Джоджо Мойес - Танцующая с лошадьми

• Название: Танцующая с лошадьми
• Автор: Джоджо Мойес
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-07777-5

Сара – четырнадцатилетняя внучка Анри Лашапаля, в прошлом очень талантливого наездника. Когда-то Анри желал ощутить себя «человеком с крыльями». И вот теперь дед помогает девочке освоить классическую езду, он хочет, чтобы Сара бросила вызов силам притяжения. Но неожиданно приходит беда, и Сара должна уже в одиночку постоять за себя… У Наташи Макколи, адвоката, защищающего права детей, черная полоса в жизни. Она вынуждена делить дом с бывшим мужем, все ее дела идут хуже некуда. Как-то вечером, не желая оставаться с бывшим мужем под одной крышей, Наташа едет в супермаркет и там случайно встречается с Сарой. Она решает забрать девочку к себе, не представляя, что у Сары есть секрет, который способен изменить их жизни навсегда… Впервые на русском языке!

---

– Не расстраивайся. – Дед пошел с ней рядом. – Иногда… иногда я хочу слишком многого. Он молод… Ты молода… – Он дотронулся до ее руки, и Сара поняла, что это признание вины.

Они сделали круг по парку, чтобы Бо мог растянуть и расслабить мышцы, потом направились по дорожке к воротам. Папá погрузился в свои мысли, и Сара не знала, что сказать. Перед глазами все еще стояла картина дедушки верхом. Она никогда раньше не видела его таким. Знала, что Папá когда-то был одним из самых молодых наездников в Кадр-Нуар. Нанá рассказывала, что двадцати двум юношам разрешалось носить черную форму с золотыми галунами: знак мастерства. Большинство уже представляло свою страну на международном уровне – в выездке, в скачках по пересеченной местности или в конкуре. Но Папá проделал трудный путь, прежде чем попасть в школу: он служил в кавалерии, пока не добился, чтобы его, крестьянина из Тулона, приняли в классическую школу, где учились по преимуществу выходцы из высших слоев общества.

Нанá рассказывала Саре, держа в руках фотографию, на которой они были вместе. Когда бабушка увидела его в первый раз, он показался ей таким красивым на своем коне, что у нее чуть не остановилось сердце и она едва не потеряла сознание. Она не интересовалась лошадьми, но каждый день приходила и стояла у самой арены, чтобы, позабыв обо всем, смотреть на мужчину, который, позабыв обо всем, был сосредоточен на чем-то, о чем она даже не имела представления.

Теперь Сара знала, что имела в виду Нанá, вспоминая, как он просто сидел в седле, а Бо понимал, о чем его просят, словно читал мысли всадника. Она видела чудо.

Кивнув и помахав рукой сторожу у ворот, который никогда не запрещал ездить в парке, они пошли по дороге к дому. Копыта Бо постукивали по гудронному покрытию, он тяжело переступал ногами.

Наконец, когда они пересекли проспект и вышли на улицу, ведущую к конюшне, Папá прервал молчание:

– Джон сказал, что подумывает продать заведение.

Он назвал Джона по имени вместо обычного «сумасшедший ковбой», и она поняла, что дело серьезное.

– А где же будет Бо?

– Он говорит, нам не нужно искать новое место. Конный двор останется конным двором.

Месяца не проходило, чтобы Ковбою Джону не предлагали съехать за большие деньги. Иногда суммы были так неправдоподобно велики, что вызывали у него смех. Он всякий раз отказывался, спрашивая у потенциального покупателя, куда он денет своих лошадей, кошек и кур.

Папá покачал головой:

– Он говорит, кто-то из местных интересовался, обещал оставить все по-старому. Не нравится мне это. – Он остановился, чтобы утереть лицо, и выглядел растерянным. – Яйца у нас есть?

– Есть, я тебе уже говорила, Папá. Они на дворе.

– Это все жара.

Воротничок его рубашки потемнел от пота. Когда он ехал верхом, то потел не так сильно. Он схватился за шею коня, словно искал опору, и погладил его по гриве, что-то ему нашептывая.

Впоследствии она решила, что должна была заметить, как изменилось его настроение, как он не пожурил Бо, когда тот не остановился у края тротуара: он всегда настаивал на том, чтобы конь стоял неподвижно, получив команду остановиться. Мимо проехали два грузовика, и водитель сделал неприличный жест. Папá стоял к ней спиной, и она ответила водителю тем же. Некоторые мужчины считали, что если девушки ездят верхом, то они испорченные.

Они свернули на более тихую улицу и оказались под приятной тенью каштанов. Бо нагнул голову, подталкивая дедушку в спину, будто хотел привлечь внимание, но Папá, казалось, этого не почувствовал. Он снова отер лицо, потом руку.

– Вечером будет омлет. Omelette aux fines herbes[29].

– Я приготовлю, – вызвалась Сара.

Они переходили через улицу, ведущую на двор, и она поблагодарила жестом водителя, который остановился, чтобы их пропустить.

– Можно еще сделать салат.

– Берешь яйцо… – Папá выпустил уздечку из рук и закатил глаза.

– Что?

