Пол Андерсон - Психотехническая лига

• Название: Психотехническая лига
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Сигма-пресс, Амбер, Лтд
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-85949-082-8

Новый том Собрания сочинений Пола Андерсона составили произведения, принадлежащие к циклу о психотехнической лиге, в которых описываются приключения землян, занятых ранним освоением планет Солнечной системы.

Среди включенных в том повестей и рассказов выделяется классическая новелла «Большой дождь», посвященная колонизации Венеры и превращению ее во «вторую Землю».

---

Да и зачем исправлять написанное?

Что ж, прежде всего я надеюсь, что они понравятся тебе, читатель. Да, они относятся к временной линии, оставшейся неоконченной, ну и что с того? Мы ведь продолжаем получать удовольствие от произведений Райдера Хаггарда и Эдгара Райса Берроуза, хотя мы уже все узнали об Африке и Марсе. Если ты, читатель, моего возраста, то ты, возможно, читал эти истории, когда они только появлялись на свет, и, быть может, мои рассказы теперь пробудят в тебе приятные воспоминания молодости. Если же у тебя возраст моей дочери или ты совсем еще юный, то, скорее всего, ты их не читал, и, возможно, ты прочтешь их с не меньшим удовольствием, какое получали твои родители!

Я мог бы даже снова заняться подражанием Хайнлайну и насочинить целую серию рассказов, заявив, что это альтернативные истории будущего. Однако миссис Мизел только что сделала это от моего имени.

А вторым оправдывающим обстоятельством выхода этой книги может послужить то, что она может оказать некоторую помощь исследователям научной фантастики. Хотя эти истории не похожи на хайнлайновские, но они также заняли достойное место в фантастике предыдущего поколения. Мы все прошли с тех пор длинный путь, но иногда неплохо оглянуться назад и вспомнить, какими мы были.

Пол Андерсон

Покои Мерфи

Это все ложь, но мне бы хотелось, чтобы большая ее часть оказалась правдой.

Ослепляющая боль пронзила его тело и, казалось, целую вечность сжигала все внутри него огнем, наполняя животным ужасом. А затем он перевернулся и понял:

«О нет! Разве я
должен уже уйти?
Не исчезай, Вселенная,
ты так прекрасна!»
Месяц, только месяц,

Чудовищный грохот и свист слились воедино, подобно звону колокольчика, который качнули один раз, а затем он никак не мог перестать звенеть. Звуки наполняли темноту, заглушая все остальное, пока не начали затихать, а может, исчезали в бесконечности, столетие за столетием, а ночь тем временем становилась глубже и мягче, пока он не обрел покой.

Придя снова в сознание, он обнаружил, что находится в каком-то длинном и высоком месте. И увидел не-глазами пятьсот сорок дверей, за которыми на фоне необъятной темноты сверкали облака света. Некоторые из этих облаков рождали новые звезды, другие же, более громадные и далекие, состояли из звезд, уже созданных, превратившись в огненное колесо. Ближайшие звезды бросали языки пламени, ослепительные лучи света, сверкая бриллиантами, аметистами, изумрудами, топазами, рубинами; и вокруг них кружились искры, которые, как он знал своим не-мозгом, были планеты. Его не-уши слышали тихий, едва слышный перестук космических лучей, рев солнечных бурь, спокойный, медленный, ритмичный пульс гравитационных течений. Его не-плоть ощущала тепло, биение крови, миллионолетия изумительной жизни на бесчисленных планетах.

Его ждали семеро. Он встал.

— Но ведь вы…

Он запнулся.

— Добро пожаловать, — приветствовал его Эд. — Не удивляйся. Ты всегда был одним из нас.

Они начали вести спокойную беседу, пока наконец Гас не напомнил им, что даже здесь они не являлись властелинами времени. Вечности, да, но не времени.

— Нам лучше пойти дальше, — предложил он.

— Ха-ха, — рассмеялся Роджер. — Особенно после того, как Мерфи набедокурил здесь за наш счет.

— Он, кажется, вовсе не так уж плох, — заметил Владимир.

— Я не уверен, — ответил Роберт. — Как не уверен я и в том, что мы что-нибудь вообще когда-нибудь выясним. Но, друзья, идемте. Уже пора.

Восемь человек оставили зал и торопливо спустились по звездным тропам. Не единожды новичок подвергался соблазну взглянуть более внимательно на то, что мелькало вокруг него. Но всякий раз он напоминал себе, что Вселенная неистощима на чудеса, а у него просто нет времени, чтобы обозреть их все.

Они некоторое время постояли на огромной пепельно-серой равнине. Вид был столь же сверхъестественно прекрасен, как он и надеялся; нет, даже больше — когда Земля, голубая и безмятежная, белоснежным шаром засверкала над головой — Земля, с которой прибыл аппарат, сейчас опускающийся вниз на столбе огня.

