Станислав Соловьев - Третье новое поселение имени Сууваренена

• Название: Третье новое поселение имени Сууваренена
• Автор: Станислав Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

"Час Сплочения" превратился в странную привычку, в некое рефлекторное действие. Даже лоймены, в которое в тайне продолжали исповедовать Старую религию, на час превращались в стадных животных, воодушевленных бессмысленными целями и радостных от осознания своей "похожести" на других. Тусеми не мог отговаривать их от подобного усердия: ведь это могло обернуться серьезным увечьем, а то и смертью для лоймена. Он все-таки был их ло-ломени. Он страдал от сознания того, что "речные люди" с каждым днем становятся похожими на стадных животных. Он сам час в день переставал быть самим собою. Он был таким же животным, что и все остальные...

Лучше всего было, когда наступал праздничный день. Все праздники проходили по одной схеме. В "новое поселение" приезжал чиновник - столичный инспектор Министерства государственных празднеств. На стенах всех зданий "нового поселения" вывешивались портреты правителя и государственные флаги. Улочки и площадь были чисто подметены, а стены "домов" освежены новой известкой - это делали накануне. Людям не надо было работать. Они целый день "радостно воодушевлялись" на площади. Все приходили на площадь и выстраивались прямыми рядами перед зданием административного совета. У дверей административного совета стояла вся администрация - молчаливые, торжественные люди в парадных мундирах. За спиной "новопоселенцев" безмолвно стояли охранники и солдаты гарнизона...

Сначала "новопоселенцы" слушали речи столичного инспектора. Инспектор обычно говорил о больших победах и достижениях всего сууварского народа под мудрым руководством великого и любимого правителя. Тогда все как один кричали: "Слава нашему великому и любимому правителю!" Потом инспектор проклинал всяких саботажников, клеветников, спекулянтов и шпионов - "псов Букнерека", - что все ещё ставят палки в колеса политики Великого Сплочения. "Новопоселенцы" дружно кричали, сжав кулаки: "Смерть предателям - псам Букнерека!" После столичного инспектора выступал с короткой речью наместник господин Асеби. Он перечислял достижения подчиненных ему "новопоселенцев" - сколько они засеяли поени, сколько верст проложили дорог, сколько сделали сельскохозяйственной утвари в мастерских. Господин Асеби говорил несколько сдержанней, нежели столичный инспектор, и, как правило, не улыбался. "Новопоселенцы" тогда кричали как один: "Труд, любовь, повиновение!" За достижениями господин Асеби перечислял неодобрительные проступки - чаще всего это были драки между уголовниками и остальными "новопоселенцами", увиливание от работы и преступное потребление гесеби. Тогда люди кричали: "Смерть саботажникам - псам Букнерека!", "Слава свободному труду!"...

Господин Асеби заканчивал речь и начинался "вечер Сплочения". Все маршировали по площади и пели песни - государственный гимн и славословия Сплочению. Чаще всего они пели одну и ту же песнь, написанную каким-то чиновником в Министерстве государственных празднеств. Она так и называлась "гимн Сплочения". Она звучала следующим образом:

"Славься, любимый правитель наш, славься!

Ты сплотил народ и страну,

Ты сплотил все земли и грады,

Ты уничтожил нужду и войну!..

Славься, любимый правитель наш, славься!

Все мы тобой навек сплочены,

Все мы едины в труде и душой,

Больше не знаем нужды и войны!..

Славься, любимый правитель наш, славься!

Ты один нам, народ твой - един,

Радостно строит большую державу,

Счастлив, крепок, непобедим!.."

Эту песню они пели много раз подряд. Все давно выучили её наизусть и могли в любое время суток повторить слово в слово - с одной и той же интонацией и ритмом. Администрация уже успевала покинуть площадь для совместной попойки, а люди все продолжали петь. Люди пели: "Славься, любимый правитель наш, славься! Ты сплотил народ и страну..."

Когда они прекращали петь - по знаку, поданному им инструктором Ваалсе, они час-два скандировали один и тот же лозунг: "Одна страна, один народ, один язык, один правитель!" Они скандировали эти слова до полного отупения. И если бы не очередной знак, поданный инструктором Ваалсе, вряд ли они остановились. Тусеми тогда чувствовал, что никто не в силах их остановить, и они будут выкрикивать эти слова до конца мира...

