Александр Дюма - Красный сфинкс

• Название: Красный сфинкс
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-7287-0047-0

Роман посвящен бурным событиям истории Франции XVII в., эпохи Ришелье; время его действия: 5 декабря 1628 г. — Страстная неделя (14–20 апреля) 1630 г.; в нем повествуется о событиях, которые происходили сразу же после тех, что описаны в «Трех мушкетерах», самом знаменитом романе Дюма.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Удар был нанесен снизу вверх каталонским кинжалом с острым как игла и к тому же расширяющимся лезвием; клинок пронзил тело между седьмым и восьмым ребром и поразил сердце, о чем свидетельствовали расположение раны и скоротечная смерть: едва лишь мужчину поместили на столе, как у него начались судороги и он испустил дух.

Так как у умершего не было здесь родных и друзей, соотечественники несчастного по праву унаследовали его имущество; никто не воспротивился такому решению — как видно, трое сыновей Германии договорились об этом полюбовно.

Они обыскали убитого, и так естественно, словно это было в порядке вещей, поделили между собой его деньги, оружие и одежду. Затем те же трое немцев взяли труп, на котором оставили только рубашку и штаны, и понесли его к тому месту, где дорога тянулась вдоль пропасти глубиной в тысячу футов; покойного подтолкнули, и он покатился по склону в бездну, подобно тому, как моряк, умерший на борту корабля, который плывет в открытом море, соскальзывает по доске в пучину океана.

Через несколько мгновений послышался удар: человеческое тело разбилось о камни.

Никто даже не подумал о том, есть ли у покойного отец и мать, семья, родные и друзья — об этом не шло и речи. Как звали убитого? Откуда он был родом? Из какого сословия происходил? Это тоже никого не интересовало; просто в бесконечности, где лишь всевидящее Божье око способно разглядеть и сосчитать человеческие песчинки, стало одной песчинкой меньше.

Мир не заметил потери этой души, которая отправилась в мир иной, подобно ласточке, улетающей на зиму в другие края и не оставляющей в воздухе никакого следа, — точно так же путник не замечает раздавленною им на ходу муравья.

Только граф де Море с ужасом думал о том, что эта удручающая сцена могла бы произойти на глазах у Изабеллы, находившейся поблизости от места, где разыгралась трагедия. Он непроизвольно поднялся и направился к двери укрытия, где находилась девушка.

Хозяйка сидела на пороге.

— Не волнуйтесь, красавчик, — сказала она, — я начеку.

Тотчас же дверь открылась, словно Изабелла сквозь перегородку почувствовала приближение возлюбленного; с кроткой ангельской улыбкой, озаряющей все своим светом, девушка произнесла:

— Добро пожаловать, друг мой, мы готовы и ждем только вас.

— В таком случае, милая Изабелла, закройте дверь; я схожу за Гийомом и Галюаром и вернусь; не открывайте, пока не услышите мой голос.

Дверь снова закрылась.

Обернувшись, граф увидел перед собой Гийома.

— Дамы уже готовы, — сказал молодой человек, — давайте уедем как можно быстрее. — Здешняя обстановка внушает мне отвращение.

— Хорошо, только не ходите туда. Им не следует видеть, как мы выходим вместе. Я пришлю к вам молодого человека через десять минут, а сам вынесу обе сумки.

— Вы предполагаете какую-то опасность?

— Люди тут всякие; вы же видели, во что они ставят человеческую жизнь.

— Зачем же вы привели нас сюда, зная, среди каких разбойников мы окажемся?

— Два месяца тому назад, когда я проезжал по этой дороге, не было и речи о походе в Италию. Все эти головорезы явились сюда в ожидании надвигающейся войны — я не мог ни знать, ни предвидеть, что мы их здесь встретим, иначе мы бы объехали это место стороной.

— Хорошо! Предупредите Галюара, что мы будем держать мулов наготове, чтобы поскорее сесть в седла и уехать.

— Я иду к нему.

Пять минут спустя четверо всадников с проводником втайне, стараясь производить как можно меньше шума, покинули приют контрабандистов и продолжили свой ненадолго прерванный путь.

VI ДУШИ И ЗВЕЗДЫ

Выходя со двора, Гийом указал графу на длинный кровавый след, алевший на снегу, — он обрывался в том месте, где труп сбросили вниз.

В данном случае пояснения были излишни; мужчины переглянулись и невольно ухватились за рукоятки своих пистолетов.

Изабелла ничего не заметила, так же как до этого она ничего не слышала.

Граф просил девушку не волноваться, и она оставалась спокойной.

Луна заливала заснеженную землю холодным светом; временами она скрывалась за темными облаками, которые неслись по небу подобно гигантским волнам.

