Петр Вырубов - На броненосце “Князь Суворов" (Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою)

• Название: На броненосце “Князь Суворов" (Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою)
• Автор: Петр Вырубов
• Издательство: АНО «ИСТФЛОТ»
• Жанр: Военное
• Год: 2010

В печати не мало материалов, так или иначе освещавших как общее состояние морского дела накануне и во время войны с Японией, так и причины Цусимской катастрофы. Первое место среди этих материалов принадлежит, несомненно, свидетельству лиц, бывших непосредственными наблюдателями событий, логическим следствием которых была гибель нашего флота при Цусиме.

Одним из таких беспристрастных свидетельств являются издаваемые в этой книге письма к отцу лейтенанта русского флота Петра Александровича Вырубова. Он вместе с лейтенантом Н.П. Богдановым и прапорщиком В. фон Курсель-Вернером и горстью команды принял мученическую смерть за родину на погибшем в Цусимском бою броненосце “Князь Суворов”.

---

После наших однообразных стоянок в Артуре и Таку чувствуешь себя прямо наверху блаженства. Погода здесь чудная, температура в среднеем плюс 17°, природа почти тропическая, местность дивная, одним словом, прелесть. Мы усиленно накупаем разных курьезов и раритетов, так что, кажется, наступает финансовый крах: я уже начал жалеть, что не получил Вашего перевода. Уже теперь наша публика заполнила своими вещами целых три пустых каюты, а мы едва сделали одну седьмую часть пути.

Я ужасно доволен, что возвращаюсь на военном судне: не может быть никакого сравнения с переходом на “добровольце”. Впечатление такое, точно если бы вашу квартиру начали перемещать из порта в порт, не нарушая строя вашей жизни. Везде чувствуешь себя дома, везде прекрасно принимают, да и стоянки, хотя и небольшие, но все-таки не несколько часов, как на пассажирском пароходе. Мне бы очень хотелось повидаться с Вами в одном из портов Средиземного моря. Если заранее списаться, то нет ничего легче встретиться. Жаль только, что пока от нас держат в секрете вторую часть маршрута.

Пока можно сказать только: в Пирее мы будем наверное: королева Ольга об этом позаботится. Возможно, что мы поспешим в Неаполь и какой-нибудь из французских портов, а один отряд пойдет в Алжир; во всяком случае, сообщение между портами прекрасное, а уж маршрут я постараюсь достать. Правда, голубчик, папа, подумайте да и махните за границу, я уверен, что Вы хорошо проведете время. Получив мое письмо, пишите в Порт-Саид, в русское консульство для передачи на “Донской”. Я тогда как раз успею получить ваше письмо. Если бы Вы только знали, как мне хочется с Вами поскорее повидаться и какое это для меня будет счастье.

В Кронштадте у нас до июля-месяца из-за всевозможных смотров будет форменная каторга, ни минуты свободной, а за границей вы бы оказались у меня в гостях и видели бы нашу жизнь так, как она есть на самом деле. Кают-компания и судовое начальство очень милые, живем дружно, отношения самые сердечные. Странное стечение обстоятельств: на “Донском” плавают два воспитанника Поливановской гимназии: я и Северцов – исполняющий у нас обязанности старшего штурмана: он в гимназии был класса на три старше меня, пошел во флот из университета юнкером и теперь по спискам на год моложе меня.

Пишу это письмо, стоя “собаку” (ночная вахта от 12 до 4 утра) под самый новый год, успел только выпить в кают-компании бокал шампанского, а уже в 12 часов и 5 минут должен был вступить на вахту.

“Пишу Вам уже из Гон-Конга, где мы стоим все праздники. ”

XXXVII. Сингапур. “Дмитрий Донской ”. 13 января 1902 г.

Пишу Вам уже из Сингапура, куда мы добрались после довольно спокойного перехода 8 января утром, а уходим сегодня в 2 ч дня.

Здесь самая южная точка нашего пути, мы почти на экваторе, широта около 1 градуса 30 минут, но жара, слава Богу, нас не очень мучает, неприятна только сырость, от которой все плесневеет.

В Сингапуре меня ожидал сюрприз: пришла телеграмма из Артура от начальника штаба, что мне дан еще орден Анны 3-й степени с мечами и бантом “За мужество и храбрость при наводке моста с 29 на 30 июня 1900 г. на Лутайском канале”. Это было для меня совершенно неожиданно, так как, хотя меня представили за службу на Пей-хо еще в прошлом году, у меня уже было два ордена и шансов на получение третьего не было почти никаких.

Сингапур очень оригинальный и красивый город, но нездоровый климат и необыкновенные местные условия жизни делают пребывание в нем настолько тяжелым, что английские чиновники могут жить здесь подряд только 10 месяцев, после чего должны уезжать на год для поправки здоровья в Англию. Что здесь великолепно, это чудная растительность с громадным разнообразием видов как пальм, так и лиственных пород, но зато в лесах и даже в садах водится масса всякой мерзости, вроде громадных удавов и всяких ядовитых и не ядовитых гадин, а на материке, от которого Сингапур отделен узким проливом, пропасть хищного зверя.

На днях я обедал у нашего консула барона Кистера. Оригинально было видеть в экзотической обстановке типичную журфиксную даму, какой является наша консульша, и слышать от нее, как недавно у них в саду поймали удава длиною в 23 фута, а около дома или на улице изловили еще трех других. Вчера мы целый день большой компанией катались по окрестностям, а вечером были на музыке в ботаническом саду, где отличный оркестр, вероятно, по случаю нашего приезда, играл попури из русских мотивов и в заключение исполнил даже “Боже, Царя храни”.

