Людмила Бояджиева - Идея фикс

• Название: Идея фикс
• Автор: Людмила Бояджиева
• Издательство: Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-006835-2

Сид недоверчиво смотрел на Арчи. Вся эта крымская история, рассказанная стариком, как-то не внушала доверия. Идея разыскать клад выглядела иллюзорно и фантастически. И все же поехать в Россию было соблазнительно… Более четверти века назад фортуна свела в международном молодежном лагере американца Арчи с «королевой» красоты болгаркой Снежиной и ее фотографом, арабским студентом-миллионером, москвичкой Ларой и местной певицей Анжелой. Было все: интриги, пиршества, секс и даже… убийство. Судьбы их переплелись в тугой узел. Прошли годы… И теперь Сиду Кларку с подачи Арчи предстояло встретиться с Анжелой, которой меньше всего повезло в этой жизни. Вскоре после этой встречи произошли события, которые никто и никогда не смог бы предсказать…

---

— Прости, Софи, могу я задать один важный вопрос? Сидней Кларк — твой жених?

— О нет! Мы знакомы всего неделю. Сидней прибыл в Германию для деловой встречи с моей мамой… И попал в переделку исключительно из дружеского участия. — Она быстро взглянула на американца из-под длинных ресниц.

— Это хороший друг — на всю жизнь. Брат по крови. Такое событие надо хорошо отпраздновать. Прошу принять предложение на грандиозный ужин в честь вас — моих гостей… Ведь мы уже к вечеру получим из лаборатории интересующие сведения. Будет повод для торжества.

— Сомневаюсь. Не сердитесь, Мухаммед. Мне бы не хотелось задерживаться. Все-таки потрясение было очень сильным. Хочется домой, к маме. Вы должны это понять. — Софи поднялась. — Сиднею тоже неплохо бы отвлечься от пережитых кошмаров.

— Надеюсь, мы скоро увидимся. Самолет будет ждать вас. Запомните, в любой момент вы — желанная гостья в этой стране.

Проводив юную пару, Мухаммед нахмурился. Между молодыми людьми существуют или только зарождаются нежные чувства. Если Софи окажется наследницей рода Али-Шахов, ей придется подыскать совсем другого жениха.

Глава 13

Арчи наконец дождался. Он приготовил ужин, чтобы не тащиться с Сидом в ресторан. Весь вечер сидеть в туфлях и не иметь возможности прилечь на диван… Ну, нет. Да и чем, собственно, огромные телячьи отбивные с хрустящим картофелем и «салат-экзотик» — коронное блюдо Арчи (смесь всех овощей, попавших под руку, с соусом из горчицы, масла и уксуса) хуже ресторанных изысков? Наворотят название в три этажа, а потом до утра мучит изжога. К тому же только дома можно покурить и поговорить всласть. Арчи не сомневался, что Сиду есть о чем рассказать.

Они смели ужин и уже второй раз варили кофе, а у Арчи все не кончались вопросы. Графиня, замок Флоренштайн, премьер-министр Али-Шах и Гуго Гесслер интересовали его отнюдь не поверхностно.

— Ну что ж, ты молодец, мальчик, — подвел итог Арчи, выпытав у Сида все, даже про вылазку на крышу и туалеты графини. Лишь старательно обходил тему Гуго.

— Ну, а теперь я должен повиниться, парень. — Полулежа на диване, Арчи закурил финальную сигару. — Старый ворон Келвин далеко не так расторопен, как раньше… Видишь ли, след я взял верно, узнав о шухере с убийством гея в Лос-Анджелесе и вычислив дальнейший путь Гесслера. Понял ведь, что он станет охотиться за тобой, но не рассчитал скорость. Маньяки обычно терпеливы, но под него уже копнули лос-анджелесские сыскари. Я нашел ход через старых приятелей и подбросил необходимую информацию. Интерпол объявил розыск на Гесслера. Но увы, с опозданием на десять часов. Всего десять часов, мальчик! А ведь все могло кончиться далеко не так весело.

— Мне и сейчас не смешно. Но чертовски приятно… Ты когда-нибудь выходил из тюрьмы, Арчи?

— Что-то и я упустил в этой жизни. Ни разу не катался на чертовом колесе в парке и не сидел за решеткой. Больше суток, разумеется, и то по ошибке.

— Тогда ты не поймешь… Очень трудно выбраться на свободу, но какой кайф! Словно родился заново… Я уже думал, что стал настоящим крези. Ведь страх возвращался ко мне. У него была харя Гуго.

— Представляю, каково тебе пришлось, оказавшись в его лапах.

— Не сладко. Говорят, в таких ситуациях напускают в штаны, а я просто заледенел от ужаса. Даже не очень понимал, о чем он все время талдычил. Он бубнил и бубнил, включал Чайковского, разодрал на куски живого лебедя и поедал его внутренности… Брр… А другой, тоже крутой маньяк, затащил Софи на стол, огромный такой, для разделки туш… Я видел все сквозь туман, хотя свет там горел, как на съемочной площадке. Здоровенная лампа-софит на штативе, и шнур черный, толстый, прямо у меня под рукой… Э-эх! Они же видели, что я, как фуфло, валяюсь в навозе, и решили не связывать… Софи завопила, и меня словно пронзило током — такая жуткая злость, ослепительная, как раскаленный добела металл. Все накопившееся во мне — страх, унижение, боль, — превратилось в злость. Ну, просто атомная бомба! И не знаю, как все вышло. Рванул я шнур и одновременно дернулся изо всех сил. Силы-то образовались взрывные, а привязали они меня слабенько в расчете на мое участие в «спектакле»… — Сид проглотил застрявший в горле ком. — Лампа взорвалась, посыпались искры, что-то рухнуло со столба… Он ведь там прикрепил кинокамеру… Наверно, воспламенилась солома, потому что дыму сразу стало — не продохнуть. Но я ничего тогда не видел.