Дорога была довольно приятной, и девушка, полностью положившись на своего мула, обратила взор в бездонное небо.

Как известно, зимой, в холодную пору, свет звезд становится наиболее чистым и ярким, особенно в горах, которые благодаря своей высоте остаются недосягаемыми для земных туманов.

По натуре грустная и мечтательная, Изабелла предавалась созерцанию.

Граф де Море, обеспокоенный ее молчанием — влюбленные всегда находят повод для тревоги — спрыгнул с седла, подошел к девушке и протянул ей руку, положив другую руку на спину ее мула.

— О чем вы задумались, драгоценная моя возлюбленная? — спросил он.

— О чем я могу думать, глядя на небосвод, усыпанный звездами, друг мой, как не о могуществе Бога и о том, какое ничтожно малое место отведено нам в этой Вселенной, которая, как мы полагаем в своей гордыне, создана ради нас.

— Что бы вы сказали, моя милая мечтательница, если бы узнали подлинную протяженность всех этих вращающихся вокруг нас миров, несравнимую с величиной земного шара?

— А вам она известна?

Граф улыбнулся и сказал:

— Я постигал астрономию у выдающегося учителя, итальянского профессора из Падуи, и он проникся ко мне такой симпатией, что посвятил в тайны, которые до сих пор не решается предать огласке, полагая, что они представляют угрозу для его безопасности.

— Неужели наука таит в себе столь рискованные загадки, друг мой?

— Да, если эти секреты вступают в противоречие со священными текстами!

— Прежде всего, надо верить! В набожных душах вера сильнее науки.

— Не забывайте, милая Изабелла, что вы говорите с сыном Генриха Четвертого, человека, не слишком хорошо обращенного в другую веру. Один из его заветов — не предсмертных, увы! Его смерть была слишком внезапной — гласил: «Не мешайте ребенку учиться, не мешайте ему познавать мир, а когда он выучится, предоставьте его свободной совести право выбирать себе веру».

— Разве вы не католик? — осведомилась Изабелла с некоторой тревогой.

— Успокойтесь, я католик, — ответил граф, — но мой наставник, будучи убежденным кальвинистом, приучил меня испытывать любую веру разумом и отрицать всякую религиозную теорию, как только она начинает во имя веры хотя бы отчасти посягать на разум. Таким образом, любое туманное учение, которое исповедующий его человек не в состоянии растолковать, внушает мне неприятие, но это не мешает мне обращаться к Богу, и, если со мной случится какое-нибудь страшное несчастье, я стану искать спасение в его бесконечной отцовской любви.

— Я могу вздохнуть с облегчением, — произнесла Изабелла с улыбкой, — ибо у меня возникло опасение, что передо мной язычник.

— Перед вами некто похуже, Изабелла. Язычник может переменить веру; мыслитель стремится к познанию и, познавая, то есть приближаясь к вечной истине, он удаляется от всяческой лжи. Во времена Филиппа Второго, милая Изабелла, меня, вероятно, сожгли бы на костре как еретика.

— О Боже! А что все-таки говорил вам тот итальянский ученый о звездах, на которые я смотрела?

— Кое-что, с чем вы не согласитесь, хотя, как мне кажется, это сущая правда.

— Друг мой, если вы будете что-либо утверждать, я не стану этого отрицать.

— Вы когда-нибудь жили на берегу моря?

— Я дважды была в Марселе.

— Какое время суток нравилось вам больше всего?

— Час заката.

— Разве вы не были тогда уверены, что именно солнце проделывает в небе путь и в конце дня погружается в море?

— Я до сих пор в этом уверена.

— Что ж! Вы ошибаетесь, Изабелла: Солнце неподвижно, а Земля движется.

— Это невозможно!

— Я же говорил, что вы со мной не согласитесь.

— Но если бы Земля двигалась, я бы это почувствовала.

— Нет, ибо окружающая нас среда движется вместе с ней.

— Однако, если бы Земля двигалась, мы бы все время видели Солнце.

— Вы правы, Изабелла, и ваш светлый ум, словно наука, указывает вам истинный путь. Дело в том, что Земля не только движется, но и вертится; например, в данную минуту Солнце освещает противоположную от нас сторону Земли.

— Но если бы это было правдой, мы находились бы вверх ногами и вниз головой.

— В некотором роде так оно и есть, но, как я уже говорил, атмосфера, окружающая Землю, не дает нам упасть.

— Я совсем вас не понимаю, Антуан; давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом, так как я не хочу сомневаться в ваших словах.

— О чем же мы станем говорить?

— О том, над чем я размышляла, когда вы ворвались в мои мысли.

— И над чем вы размышляли?