На пивоваренном заводе «Вена» варили пиво из горелого зерна с Бадаевских складов; завод «Красная Бавария» осенью 1941 г. разливал готовое пиво; на заводе им. Степана Разина перерабатывали целлюлозу в пищевой продукт (Богданов И. А. Ленинградская блокада… С. 241–242). — /Комментарий А. С. Романова/.

348

Мелкие разноцветные леденцы. — /Комментарий А. С. Романова/.

349

Начальник радиовещательного узла П. А. Палладии вспоминал о первом знакомстве с этим продуктом: стало известно, что «на каком-то заводе изготовляют казеиновый сыр и отпускают по письмам-требованиям организаций. Составили письмо и отправили своих представителей за сыром. Вернулись они с большими кусками, принесли что-то около двадцати килограммов, очень похожего на настоящий, так называемого сыра. Радости не было предела. <…> Он оказался съедобным, хотя и чувствовался очень неприятный привкус. У рационализаторов открылось широкое поле деятельности: „сыр“ резали на куски, ломтики, их сушили, жарили, смешивали с кашей и т. д. <…> Попытка получить новую порцию успеха не имела. „Сыр“ начали отпускать столовым, включая в общую норму» (Палладии П. А., Зегер М. Г., Вьюник А. А. Ленинградское радио: От блокады до оттепели. М., 1991. С. 68). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

350

Дневник БСО и другие документы Радиокомитета свидетельствуют о тех драматичных днях. 29 декабря был концерт, «Ленинградская правда» информировала о том, что оркестр «готовится показать программу из сочинений современных советских, английских и американских композиторов». И все же, судя по всему, это было последнее (перед трехмесячным перерывом) выступление коллектива. 2 января в дневнике помечено: «Репетиция не состоялась».

3 января в дневнике вновь отмечена несостоявшаяся репетиция. Указано, что умер скрипач Срабов. Та же картина и в ближайшие три дня. Названы заболевшие, умершие (литаврист И. Вахрушев, фаготист Б. Глебов). 8 января последняя запись: «БСО не работает». Приведу еще выдержки из последних записей в дневнике композитора Портова (выше цитировались «окопные» страницы этого документа): «4 декабря. Голод дает себя знать, и очень сильно. Дошел еле-еле до столовой. Там около кассы сделалось худо. 13 декабря. Сусанна (дочь Портова. — А.К.) принесла дрожжевого супа (одна жидкость), который я выхлебал с жадностью в пару минут. Голод мучил до этого адски, после этого — почти так же. 29 декабря. В комнате все прокопчено и грязно, и мы все похожи на негров. 10 января 1942 года. Один хлеб и немного жидкого супа. 11 января. Начинает развиваться апатия. Это плохо, но… кушать нечего, и холодно к тому же» (Крюков А. Музыкальная жизнь сражающегося Ленинграда. Л., 1985. С. 58).

Портов умер 7 февраля. Наконец, фрагмент из моего собственного дневника: «в декабря (накануне умер отец. — А.К.): утром я пошел в булочную за хлебом. Встал в очередь к продавцу. Потом помутилось в глазах. „Ну, — думаю, — получу хлеб и выйду на улицу подышать чистым воздухом“. Вынул и приготовил карточки. Вдруг чувствую, что меня приподняли, отнесли в сторону. Я спросил: „Где карточки?“ (так как из рук они выпали). Мне сказали, что у продавщицы. Какая-то женщина помогла сесть на подоконник. Отдохнув, получил хлеб и пришел домой».

Подобными свидетельствами блокадников можно заполнить не один книжный том. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

351

Из спецсообщения УНКВД по ЛО и г. Ленинграду 12 января 1942 г.: «Начиная с третьей декады декабря месяца 1941 года продуктовые карточки населения Ленинграда полностью не отовариваются. Кроме хлеба (350 грамм рабочим и 200 грамм служащим), население никаких других продуктов не получает. В связи с продовольственными затруднениями среди населения, особенно за последнее время, увеличились отрицательные и антисоветские настроения. <…> Служащий Трамвайного парка им. Скороходова Ельшин: „Нас кругом обманывают, а мы верим. Все обрадовались, что прибавили хлеба, а в действительности увеличение норм выдачи хлеба произошло за счет умерших от голода. Скоро норму хлеба опять уменьшат, т. к. железная дорога до сих пор не очищена“» (Цит. по: Ломагин Н. А. Неизвестная блокада… С. 745). — /Комментарий А. С. Романова/.

352

Брылев Федор Васильевич — артист хора Радиокомитета. Это первая смерть в ближайшем окружении М. Драма, переживавшаяся городом, сгустилась, вплотную приблизилась к музыканту. Страницы дневника М. отразили жизнь Радиокомитета в кульминационный период блокадной эпопеи: скованное холодом здание, выбывающие из строя коллеги, мизерные порции еды, перебои с водой и со светом, люди, теряющие человеческий облик, неделями не моющиеся, еле передвигающие ноги, теряющие надежду на обещанное властями скорое спасение. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.