Юрий взял Константина за руку, как это делали русские.

— Спасибо, — произнес он сквозь слезы.

Но Константин в свою очередь отвесил поклон Уилли, до самой земли.

И так они стояли в длинных лунных тенях, под высоким лунным небом, и видели, как неуклюжий аппарат наконец-то обрел покой, и услышали:

— Хьюстон, говорит орбитальная станция. «Орел» приземлился.

…На Земле звезды маленькие и тусклые. О нет, думаю, что они довольно яркие, когда зимними ночами смотришь с вершин гор. Я помню, что когда я был маленьким, мы накопили достаточно денег на билеты, чтобы отправиться в заповедник «Гранд Каньон», и разбили там лагерь. Я никогда раньше не видел столько звезд. Я смотрел на них, и словно твой взгляд уходит все глубже и глубже… и, знаете, мне казалось, что до каждой из них — разное расстояние, и пространства между ними еще больше, чем можно себе вообразить. И Земля с ее людьми терялась в этой бездонной пропасти и казалась не более чем песчинкой среди этих холодных ярких звезд. Папа говорил, что они не слишком отличаются от тех, что ты видишь в космосе, разве что их несколько больше. Воздух тоже был холодным, чистым и приятно пах соснами, которых здесь было полно. Где-то вдалеке завыл койот. И вой его летел над холмами и равнинами, не встречая преград.

Но я вернулся туда, где живут люди. На облако смога неплохо смотреть с крыши дома, хотя хотелось, чтобы мне так и не довелось бы никогда вдохнуть этот воздух, уже успевший пройти через несколько миллионов пар легких, прежде чем попасть в мои, — плотный и жирный. Городской шум тоже не слишком беспокоил меня: обыкновенный визг, грохот, рев реактивных лайнеров и треск перестрелки. А когда выключают свет после какой-нибудь аварии, то вообще в темноте видны звезды, по крайней мере отдельные.

Главной моей мечтой было, чтобы мы жили в Южном полушарии, где видна альфа Центавра.

Папа, что ты делаешь сегодня ночью в Покоях Мерфи?

Есть такая шутка. Я знаю. Закон Мерфи: «Все, что может произойти не так, как должно, произойдет». Только мне кажется, в этой шутке есть доля правды. Я хочу сказать, что я прочитал все книги и просмотрел все ленты, которые оказались под рукой, все учебники по истории, где говорилось о первопроходцах. С начала времен и до настоящего времени. А затем я приобрел привычку придумывать для себя истории о том, чего не было в книгах.

Стены кратера ощерились клыками, острыми и серовато-белыми в лучах безжалостного солнечного света, резко контрастировавшими с темнотой, наполнявшей чашу кратера. И они росли, росли. Корабль падал, вращаясь, и сейчас вместо тишины, обычной в условиях, где не действует сила тяжести, ощущалась тошнота после многочисленных рывков. Какой-то незакрепленный предмет с грохотом ударился о стену за креслами пилотов. Вой вентиляторов смолк, и теперь два человека дышали зловонием. Неважно. Это не катастрофа с «Аполло-13». Они просто не успеют задохнуться от собственных испарений.

Джек Бредон хрипел в микрофон:

— Алло, станция Контроля… Лунный Трансляционный Спутник… кто-нибудь. Вы слышите нас? Передатчик неисправен? Или это только наш приемник? Черт бы его побрал, нельзя даже попрощаться с женами!

— Говори быстрее, — приказал Сэм Уошберн. — Возможно, они нас слышат.

Джек попытался вытереть пот, выступивший на его лице, а теперь танцевавший сверкающими капельками перед ним.

— Слушайте нас, — произнес он. — Говорит первая экспедиция Моусли. У нас одновременно перестали действовать все двигатели, примерно через две минуты после начала торможения. Все дело, вероятно, в том, что отказал интегратор подачи топлива. Я подозреваю магнитное возмущение, хотя, может быть, причина неисправности — в коротком замыкании в системе подачи энергии — датчики зафиксировали какой-то всплеск, перед тем как произошел отказ систем. Отдайте эту систему на доработку! Передайте нашим женам и детям, что мы их любим!

Он замолчал. Зубья кратера заполняли весь иллюминатор. А Сэм осклабился в широкой усмешке.

— Как тебе это нравится? — сказал он. — И мне, первому черному космонавту.

Потом последовал удар.

Затем, когда они наконец снова пришли в себя и поняли, где находятся, Сэм произнес:

— Интересно, выпустит ли он нас наружу заняться исследованиями?

Зал Мерфи? Так ли его настоящее имя?

Отец привык кричать: «Это сделал Мерфи!» — когда выходит из себя. Остальное я нашел в старых записях, пьесах о космонавтах, выдуманных еще тогда, когда людям нравилось слушать подобного рода истории. Когда человек умирал, там говорилось: «Он пьет в Зале Мерфи».