Станислав Соловьев - Первый снег в Сууваре

• Название: Первый снег в Сууваре
• Автор: Станислав Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Как вы посмели без нашего уведомления отослать четыре полка к границе? нервно кричал щуплый Лаат, но коннетабль только молча ухмылялся.

Сасер тоже был шокирован: он рассчитывал на полную поддержку военачальника. Ему пришлось смириться с наличием влиятельного конкурента, и он сделал выводы - попросил Вонберегема послать в провинциальные города офицеров из столичного гарнизона.

- Нужно, чтобы ваши люди надежно контролировали состояние войск в таких городах, как Сууваратт и Суулаг, - сухо сказал министр порядка, справившись со своей минутной слабостью. Вонберегем согласился с ним.

Все ожидали, что коннетабль начнет сомневаться в целесообразности такого решения. Ведь отсылая своих самых преданных офицеров, он тем самым ослаблял столичный гарнизон, и это притом, что город был наполнен стражниками, подчинявшимся лично Сасеру, а во дворце стояла охрана, подчиняющаяся Голону. Он мог не согласиться: недоверие сановников к его войскам, стоящим в провинциальных городах, заметно его задело. Но он согласился, и все вздохнули с облегчением.

Особенно довольными выглядели Голон и Раен, - они больше всего боялись влияния коннетабля. Хайему было все равно, кто больше пострадает в тайном споре - министр порядка или военачальник. Его больше беспокоила мысль: кто же все-таки будет править страной?..

Неожиданно этот вопрос вслух задал Лаат, - о нем как-то все забыли, словно его уже арестовали и пытают сильные грубые мужчины в каменных камерах с низкими мокрыми потолками.

- Как же нам теперь быть? - испугано прошептал он, рассматривая по очереди других сановников: у него было такое выражение лица, словно он их видел впервые, - Кто будет... править?.. Кто вместо?..

"Действительно, кто?" - на лицах присутствующих Хайем мог прочитать этот вопрос: на толстом лунообразном Голона, костлявом и веснушчатом Сасера, широком и темном Вонберегема, вечно скривившемся как бы от желчи во рту Раена...

Прошел второй день от смерти правителя, но никакого завещания все ещё не находили. Вряд ли оно существовало - это завещание.

У правителя не было детей, - ни для кого не было секретом, что семя Хозяина было бесплодным. В свое время не одна женщина окончила жизнь в тулаагенских камерах, обвиненная в тайном использовании контрацепции. Это продолжалось несколько лет, пока Суусебен Таал, ведущий специалист по мужским болезням, не доказал правителю - на свой страх и риск, что причина бездетности высочайшего брака в бесплодности венценосного отца. Таал пошел на это, опасаясь за судьбу своих подрастающих дочерей. Венценосный отец поверил ученому. Несколько месяцев правитель, буквально убитый страшным диагнозом, просидел взаперти в Речном замке, никого не подпуская и не слушая. Таала зарезали на вечерних улицах Сууварема, но женщин больше не казнили...

Правитель не оставил официального преемника, умерши на девяносто девятом году жизни, проправив из них неполных пятьдесят шесть лет. За свое долгое правление Хозяин многих отправлял в ссылку, многих подвергал изгнанию. Десятки придворных были казнены или убиты наемниками - в постелях, по дороге к водяным курортам Суувена, в ресторанных домах столицы. Никому он не доверял, кроме фаворитов, которые менялись настолько быстро, что какое-либо доверие к ним у правителя просто не успевало возникнуть. Страх, вот чему доверял Сууваренен Третий, Великий сюзерен Свободных Долин Суувена и Протектор Харрамена. Укоренившийся страх подданных, пустивший корни по всей стране...

Эти корни выглядели по-разному: статуи Хозяина в каждом городе, целая армия тайных платных агентов, доносительство, каждодневные славословия клятвенные заверения на верность правителю, которые произносили, когда вставали с постели или ложились в постель, с которыми принимали пищу или отправляли естественные надобности. "Двести лет жизни Хозяину и его любви к нам!" - фальшиво говорили люди: ведь многие по слухам знали, что правитель тешит себя мыслю дожить до ста лет и отпраздновать новое десятилетие правления...

Теперь он мертв: маленький разлагающийся эмбрион, закутанный в холодные одеяла. Хайем не знал, что делать с мертвым правителем. Сама мысль о нем вызывала неприятные ассоциации. По всей видимости, этим должен был заниматься Голон как распорядитель двора, но он боялся. Они обсуждали, что делать с телом Хозяина: кремировать его по установленной традиции или устроить общественную панихиду?.. Сасер и Вонберегем были против панихиды: первый боялся открытости похоронного ритуала, - ведь за народом, пребывающим в официальном трауре, нужно следить. Коннетабль не хотел ослаблять свои силы: похоронную процессию необходимо надежно охранять от возможных возмущений простонародья. Голон не хотел кремировать тело: а вдруг завещание найдется, и в нем будет указано, как и где хоронить? Если действия Голона как распорядителя двора не совпадут с указаниями покойного, он может пострадать. Кто сможет заручиться тогда, доживет ли он до следующего рассвета?..

