Андрей Бочаров - Русская фантастика 2015

• Название: Русская фантастика 2015
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-77516-3

Шелковые цилиндры, степенные профессора, паровые машины, отважные первооткрыватели неизведанного и… скелет реликтового механоида в вестибюле университета, и опасное путешествие к… Краю Корабля…

«Ожидаемое происходит гораздо реже, чем неожиданное», – подумал начальник Центра экспериментального космического оперирования генерал Зайцев, когда ему позвонил заместитель и доложил, что система дальнего космического обнаружения «Орёл» зафиксировала в поясе астероидов некий подозрительный объект…

Для восьмилетнего мальчика весь мир пока – дедовский дом посреди Комариной Пустоши. Но так хочется знать, что там, за границами этого мира. И есть ли там что-то…

Василий Головачев, Святослав Логинов, Геннадий Прашкевич, Андрей Дмитрук, Ярослав Веров, Максим Хорсун и другие в традиционном ежегодном сборнике «Русская фантастика»!

---

Теперь он действительно видел будущее.

Теперь он не просто видел, теперь он внятно читал их общее будущее – будущее всех, – как чей-то еще слегка расплывающийся, но уже читаемый текст. Может, это был тот самый текст, который закодировал в геноме кишечной палочки сумасшедший далийский философ Маст, почему нет? Все войны – гражданские. Мы все – братья. Мы все из Большого взрыва. На фоне грозных, чудовищно изгрызенных пространств, на фоне страшных, еще не случившихся сражений, люди и спейсвурмы смотрелись братьями.

Как румяные яблоки.

Ни одного червивого.

Арника Крайнева Сиггурат

– …Днем они как бы летят к холмам. Говорят, что над шельфом некоторых пустынных морей – вереницы полыхающих над Марсом созвездий можно различить даже днем, – вел свой неспешный рассказ пришелец, облаченный в длиннополую дорожную накидку-гальбу с просторным капюшоном. Одеяние это призвано было защитить его не только от порывистого марсианского ветра, но и от палящих солнечных лучей – и особенно, когда он брел по полю авиадрома.

Однако здесь – у самого входа в спусковые шахты археологов-палеотропов – противолучевая накидка придавала ему сходство с неким странствующим волхвом. Тем самым, который при случае – никогда не гнушался спрашивать о грядущем и настоящем у незапамятного прошлого: без устали отыскивая в давно минувшем вековечную быль.

Копры палеотропической станции, вырубленные над шахтами прямо в скалах, изнутри снабжены были симметричными дельтаподобными окнами – за которыми открывался вид на взлетное поле. И вот теперь пришлый волхв стоял у одного из этих окон и упирался одной рукой о край покатого проема, отделанного грубым кованым металлом. Словно бы пребывая в каком-то размышлении – продолжать ли ему дальше свой путь на шельф или нет… В то время, пока его трехкрылая гаэдра – небольшой поисковый шаттл – одиноко ждала аглютеновой дозаправки.

– И вовсе это никакие не россказни… – отмахнулся он от нестройного ропота людей со станции; в силу своего призвания – просто обязанных всегда оставаться закоренелыми реалистами. – Даже днем в Секторе мертвых морей – над некоторыми заповедными долинами Элинорского шельфа можно разглядеть далекие звезды. Но, понятное дело, лишь тогда, когда экспедиторские суденышки, покидая какую-нибудь затененную скалистую расщелину, поднимаются на определенную высоту. Достаточную, чтобы миновать кромку пылевых облаков – тех, что растянулись по всему небу шельфа наподобие нескончаемых пепельно-мглистых заводей.

…И сквозь них, сквозь эти заводи – как на мелководье, как будто бы угадывается издали совсем другой, пологий и манящий, песчаный берег. Берег, которого давно нет… Берег – каким его увидели люди из прошлого… И затаенный в той обособленной стороне, где расплескалось, должно быть, само седое время. Но – почти такой же по всем своим признакам, как и вся выжженная солнцем земля этого авиапорта. Которая издревле была тут сродни всем этим опаленным холмам и вздыбленным горам…

И, продолжая их верховья – такими выглядят там, на шельфе, небеса. А больше эти потрясающие переливы темного золота – сравнить, наверное, было бы и не с чем.

Спрашиваете, откуда мне это стало известно?..

Эстелла мне об этом поведала, вот что… Та самая Эстелла Рутковская, что вместе с экспедицией Становского-Киммерстоуна возвратилась оттуда живой…

Ведь кроме Эстеллы – о марсианских звездах, что сверкают над Аквиладским морем и над Элинорским низинным шельфом, – никто, помнится, в путевых дневниках первых поселенцев так ничего примечательного и не писал…

О том, что мерцают-де эти звезды в небесах, где нет и намека на привычную людям синеву. И что их мерцание нелегко бывает потом забыть. Потому что оно, по некоторым своим свойствам – как светящийся напиток бессмертия, остается с изведавшими его паломниками, соискателями, навсегда. И ты как будто бы возвращаешься к нему потом в мыслеобразах снова и снова… Отыскивая его в потемках станции, как угольки нетленных протоэнергий – в еще теплой золе твоего недавнего восприятия.