Но он ее не слышал.

– Надо присесть…

– Папá? – Она посмотрела на машину, которая ждала, когда они перейдут.

Они все еще были посредине дороги.

– Все ушли, – прошептал он.

– Папá! – крикнула она. – Надо перейти улицу.

Бо нервничал, перебирал копытами по булыжнику, оглядывался назад, дергая головой. Впереди дедушка Сары медленно оседал на мостовую, словно сворачивался калачиком на кровати, кренясь вбок. Водитель машины нетерпеливо просигналил, потом, видимо, понял: что-то случилось, и стал пристально смотреть через ветровое стекло.

Все вокруг происходило как в замедленной съемке. Сара спрыгнула с лошади, мягко приземлившись на ноги.

– Папá! – закричала она и потянула его за руку, не выпуская уздечки.

Его глаза были закрыты: казалось, он напряженно думал о том, что происходило у него в голове. Он не слышал ее, как бы громко она ни кричала. Лицо перекосилось на одну сторону, будто кто-то его сдвинул. И эта странная искаженность напугала Сару, поскольку она привыкла видеть дедушку всегда собранным и сдержанным.

– Папá! Вставай!

От ее голоса Бо стал перебирать ногами и тянуть ее.

– С ним все в порядке? – крикнул кто-то с противоположной стороны улицы.

С ним не было все в порядке. Она это видела.

Потом, когда водитель выбрался из машины и быстрым шагом подошел к дедушке, она, пытаясь удержать взволнованную лошадь, завопила во всю мочь срывающимся от страха голосом:

– Джон! Джон! Помогите!

Последним ей запомнился Ковбой Джон, чья медлительность вмиг улетучилась, как только он увидел, что происходит. Он бежал к ней и что-то кричал, но она не могла разобрать слов.

Уборщик медленно двигался по линолеуму, двойные щетки полотера издавали ровное гудение. Ковбой Джон сидел на жестком пластмассовом стуле рядом с девочкой и смотрел на часы: в сорок седьмой раз. Они провели здесь уже почти четыре часа, и только одна медсестра подошла удостовериться, что Сара в порядке.

Ему уже давно надо быть на дворе. Животные, надо думать, проголодались. Пришлось запереть ворота, поэтому завтра предстоит давать отпор Мальтийцу Салю и ребятишкам, которые не смогли попасть внутрь.

Но оставить ее он не мог. Она ведь совсем ребенок. Сара сидела неподвижно, сцепив руки на коленях, на бледном лице было сосредоточенное выражение, будто она усилием воли заставляла дедушку поправиться.

– Ты в порядке? – спросил он. – Может, кофе принести?

Уборщик медленно прошел мимо. Взглянул украдкой на шляпу Ковбоя Джона и направился в сторону кардиологического отделения.

– Нет, – сказала она и прибавила тихо: – Спасибо.

– С ним все будет хорошо, – в десятый раз заверил он. – Твой дед крепок, как старый ботинок. Сама знаешь.

Она кивнула, но без уверенности.

– Бьюсь об заклад, сейчас кто-нибудь выйдет и скажет нам, как обстоят дела.

Она чуть поколебалась и снова кивнула.

И опять потянулось ожидание. Медсестры в пластиковых фартуках сновали мимо и не обращали на них никакого внимания. Доносились гудки и гул каких-то аппаратов. Джон не мог забыть лицо старика: страдание и ярость в глазах, волевой подбородок, когда он падал, с явным ужасом осознавая, что с ним приключилось.

– Мисс Лашапель?

Сара была так погружена в свои мысли, что вздрогнула, когда к ней обратился доктор.

– Да. Он в порядке?

– Вы член семьи? – Доктор посмотрел на Джона.

– Можно и так сказать. – Тот встал.

Врач оглянулся на палату:

– Честно говоря, я не могу обсуждать эти вещи ни с кем, кроме…

– Можете положиться на меня, – заверил Джон. – У Капитана никого не осталось, кроме Сары. А я его старый друг.

Доктор сел на стул рядом. Он обращался к Саре:

– У вашего дедушки кровоизлияние в мозг. Инсульт. Знаете, что это?

Она кивнула:

– Вроде да.

– Состояние стабильное, но он немного не в себе. Не может разговаривать и ухаживать за собой.

– Но он поправится?

– Состояние стабильное, как я уже сказал. Важны следующие двадцать четыре часа.

– Можно его увидеть?

Доктор посмотрел на Джона.

– Мы оба хотели бы удостовериться, что с ним все в порядке, – твердо сказал Джон.

– Он подсоединен к большому количеству аппаратов. Вас это может шокировать.

– Она крепкий орешек. Как и ее дед.

Доктор посмотрел на часы:

– Хорошо. Идите за мной.

Видит бог, старик выглядел не лучшим образом. Казалось, он постарел на тридцать лет. Трубки, идущие из носа, закреплены на коже. Лицо серое и осунувшееся. Джон невольно закрыл рот ладонью. Аппараты вокруг сверкали неоновыми лампами, посылая друг другу приглушенные звуковые сигналы.

– Что они делают? – спросил Джон, чтобы нарушить молчание.