Пол Андерсон - Психотехническая лига

• Название: Психотехническая лига
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Сигма-пресс, Амбер, Лтд
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-85949-082-8

Новый том Собрания сочинений Пола Андерсона составили произведения, принадлежащие к циклу о психотехнической лиге, в которых описываются приключения землян, занятых ранним освоением планет Солнечной системы.

Среди включенных в том повестей и рассказов выделяется классическая новелла «Большой дождь», посвященная колонизации Венеры и превращению ее во «вторую Землю».

---

— Мистер Мид — один из наиболее крупных руководителей.

— Ну да! И он также является силой, стоящей за множеством политических фигур, включая вас. Он — настоящий глава движения акционистов.

— Что вам известно об этом? — резко спросила женщина.

— Это долго рассказывать, — начал Далгетти, — но конечная цель акционизма — это… Weltannschauung[6]. Мы еще никак не можем отойти от мировых войн и их последствий. Люди повсюду отворачиваются от великих, но смутно представляемых Целей с большой буквы в сторону более спокойных и ясно видимых взглядов на жизнь.

Аналогом является период Просвещения восемнадцатого столетия, который также последовал за периодом распрей между конфликтующими фанатиками. Вера в разум растет даже в сознании населения, вместе с духом умеренности и терпимости. Возникло отношение «подождать-и-посмотреть» ко всему, включая науки и в особенности к новой, только наполовину оформившейся науке психодинамики. Мир хочет некоторое время отдохнуть.

Но знаете, подобный образ мышления имеет и недостатки. Да, он приводит к появлению замечательных мысленных структур, но в них чувствуется некий холод. Там совсем мало настоящей страстности, слишком много осторожности; искусство, к примеру, становится все больше и больше стилизованным. Старые символы: религия, суверенное государство и какая-нибудь особенная форма правительства, ради которого когда-то люди отдавали свою жизнь, сейчас открыто подвергаются насмешкам. У себя в Институте мы можем сформулировать такое схематическое условие в очень строгом уравнении.

И вам это не нравится. Люди вашего типа нуждаются в чем-то большом. Но просто конкретной величины недостаточно. Вы можете всю свою жизнь посвятить науками или межпланетной колонизации или социальным исправления, как это с радостью делают многие — но это не для вас. Там, в глубине веков, вы утеряли образ матери-Вселенной.

Вы хотите могущественной церкви или могущественного государства или обожествления чего угодно, огромного загадочного символа, который возьмет от вас все, что у вас есть, и даст взамен лишь чувство принадлежности. — Голос Далгетти стал резким. — Короче говоря, ваша психика полностью не уравновешена. Вы не можете посмотреть в глаза правде и признать, что человек — одинокое существо и что его цель должна исходить из него самого, из его души.

Банкрофт нахмурил брови.

— Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать лекции, — сказал он.

— Как хотите, — ответил Далгетти. — Я думал, что вам хотелось знать, что мне известно об акционизме. Это — лишь неточное словесное выражение. В сущности вы хотите быть Лидером Цели с большой буквы. Ваши люди, те, кто не является простыми наемниками, хотят быть Последователями. Только вот в наши дни нет Цели, если не считать вполне здравого развития отдельной человеческой личности.

Казимир склонилась над столом. В ее глазах светился огонь любопытства.

— Вы сами только что указали на недостатки, — заметила она. — Сейчас — период упадка.

— Нет, — возразил Далгетти. — Если вы не имеете в виду какие-нибудь дополнительные значения. Это необходимый период отдыха. Время восстановления для всего общества — вы знаете, суть дела великолепно укладывается в формулировки Тайхе. Как мы в Институте считаем, подобное состояние дел должно продлиться еще примерно семьдесят пять лет. За это время разум сможет (как мы надеемся) настолько окрепнуть, внедриться в базисную структуру общества, что, когда придет следующая огромная волна страстности, она не настроит людей друг против друга.

Настоящее время является… э-э… аналитическим. Восстанавливая собственное дыхание, мы начинаем понимать самих себя. Когда наступит следующий синтетический (созидательный или подъемный, называйте, как хотите) период, то он будет более здоровым психологически, чем все остальные до него. И человек не может позволить себе снова превратиться в безумца — только не в мире, где есть водородная и литиевая бомбы.

Банкрофт кивнул.

— И вы в Институте пытаетесь контролировать этот процесс, — сказал он. — Вы пытаетесь растянуть период… черт возьми, упадка! Да, я тоже, Далгетти, изучал современную школьную систему воспитания. Я знаю, какие почти неуловимые методы используются, чтобы внедрить в сознание подрастающего поколения определенные доктрины — путем той политики, которую осуществляют ваши люди в правительстве.