Помню, что схватил Софи за руку и выскочил во двор, к машине. В вождении я ас… Помчались, куда глаза глядят что есть духу. Очухался я на шоссе, идущем вдоль моря. Знаешь, серпантин колечками вьется, а внизу — сплошные камни. Рядом со мной голая девушка, белая, как мел, и ладонями лицо закрывает. Смотрю, нас догоняют, и с недоброй целью. Разгоняются и подрезают к обочине. Скрежет металла, стекло вдребезги… Я увидел Гуго… Он держался за руль, словно за приклад автомата, и целил прямо в меня… Глаза мертвенные, вылезли из орбит и зубы скалятся… Слева обрыв к морю… В какую-то долю секунды я почувствовал, как срываюсь вниз и лечу… Софи сжалась в комок… Я что-то сделал с рулем, как бывало на ралли… Ненавижу грязные игры… Они промахнулись — своротили нам багажник и вылетели за бортик. Я видел это, хотя вертелся, словно в карусели… Мы лежали на боку, когда нас нашли копы. Надо мной склонился малый, точь-в-точь Фредди Меркури, с усиками и в зеленом камзоле. Мелькнула догадка, что я в аду… Это был санитар «Скорой помощи». Совершенно такой же укладывал Софи на носилки, а она кричала: «Что с Сидом? Скорее достаньте его!» И тут я понял, что жив, что стал крутым и отчаянным малым. Крутизна прямо заворачивалась штопором. «Посторонись, ребята… — молвил я пытавшимся извлечь меня из автомобиля полисменам с интонацией Чака Норриса. — Выберусь сам…» И выбрался! При этом все время сжимал кулак. А в машине санитар разжал мою ладонь и поинтересовался: «Это ваша вещь, мистер?» Представляешь, я держал обточенную морем зеленую стекляшку с крошечной дырочкой посередине! Схватил с камнями на обочине шоссе, когда выбирался из перевернутого автомобиля. Представляешь? Это ж лучше, чем золотой наполеондор! Конечно, я отобрал эту штуковину у санитара, а потом подарил Софи: «Осколок звездного метеорита. Может, он и выручил нас».

— Порадовал меня, сынок. Похоже, ты разделался с призраками и к тому же влюбился. Восемьдесят процентов твоего геройства, а следовательно, и выигрыша принадлежат Софи. Если ты хоть что-то понимаешь в женщинах, то не мог не одуреть. — Арчи рассматривал снимки в газете Фаруха, сопровождавшие репортаж о происшествии. Софи куталась в простыню, а над левой бровью белел пластырь.

— На самом деле она значительно лучше. Только ведь я забыл, что такое это самое… ну, про что старые киношки…

— Не пудри мне мозги, драгоценнейший. Не хочешь замахиваться на графиню, дрейфишь. Деликатный джентльмен.

— Да тут, Арчи, дела посерьезнее. — И Сид рассказал ему об анализе крови, на который решилась Софи, чтобы опровергнуть отцовство Мухаммеда.

— Ну, от такого папаши я бы не отказался. Капиталы у министра не шуточные, и, по всем прогнозам, он метит в президенты.

— Не знаю… — с сомнением нахмурился Сид. — Восток — нечто совершенно особое.

— Богатство — дело серьезное, в какой бы точке земного шара оно не находилось. Увы, нам пока везет меньше, чем потенциальной госпоже Софи Мухаммед. Будем считать, что твои прогулки в Россию и в Германию имели лирический и только отчасти разведывательный характер.

— Похоже, разведчик из меня никудышный. Вначале я думал, что состояние Флоренштайнов — со дна Черного моря. Когда я доставил Софи домой, графиня проговорила со мной до полуночи. Она рассказала мне, как все случилось тем летом, и я поверил ей. Не сомневайся, Арчи, она не знала, что прятала в своей прическе.

— Да я и не сомневаюсь. Неисправимый гурман устаревшей модели. — Арчи с наслаждением выпустил через ноздри дым. — Аскетический Гедонизм, или А.Г., — таков мой жизненный принцип.

— Это что-то новое. Ты ударился в философию?

— Да я жил с ней постоянно — буквально с пеленок! Подумай сам, на чем строится принцип добродетели? На ограничении. Аскеза ограничения предназначена для защиты от зла. Основной закон Аскетического Гедонизма гласит: выбирай самое лучшее в меню, предложенном тебе судьбой, а плохое — отправь на помойку. При этом главное, — он поднял указательный палец, — выкинь дрянь, не удостоив ее вниманием. Контакт с плохим продуктом портит вкус.

— Вкусы бывают разные, — философски заметил Сид.

— Я говорю не о типах вроде Гесслера, а о среднестатистической норме. Представь, тебе подали блюдо, на котором разложены первоклассные деликатесы, плюс нечто второй свежести и совершеннейшее омерзение — допустим, дохлые тараканы или мышиные хвосты. С чего ты начнешь?