Александр Тавровский - Герр Вольф

• Название: Герр Вольф
• Автор: Александр Тавровский
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9905-886-6-0

В романе «Герр Вольф» – Гитлер в переломнейший момент его судьбы – в момент наступления немцев на Кавказ и Сталинград.

Действие разворачивается от прибытия фюрера 16 июля сорок второго года в ставку «Вервольф» близ Винницы для личного руководства операцией «Блау» – до первых чисел февраля сорок третьего – тотальной капитуляции армии Паулюса. От момента эйфории и космических надежд – до полного крушения иллюзий и жесточайшего разочарования.

Впервые в художественной литературе – Сталинградская битва и битва за Кавказ – глазами Гитлера и германского генералитета.

---

«И этого безумца я обречен поддерживать до конца! – в отчаяньи подумал он. – Но ему, шайсе, всегда так везло! Как всякому безумцу!»

А Гитлер смотрел на Гальдера со все нарастающим подозрением. Совсем недавно, буквально несколько дней назад, генерал Модель в споре с ним по поводу передислокации корпуса его армии, позволил себе вопиющую наглость:

– Кто из нас командует 9-й армией, мой фюрер? Я или вы?

Тогда свита Гитлера замерла в ужасе от случившегося. Но фюрер тоже позволил себе крайность, и на удивление спокойно, без ожесточения ответил:

– Хм, думаю, пока вы, Модель. Хорошо. Делайте, как считаете нужным, но за все будете отвечать головой!

А 13 июля пришлось сместить с должности самого главнокомандующего группой армий «Юг» фон Бока. Тот тоже был в корне с ним несогласен, надерзил и вообще, как оказалось, не совсем разделял его божественные замыслы: что-то плел насчет преступлений против гражданского населения СССР, которые, якобы, несовместимы с «правами человека»!

– Я не позволю вам, Бок, устроить мне вторую Москву! – крикнул Гитлер Боку вдогон. – Даже во имя мифических «прав человека»!

И как только его угораздило после позорного поражения под Москвой поставить этого «альтруиста» во главе операции «Блау»!

И вот теперь извольте радоваться, Гальдер тоже беспардонно спорит с ним, как с простым смертным! Поучает, как фельдфебель новобранца!

У фюрера мучительно сжалось сердце: а что, если это заговор генералов?! Что, если они уже не видят в нем мессию, не верят в его трансцендентные способности?! Что, если утрачен фактор устрашения, страх божий?!

Гитлер уже хотел дать знак адъютантам и со зловещим видом покинуть это сборище вопиющих мерзавцев и предателей, но в последний момент неожиданно для себя спросил:

– Гальдер, как вы устроились в «Вервольфе»? Есть жалобы?

Несколько сбитый с толку генерал-полковник отчетливо отщелкнул каблуками и привычно вытянулся во фрунт:

– Никак нет, мой фюрер! Жалоб нет. Помещения подготовлены очень хорошо. Достаточно места для всех отделов. Отличные квартиры. Правда… большая удаленность помещений друг от друга может затруднить охрану. Но это уже не в моей компетенции.

– Ну вот и прекрасно! – удовлетворенно кивнул головой Гитлер. – Вы абсолютно правы, каждый должен судить в пределах своей компетенции. Каждому свое! Поэтому я сегодня же распоряжусь о подготовке директивы по кардинальным изменениям в плане операции «Блау». Директиву 41 прошу считать недействительной. Группа армий «Юг» будет разделена на две самостоятельные группы – «А» и «Б» – для одновременного наступления по всему фронту. А вы, Гальдер, позаботьтесь о незамедлительной передислокации 4-й танковой армии Гота на Сталинградское направление.

Теперь Гитлер смотрел поверх голов, его голос ликующе завибрировал:

– Вы не о том думаете, господа! Война в России практически завершена! Россия сегодня – просто заблокированное жизненное пространство! Еще рывок – и Роммель выйдет к Суэцу! Гальдер, вы уже сейчас должны начать подготовку к наступлению через Иран к Персидскому заливу. Там наши войска соединятся с прорвавшимся к Ираку Роммелем и японцами в Индийском океане! Перед нами грандиозное будущее! Оно так же незыблемо, – тут лицо фюрера вспыхнуло, как солнечный протуберанец, – как гранит под «Верфольфом»! А Баку и Сталинград, Гальдер, – мы возьмем в один и тот же день! Верьте слову!

Ожидавшие государева гнева генералы заметно расслабились. Кажется, пронесло! Расслабился и Гитлер. Он подошел к главному адъютанту Шмундту и что-то вполне добродушно ему сказал. Возможно, отдал какие-то распоряжения насчет обеда.

Никто не обратил внимания на то, что Гальдер все еще стоит в напряженной позе по стойке смирно.

Неожиданно на весь зал прозвучал его твердый, лишенный всяких оттенков голос:

– Мой фюрер! Как начальник штаба Главного командования сухопутных сил вермахта, я обязан заявить протест. Речь идет не о моих, и даже не о ваших амбициях. На кону – судьба Германии! Ваше решение наступать одновременно на Сталинград и Кавказ, я считаю стратегической, более того, исторической ошибкой. В нынешних условиях это авантюра. Разрешите продолжать?