Но все равно наступал момент, когда что-то выключало их глотки, и они оказывались мирно стоящими. Глотки ужасно саднило, язык распух и занимал все пространство пересохшего рта, ноги и руки трясись предательской дрожью. Они ничего не понимали, они были выжаты до последней капли - как пористые плоды хурума для приготовления кисло-сладкого сиропа. Ничего не существовало в этом мире, кроме пыльной площади, плеча рядом стоящего человека и вездесущего большого и умного лица, улыбающегося им отеческой, любящей улыбкой. Инструктор Ваасле приказывал идти в общую трапезную. Там был "праздничный обед": жирная мясная похлебка со свежим хлебом и водянистое пиво из перебродивших семян поени. Они ели молча - пища глоталась с трудом, но была восхитительна на вкус и не было ничего прекрасней этого момента в жизни. Затем они отправлялись спать в свои "дома".

На следующий день никто не мог выговорить ни слова - так болело горло. Но зато они выспались и их желудки были полны. "Новопоселенцы" шли работать - в этот день работать было легко и радостно. Многие, - главным образом крестьяне с Юга, - жалели, что праздников в году так мало. "Эх, - шепотом говорили они, - если бы наш любимый правитель сделал больше праздников..."

Редкие праздники сменяли долгими трудовыми буднями. Ничего в "новом третьем поселении имени Сууваренена" не менялось. Сторонний наблюдатель мог бы, конечно, заметить некоторые мелкие изменения: новые ссыльные, новая смена солдат в гарнизоне, новый начальник отделения Министерства порядка... Но основное, костяк, структура и быт сохранялось неизменным.

Тусеми почти ничего не знал о происходящем за границами "нового поселения". Иногда с очередной сменой солдат или с новыми ссыльными в "новое поселение" приходили слухи. Тусеми не знал, верить ли ему слухам: они все были чудовищны по содержанию, они путались между собой и больше всего смахивали на провокацию тайных агентов Министерства порядка. Были уже случаи, когда тот или иной ссыльный, особенно любивший рассказывать слухи со стороны, оказывался простым работником Министерства. Обычно, тех, что слушали его, уводили под конвоем солдаты и больше они в "новое поселение" не возвращались. Тусеми догадывался: куда отводят злосчастных слушателей слухов. Но он никому это не говорил...

Слухи ходили разные.

На третий год пребывания Тусеми в "новом поселении" стали прибывать большие партии ссыльных - большей частью люди, дезертировавшие из армии, и жители пограничных районов Восточной провинции. Сначала Тусеми по привычке воспринимал их россказни как очередную провокацию. Однако в этот раз люди рассказывали одно и то же, и их было много. Значит, это было правдой. Сууварская армия провалила военную кампанию в Харрамене. Хвойная Страна не стала простой провинцией, как того хотел правитель. Пограничные районы Суувара были выжжены дотла и обезлюдили - тысячи людей бежали вглубь страны. Их ловили отряды Министерства порядка и распределяли на "новые поселения". Почти всех офицеров казнили по обвинению в предательстве на пользу Букнерека - правитель не мог простить им харраменской кампании. Солдат, принимавших участие в боях, стали расстреливать как "предателей" особые команды Министерства порядка. Тогда многие начали дезертировать из армии, боясь попасть в Харрамен официально считалось, что никакой войны в Хвойной Стране не ведется (ведь она и так в составе Сууварского государства), но все знали, куда посылают всех новобранцев...

За слухами последовали страшные события. Харраменцев-ссыльных, что проживали в "новом третьем поселении" в один день люди Министерства порядка согнали в одну кучу и под конвоем вывели из "поселения". Никто не знал, куда их перевели. Праздников больше не было. И даже какое-то время перестали проводиться "часы Сплочения". Это продолжалось неделю. Затем из столицы прислали нового "инструктора по Сплочению" по имени Тасеки и "часы Сплочения" возобновились. А работающие на полях стали находить во влажной земле полуразложившиеся человеческие трупы...

В "новом поселении" воцарилось время тихого ужаса. Люди ожидали, что вот-вот по приказу правителя их перебьют работники Министерства порядка. Ночью вытащат из "домов", выведут в поле и порубят на куски короткими мечами. Все ждали этой ночи. Лоймены возобновили тайные моления по ночам - страх всех перед всеобщей резней странным образом заглушал страх каждого в отдельности. Они молились женскому аспекту Великой Реки - просили её о заступничестве и милосердии. Впервые, за долгие-долгие месяцы, Тусеми был ло-ломени этих людей. Но это его не радовало. Тусеми желал, - что раньше показалось бы ему кощунством, - лучше не быть ему ло-ломени. Не быть Старой вере...