Ботанический сад, один из лучших и живописнейших в мире, при лунном освещении представлял прямо волшебное зрелище. Очень интересна в Сингапуре лавка, где продаются дикие звери. Удивительно дешевы цены на хищников; великолепный тигр стоит 250 долларов, а черная пантера всего 150, макаки и попугаи нипочем: я купил за шесть рублей попугая, да еще с огромной клеткой. Жаль только, кажется, придется с ним расстаться: уж больно у него омерзительный характер, кусается и орет, как зарезанный, при малейшем к нему приближении.

Вчера продефилировал мимо нас адмирал Чухнин со своей эскадрой, успел на лету забросить нам кучу приказов, один другого ругательнее. Это не адмирал, а просто какой-то крокодил. Мы сегодня уходим как раз в Пуловей к нему на растерзание, где простоим, к счастью, недолго: тут-то нам и будет на орехи, безразлично, исправны мы или нет. В Коломбо пойдем опять самостоятельно.

XXXVIII. Александрия. “Дмитрий Донской”. 27 февраля 1902 г.

Ваше письмо, адресованное в Порт-Саид, получил; не отвечал Вам немедленно, так как ждал, пока выяснится наш маршрут. Письмо до Саида шло всего восемь суток. В Александрию мы пришли вчера и будем стоять до 7-го марта, когда уходим в Неаполь; приход в Неаполь 10-11 марта, уход в Алжир 15-го, уход из которого 24 марта; 27 приход в Кадикс, 30 уходим из Кадикса в Шербург, приходим туда 5 апреля, стоим неделю и уходим в Либаву, где должны быть не позже 18 апреля. Маршрут этот составлен адмиралом и может быть изменен из Петербурга. По всей вероятности, его менять не будут, так как адмирал обязан только простоять неделю в Шербурге и быть не позже 18 апреля в Либаве. В циркуляре штаба указаны точно дни ухода из каждого порта, дни же прихода я рассчитал по расстоянию.

Вы совершенно правы, заключив, что мне нельзя будет уехать в отпуск из Средиземного моря или Либавы до Царского смотра в начале мая, об этом и думать нечего. Офицеров у нас далеко не полный комплект, а с “Донского” еще только что перевели одного из лейтенантов на “Сысой Великий”, так что я теперь на нем старший вахтенный начальник. Мне будет стоить больших трудов получить отпуск на лето. В Порт-Саиде получил письмо от Лили и ее жениха, в котором они усиленно просят приехать на их свадьбу из Средиземного моря. Причем Лиля рассуждает совершенно по-детски, видимо, считая мое плавание парти-де-плезиром, организованным чуть не для моего удовольствия. К сожалению, это далеко не так, а наоборот, наше плавание, благодаря несуразному адмиралу, гораздо тяжелее, чем могло бы быть. До Суэца мы шли отдельным отрядом и соединились с адмиралом накануне прохода каналом, чтобы уже не расставаться до Либавы.

Живется у нас на “Донском” прекрасно, лучшего желать трудно. Переходы были очень спокойные, особенно 10-дневный через Индийский океан. Из Коломбо зашли в Джибути, самый неинтересный из всех, нами посещенных портов. К счастью, стояли всего два дня: погрузились углем и пошли в Суэц. До прихода адмирала произвели целый ряд учений, несмотря на которые, часть офицеров успела все-таки съездить в Каир.

В Порт-Саиде простояли всего одну ночь, но зато такую, какой не было за весь переход: мы должны были успеть погрузить 700 тонн кардифа, что и было выполнено черномазыми нагрузчиками блестяще, но зато на судне не было живого уголка, не пропитанного угольной пылью. Я думаю, за одним обедом мы съели добрую тонну угольной пыли. Мне еще сверх всего пришлось в это время стоять на вахте, и что из меня получилось, можете себе вообразить. Стоянка в Александрии не дурна, город прекрасный, есть итальянская опера, которую на этой неделе сменяет французская комедия. Вчера мы были большой компанией в театре, шло смешанное представление: 1 акт из “Аиды”, 2 акт “Тоска” и 1 акт “Самсона и Далилы”. Я уже больше трех лет не был в опере, и Вы не можете себе представить, как было приятно. Сегодня буду опять, идет “Тоска” уже в целом виде. Труппа очень не дурная, голоса прекрасные, и большинство, кроме того, не дурно играет. Нам разрешено съездить в Каир, но вряд ли этим придется воспользоваться: у нас двое офицеров больны, и одного переводят на “Сысоя”, просто некому стоять на вахте.

Вчера не успел дописать письма: вечером был опять в опере. Впечатление еще лучше, чем в первый раз: даже странно видеть, чтобы оперные певцы так хорошо играли. Сегодня первый спектакль французской комедии. Говорят, труппа очень хорошая: некоторые артисты были раньше на первых ролях в Михайловском театре в Петербурге. Для начала идет “Divorsons”. Если достану билет, пойду обязательно, тем более, что с завтрашнего дня подходит очередь вечерних вахт, и несколько дней придется сидеть дома. Странно думать, что это письмо Вы получите на девятый день. После двух месяцев этот срок до смешного мал. Надеюсь, что мы скоро увидимся с Вами. Всего в письме не напишешь, а переговорить нам с Вами есть о чем: ведь, три года жизни врозь не шутка.