И, не дожидаясь согласия фюрера, который все еще стоял рядом с Шмундтом с рассеянной полуулыбкой на лице, Гальдер совершенно бесстрастно продолжил:

– Я считаю, что всегда наблюдавшаяся недооценка возможностей противника принимает все более гротескные формы и становится крайне опасной. Ваши выводы относительно состояния русских войск, целиком основанные на данных разведки от 9 июля, я считаю слишком произвольными. В отличие от июля сорок первого, русские не бегут, а отступают, последовательно избегая окружения. Об этом говорит мизерное, по сравнению даже с Харьковом, число пленных. Скорее всего, это хорошо просчитанный маневр, связанный с кардинальным изменением доктрины ведения войны. С одной стороны, это вызвано внезапностью нашего наступления и просчетами их руководства в определении направления нашего главного удара, теперь им надо срочно подтянуть резервы, сосредоточенные в районе Москвы. Но, с другой стороны, заманивая нас вглубь необъятных степей, они явно стремятся растянуть наши коммуникации, истощить физически и морально, сбить наступательный порыв. Русские всегда умело компенсировали слабость своей армии и экономики за счет гигантских просторов и сурового климата. Это ощутил на себе еще Наполеон. Сталин отлично осведомлен, что мы рвемся на Кавказ не только для того, чтобы лишить его страну нефти, но и потому, что сами испытываем ее острейший дефицит. Уступая нам огромные, практически никем не охраняемые пространства, он заставляет нас тратить такое количество бензина, техники и человеческих ресурсов, которого вполне хватило бы на двадцать побед на Западе. Еще вчера танковая армия Гота могла без труда взять Сталинград и выйти к Волге, перерезав русские коммуникации для поставки горючего в центральные районы России. Но внезапно вы отдали приказ передать ее на Кавказ. Сегодня вы приказываете вернуть ее обратно. Но зачем? Чтобы израсходовать последние тонны драгоценного горючего? Я абсолютно убежден, что, когда Гот вернется к Сталинграду, его там уже будут ждать переброшенные от Москвы и вновь отмобилизованные армии русских. А Кавказский фронт без танков Гота будет существенно ослаблен. В результате в один и тот же день мы не возьмем ни то ни другое! И нас ждет вторая после Наполеона – ужасная «зимняя кампания»! Мой фюрер! Позвольте мне быть предельно откровенным: так воевать нельзя! Заставляя военное руководство вермахта в течение одной недели принимать два взаимоисключаемых решения, вы дискредитируете его перед фронтовиками.

Гитлер был потрясен. Его лицо потемнело и окаменело.

– Вы лжете, Гальдер! – тяжело выдавил он первое, что пришло на ум. – От военного руководства я требую такой же твердости, как и от всего фронта!

Словно собираясь с духом, Гальдер на секунду закрыл глаза.

– У меня есть твердость, мой фюрер! – наконец гордо бросил он. – У меня есть вы, мой фюрер! Но на фронте тысячами гибнут мужественные солдаты рейха, а руководство вермахта при этом не имеет права самостоятельно принять ни одно решение. У него попросту связаны руки.

– Генерал-полковник Гальдер! – Гитлер стремительно наливался всесокрушающим бешенством. – Что вы себе, относительно меня, позволяете?! Да еще и таким тоном! Вы хотите рассказать мне о жизни на фронте? А что вы вообще знаете о фронте? Где вы были во время Первой мировой войны? И вы упрекаете меня, что я – участник сражений во Фландрии – ничего не знаю о фронте!

Словно на трибуне во время выступления перед многотысячной толпой своих сторонников, Гитлер выбросил вперед крепко сжатые кулаки. Но там, на трибуне, это был хорошо отрепетированный театральный жест, а здесь – апогей неистовства смертельно оскорбленной души.

– Я вам запрещаю! – каким-то покореженным голосом орал он. – Замолчите!

Глава 11

После окончания совещания Гитлер, как уже с ним не раз бывало, внешне успокоился мгновенно. Только прилипшая к вспотевшему лбу знаменитая челка и слегка подрагивающая рука выдавали тем, кто его хорошо знал, высочайшее внутреннее напряжение.

Едва выйдя на воздух, он знаком подозвал к себе начальника своей личной охраны Раттенхубера и попросил устроить прогулку на моторном катере по Бугу.

– Мой фюрер, – напомнил ему педантичный Шмундт, – время обедать!

– Нет-нет, – торопливо ответил Гитлер, – сперва прогулка по Бугу! Вы полагаете, Шмундт, после всего этого свинства кусок полезет мне в горло?! Обед подождет!

Раттенхубер тут же отдал необходимые распоряжения, и вмиг ставка пришла в движение: все заперемещалось, сдвинулось с места. Приведены были в состояние боевой готовности закамуфлированные под впряженные в возы лошадей или сельхозмашины зенитные батареи, взяты под строжайший контроль все дорожки, ведущие к Бугу, сотни солдат из специального батальона личной охраны фюрера рассредоточились по огромной территории «Вервольфа», и на пути следования катера, заняв и без того наглухо перекрытые подступы к ставке. Батальон располагал всеми видами самого современного оружия и транспорта, вплоть до разведывательных бронемашин, легких зенитных орудий и даже танков, и был всегда готов к бою: в любых условиях и не на жизнь, а на смерть.