Этого Голон, естественно, не говорил, но это и так все понимали. Главному министру долгие препирательства надоели: воображение рисовало картины разложения и его начало тошнить. Он предложил немедленно кремировать тело:

- Пока тело Хозяина не придано погребальному огню, существует опасность различных эксцессов, за упреждение которых я не могу поручиться.

Сасер и Вонберегем немедленно согласились с ним: это было разумной осторожностью. Остальные тоже согласились: с них снимали ответственность за принятое решение. Но тогда вставал вопрос о преемнике: по традиции, - это знал каждый из присутствующих, - по погребению умершего правителя незамедлительно вступает в управление страной новый сюзерен.

- Мы не можем сейчас решить этот вопрос, - осторожно начал Сасер, складывая бумаги в кожаную папку, - Предлагаю, принять власть сообща... временно, конечно.

Последние слова всех насторожили, а у Лаата побледнело лицо.

- Нам... нельзя! А вдруг откроется завещание?! - стал убеждать он сановников, - Тогда это будет самозванство! Я не хочу быть самозванцем!

- Глупец! - закричал разнервничавшийся Голон и забрызгал слюной, - Если мы сейчас не возьмем власть в свои руки, мы станем не самозванцами, а дураками. Стране нужна власть, какая бы ни была, иначе нас ждет анархия и вторжение Букнерека! Нам нужно сплотиться и действовать сообща, если мы не хотим...

Тут он неожиданно умолк и растерянно поглядел почему-то на молчащего Сасера. Последний расценил это как просьбу и стал говорить мягко, словно убеждал детей:

- Любезный Голон говорит правильные вещи. Нельзя рисковать. Конечно, мы... кхе, не готовы к такому положению вещей. Мы служили верой и правдой... Хозяину. Теперь мы просто будем продолжать свою службу - только в новом качестве. Ведь так?..

С ним согласились все, кроме Лаата. Коннетабль не высказал какого-либо согласия или несогласия: своим важным и самостоятельным видом он как бы подтверждал, в который раз, что он военный и как военный подчиниться любой власти. Хайем закончил обсуждения:

- Я полностью, как и... все здесь присутствующие, согласен с любезным Сасером. Предлагаю, как глава... нового правительства закончить обсуждения на сегодня и отдохнуть. Все устали. Нас ждет куча дел.

Он, не дожидаясь реакции сановников, пошел по коридору - мимо опочивальни, мимо застывших на посту охранников, мимо снующих везде мелких служащих из дворцовой службы и министерства порядка. Единственная мысль крутилась у него в голове: "Хозяин умер, не оставив завещания".

Через час после прекращения совещаний четверо человек из похоронной команды завернули мертвое тело правителя в одно из одеял и отнесли его в помещение для кремации, - такое помещение, рет-рарени, имелось в каждом сууварском доме. Никто не присутствовал при этом: высшие сановники слишком устали за последние дни, чтобы наблюдать кремацию тела. Мертвого правителя кинули в огонь печи и уже, через час с небольшим, от него не осталось и костей.

Еще через час в кремационное помещение зашли молчаливые люди из министерства порядка. Четверо человек похоронной команды были зарезаны ножами. Их трупы бросили в печь, а когда она остыла, кремационное помещение заперли на замок. Больше кремировать никого не предусматривалось: в зданиях дворца отныне умирать следовало по-другому.

На следующий день город, заливаемый ледяной водой гемгаймена, услышал правительственное объявление. Его звонко читали глашатаи на каждом перекресте и на мостах, его расклеивали в виде прокламаций на стенах зданий, на фонарных столбах и деревьях:

"Граждане Свободных Долин Суувена!

К огромной и искренней скорби нашего свободного народа скончался наш любимый правитель Сууверенен на девяносто восьмом году жизни и пятьдесят шестом году своего великого правления! Смерть его была естественна и величественна, как и все его деяния и замыслы. Душа великого Сууверенена отныне в стране предков и оттуда следит за нами. Исходя из необходимой целесообразности, и стремясь сохранить единство нашего свободного народа, самые близкие слуги великого Сууверенена, - лучшие сыны отечества, - приняли на себя временно совместное управление страной. Отныне законной и единственной властью является Совет Сюзеренитета. Всякое действие или слово, направленное против временного управления, расценивается, как измена на пользу враждебного нашему свободному народу Букнерека и будет караться как опасное государственное преступление немедленной смертью. Всякий гражданин Свободных Долин Суувена обязан подчиняться распоряжениям новой власти и следить за её исполнением, а в случае неисполнения, докладывать уполномоченным Совета. Не уведомление о таком неисполнении является государственным преступлением и приравнивается к измене на пользу Букнерека. С сегодняшнего дня временно запрещено скапливаться не более чем втроем, петь или выражать какое-либо действие в шумных формах, - это противоречит трауру по нашему великому и любимому правителю. Уполномоченные Совета имеет право и обязанность входить в любой дом, учинять в нем проверку и задерживать подозрительных людей. Действия, препятствующие этому, являются государственным преступлением и приравниваются к измене, - они будут караться смертью. Незнание постановлений Совета будет рассматриваться как государственное преступление, приравненное к измене. Эти постановления вводятся с момента их принятия и могут быть отменены или изменены решением Совета. Свободные люди Суувара! Сплотитесь вокруг Совета Сюзеренитета! Сохраняйте бдительность и преданность законной власти на благо нашего свободного народа!.."