— Доктрины? Я бы сказал воспитание. Воспитание в традициях сдержанности и критического мышления. — Далгетти усмехнулся уголком рта. — Впрочем, мы здесь не для того, чтобы спорить по общим вопросам. Суть в том, что Мид считает себя мессией. Он естественный лидер Америки и всего мира — через Объединенные Нации, в которых мы сохраняем свое влияние. Он хочет восстановить то, что он сам называет «добродетелью предков»… видите, я слушал и его речи, и ваши, Банкрофт.

Эти добродетели состоят из послушания, физического и умственного, «выборным властям»; из «динамизма», который, коротко говоря, означает, что люди должны прыгать, когда им отдают такой приказ; из… Да стоит ли продолжать? Это старая песня. Жажда власти, восстановление Абсолютного Государства, в этот раз в планетарном масштабе.

Психологическими воззваниями к одним и обещаниями наград для других он создал для себя определенное число последователей. Но он достаточно умен, чтобы понимать, что не в силах вызвать революцию. Ему нужно, чтобы люди сами захотели его. Ему нужно, чтобы социальное течение повернуло вспять, пока не вернется к авторитарному строю — с ним во главе.

И вот здесь входит в игру Институт. Да, мы развили теории, которые по крайней мере кладут начало объяснениям фактов истории. Но это не просто накопление данных, а разработка строгих самокорректирующих символов, и нашим параматематикам как будто это удалось. Мы еще не опубликовали все свои находки из-за широты возможного их использования. Если вы точно знаете, как с ними обращаться, то вы можете создать мировое сообщество почти по любому желаемому образу — за период, не превышающий и пятидесяти лет! Но вы хотите эти наши знания для собственных целей.

Далгетти замолчал. Последовала долгая пауза. Его собственное дыхание казалось ему удивительно громким.

— Хорошо, — снова медленно кивнул Банкрофт. — Вы не рассказали нам ничего, чем бы мы не знали.

— Я прекрасно это осознаю.

— Ваши высказывания довольно недружественны, — заметил Банкрофт. — Вы недооцениваете возмутительного застоя и цинизма нашего века.

— Теперь вот вы используете громкие слова, — сказал Далгетти. — Факты говорят сами за себя. Бессмысленно использовать пристрастные моральные суждения относительно реальности; единственное, что вы можете сделать, — это попытаться изменить ее.

— Да, — согласился Банкрофт. — Хорошо, тогда мы попытаемся. Вы хотите помочь нам?

— Вы можете вышибить из меня дух, — произнес Далгетти, — но это не сделает вас специалистом в науке, на изучение которой мне понадобились многие годы.

— Да, но мы знаем, что у вас есть где это искать. На нашей стороне есть тоже светлые головы. Если дать им ваши данные и уравнения, то они смогут их решить. — Светлые глаза стали совершенно холодными. — Вы, похоже, так до конца и не осознали, в каком положении находитесь. Вы ведь пленник, понимаете?

Далгетти напряг мускулы. Он промолчал.

Банкрофт вздохнул.

— Приведите его, — приказал он.

Один из охранников вышел. Сердце Далгетти екнуло. «Папа», — подумал он с мучительной болью. Казимир встала прямо перед ним, пытливо глядя прямо в его глаза.

— Не глупите, — сказала она. — Это гораздо хуже, чем вы думаете. Расскажите нам.

Он взглянул на нее. «Я боюсь, — подумал он. — О Господи, я боюсь!» Собственный пот горечью наполнил его ноздри.

— Нет, — ответил он.

— Послушайте, они способны на все! — У нее был прелестный голос, низкий и мягкий, но сейчас он дрожал. От напряжения ее лицо побелело. — Ну же, человек, не приговаривай сам себя к… безумию!

В ней было нечто странное. Далгетти направил в ее сторону мыслезонд. Казимир наклонилась ближе, и он заметил признаки ужаса, хотя она и пыталась скрыть их. «Она не столь тверда, как хочет это представить… но тогда почему она с ними?»

Он пошел на блеф.

— Я знаю, кто вы. Сказать это вашим приятелям?

— Нет, вы не пойдете на это! — Она отступила, напряженная, и он уловил запах ее страха. Взяв через мгновение себя в руки, она произнесла:

— Ну ладно, делайте что хотите.

А под этим мысль, замедленная паникой: «Неужели он знает, что я агент ФБР?»

«ФБР! — Он дернулся. — О Господи!»