Словом, когда-то, в далеком 2199-м, Марс именно таким вот чужим берегом людям и явился. Пустынным был и неприкаянным. И терзаем был всеми ветрами, которые только могла обрушить на бесстрашных покорителей Кидонийских долин эта покинутая планета.

Это лишь теперь, по прошествии трехсот лет, тут появились в кратерах первые настоящие моря – и над ними протянулись города-мегалиты, защищенные от бурь эктомгеомами…

И ведь правду Эстелла тогда сказала: темное золото долин тут было, и над этими долинами звезды блуждали, как бы пробираясь сквозь стратосферу. И замирая на небольшой высоте – за бортом их тауранового шаттла… Мы это все былое величие уже отчасти утратили – неугомонно преобразовывая Марс по своему разумению… А то есть… Почему тауранового? А потому что ход его был на трансуране, наверное… Было когда-то такое псевдостатичное дейтронейтринное топливо: трансактивный уран. Для межпланетных перелетов – и сейчас бы сгодилось…

Но суть наших теперешних поисков – совсем не в этом.

А в том, чтобы суметь понять, как все тогда начиналось…

После того, как Эстелла Рутковская, двадцатилетний ксенолог-теоретик, отправилась за своими блуждающими звездами на шельф. Понадеявшись за ними угнаться в таурановом шаттле, предназначенном для полетов на спутники и в скопища астероидов, – из числа сверхбыстрых деймодиоскур промосерии «Схимеон».

За тем необычным дневным свечением звезд над Элинорским шельфом – порой заметным даже сквозь гущу пылевых облаков – Эстелла тогда подозревала смещение во времени… А вовсе не одно лишь присутствие в желтой воздушной пыли – ультракристалликов льда и прочих мерцающих примесей, присущих ветрам этой долины. Так, как ее в этом уверяли сейтофизики.

А Владимир Становский, как это следует из ее записей, все упрашивал ее накануне спуститься в том же шаттле на дно Гесперийского каньона, где нашли надсланцевые пещерные озера. Из глубины этого каньона – такое же явление, как дневной свет звезд, или «блуждающие звезды», – тоже не раз бывало замечено. Такие звезды даже назвали эстуариями… И тем, кому довелось их наблюдать, приходилось испытывать настоящий восторг от этой невиданной марсианской темперы.

Но одно дело – каньон; или же любая другая, какая угодно пропасть; а другое дело – весь шельф… Вся долина, над которой за каждым пологим увалом рельефа – обрывается горизонт. И, словно бы с природной террасы, открываются небеса – с мерцающими в пылевом солнечном свете эстуариями…

А, так вы хотите знать, чем они отличаются от обычных звезд?

А вы представьте себе искрящуюся кадильницу, которая то появляется, то пропадает на ветру – когда костлявая кадит ею окрест; повторяя свое присутствие в небесах сотни и тысячи раз…

Вот это и будет темпоральное смещение, замеченное прежними завсегдатаями шельфа в пылевых облаках.

Так что какой уж тут Гесперийский каньон… Когда среди первопоселенцев, и без того в своих топонимических и поисковых гипотезах не чуждавшихся древнейшей мифологии, – начинает бытовать такая легенда. Хотя кто еще их видел – эти эстуарии во временных разломах; и когда они впервые были замечены – о том достоверных сведений не сохранилось… Болотные огни – вот с чем еще можно было бы сравнить, пожалуй, эти блуждающие звезды. И вот этим-то малоизученным явлением и занялась Эстелла. А вместе с ней – двое астронавтов-старожилов со станции в Митрийских предгорьях: Влад Становский, археолог; и Дэн Киммерстоун, экзогеолог.

…Изломанные по своим вершинам и оплавленные на склонах Риберийские скалы протянулись вдоль Элинорской долины единой извилистой грядой. И оползали вниз, прямо на шельф, уступами причудливых зиккуратов: достигая земель Элинора протоками остывшей лавы, и суровыми бороздами разломов и каменистых распадков. И кое-где в этих бороздах, где-то на самом их дне, мелькали аметистовые озерца. Но с высоты трудно было узнать, что это было такое. Остатки ли замерзшего ледника – или сейтовые, то есть болотные, наплывы застывшего вулканического кварца, который просочился из-под земли.

Небеса были почти ясными – настолько, что от скал на протоки лавовых рек протянулись осторожные рассветные тени. А скопления малоприметных пылевых облаков над долиной к утру почти развеялись: в точности так, как это безоглядно сулила успокоенная безветренная ночь. И ничто теперь не мешало троим бесстрашным людям, которые выбрались со станции в шаттле, вдоволь наслаждаться прогулочным полетом… И любоваться скалами внизу, в мягких солнечных лучах; и выискивать над их переменчивым ликом блуждающие огни. И спускаться к заиндевевшим естественным заводям; все еще утопавшим в легкой дымке ультракристаллической гелиотропии.

И, как всегда, мужчины-изыскатели были доброжелательно благодушны – и искушаемы множеством сопутствующих догадок. Относительно того, например, что бы еще такого необычного можно было отыскать в Элинорской долине, кроме малоизученных террамагнитных бурь…