Ли Голдберг - Мистер Монк и «синий грипп»

• Название: Мистер Монк и «синий грипп»
• Автор: Ли Голдберг
• Жанр: Иронический детектив

Мистер Монк приходит в ужас, когда узнаёт, что в Сан-Франциско будет какой-то "синий грипп". Но капитан Стоттлмайер объясняет ему, что это всего лишь кодовое название забастовки полицейских, которые все разом обязались не выходить на работу по причине плохого самочувствия, пока им не изменят условия рабочего контракта в лучшую сторону.

Конечно же, пока в полиции работать некому, Монк может вернуть себе своё прежнее звание, но ведь тогда он будет предателем. А пока он еще не понял этого, ему возвращают значок и дают под командование целый отряд. Вместе этим бойцам нужно раскрыть убийство астролога, серию фатальных нападений и, что самое важное, убраться на своём рабочем месте.

---

Сможет ли Монк быть зависимым от них? Или довериться им?

Конечно, Монку не стоило рассчитывать на помощь и поддержку от более компетентных и трудоспособных полицейских, все еще остающихся на работе. Эти офицеры знали, что если Монк и его разношерстная команда детективов поведут дела успешно, то они лишатся шансов на повышение зарплаты и увеличение льгот. А полицейские, участвующие в забастовке, особенно Стоттлмайер и Дишер, вообще сочли бы деятельность Монка чистой воды предательством.

Даже если Монк останется на службе после подписания договора с профсоюзом, коллеги-полицейские никогда не забудут — читай, не простят — как он вернул свой значок. Его подвергнут остракизму и сделают аутсайдером управления, частью которого он так отчаянно желал снова стать.

Но как бы ни беспокоили меня предстоящие перспективы, с боссом делиться соображениями не стоило. Он практически выскочил из здания мэрии с позолоченным значком в руке. Меня бы не удивило, если б он запел.

Честно говоря, я злилась на него, и не только потому, что он беспечно игнорировал подводные камни своего решения.

Я твердолобая либералка, и пока не приняла позицию бастующих полицейских на сто процентов, являлась горячей сторонницей профсоюзов.

Хоть никаких линий фактически не было расчерчено, мне казалось, что некую черту мы все-таки пересекли. И я уверена, что Стоттлмайер и Дишер, да и любой другой человек в синей форме чувствовал бы себя аналогично.

А еще я знала, что у Монка есть всего две цели в жизни: вернуть назад свой значок и раскрыть убийство жены. Долгое время обе цели казались недосягаемыми. А теперь мэр предлагал осуществить одну из них. Я знала, как важен для Монка этот значок. Это его признание себе и миру, что его жизнь вошла в прежнюю колею после долгих лет одинокой борьбы.

Босс прав: как он мог отказаться? И кто я такая, чтоб возмущаться, что он ухватился за эту возможность?

Никто.

Я — его сотрудница. Моя работа заключается в его полной поддержке. Больше это делать некому; будьте уверены.

Я попыталась задвинуть гнев и разочарование подальше и сосредоточиться на том, за что мне платили, а именно упрощением жизни Монка.

Я нашла скамейку на площади и уселась на нее, намереваясь пролистать папки с досье.

Монк молча стоял в сторонке и любовался отражением света в его значке. Думаю, он пытался убедить себя в реальности происходящего.

Я открыла первое личное дело. Суровое, мрачное лицо Джека Уайатта со стиснутыми зубами уставилось на меня жестокими глазами. Словно в момент фотосъемки ему делали колоноскопию.

Уайатт был детективом-ветераном сорока с небольшим лет с удивительной раскрываемостью и огромным количеством трупов за спиной. За свои жестокие, нетрадиционные методы сыска он получил прозвище «Бешеный Джек» на улицах и в управлении. Согласно досье, однажды, преследуя парня, подозреваемого в серии убийств, он бросил в салон его машины ручную гранату. (Объяснения, зачем Джек таскал с собой повсюду взрывчатку, мне найти не удалось).

Ситуация продолжалась до тех пор, пока город не проиграл несколько исков, поданных из-за агрессивного поведения Уайатта и полного игнорирования гражданских прав; после чего его наконец вытурили. Он лишился значка три года назад и с тех пор работал, что называется, «специалистом по безопасности» в разных горячих точках, вроде Ирака и Афганистана.

Такой вот очаровашка.

В личном деле Синтии Чоу вообще не оказалось фотографии, а информации было крайне мало. Кто-то поработал штрихом, замазывая имена, даты, места и данные, поскольку все ее дела были засекречены. Большую часть своей карьеры Чоу проработала под прикрытием, вынужденная вести двойную жизнь, где любая ошибка или просчет может привести к смерти.

Для выживания под прикрытием она находилась в состоянии паранойи, которое стало естественным для нее. Читая, я постепенно понимала, что она превратилась в параноидальную шизофреничку, повсюду видя заговоры и считая, что за ней постоянно следят. Многое, по крайней мере, выглядело правдой. Начальство крайне обеспокоилось ее странным поведением и за ней стали очень внимательно наблюдать, объясняя, что это часть дела. Но это было не так.

Завершив последнее дело под прикрытием, Чоу отправили на лечение и перевели в отдел убийств. Но параноидальный бред прогрессировал. Когда ее лишали значка, она утверждала, что правительство читает ее мысли, а космические пришельцы пытались ее оплодотворить.

В личном деле не было никакой информации, чем она занималась с тех пор. Эту часть тоже подредактировали.

Досье Фрэнка Портера представляло собой несколько выпуклых папок, скрепленных толстыми резинками. Он проработал в органах сорок пять лет, последние двадцать из которых — в отделе убийств.

В деле лежало две его фотографии. На одной, полинявшей черно-белой, стоял молодой долговязый офицер с ежиком на голове, видимо, сразу после окончания академии. С цветного снимка смотрел уже коренастый мужчина с тяжелыми челюстями и мешками под глазами, с широким броским галстуком, туго затянутом вокруг толстой шеи.

За годы службы Портер заработал внушительное количество наград и благодарностей. Его фото и далее висело бы на стене отличников отдела убийств, если бы не состояние здоровья и «явное начало старости», заставившие его уйти в отставку в прошлом году.

Я закрыла досье, скрепила папки резинками и подытожила узнанное. Команда первоклассных детективов под руководством Монка состояла из насильственного социопата, параноидальной шизофренички и старого маразматика.

Монк попал в тяжелое положение.

— Вам стоит заглянуть в эти папки, — предложила я.

— Я так не думаю, — отказался он.

— Вы должны кое-что узнать о детективах, назначенных мэром Вам в подчинение.

— Я уже знаю все, что мне нужно. Они полицейские.

— Вы не понимаете: это люди с большими проблемами. Их уволили из полиции, потому что они не способны должным образом справляться со своими функциями.

— Как и меня, — отозвался Монк.

Он еще раз любяще взглянул на свой значок и убрал его во внутренний карман пиджака.

Он был счастлив, но головокружительное ликование уже прошло, и я заметила в его опущенных глазах намек на неизменную печаль. Тогда я и поняла, хоть он и не знал ни одного из этих детективов, но, вероятно, понимал их лучше других.

Возможно, именно такой человек как он и должен возглавить эту странную компанию.

Когда мы прибыли, отдел убийств был пуст и удивительно тих. Пара офицеров в униформе отвечали на телефонные звонки. Убрать форму и оружие, и обстановка станет похожей на обеденный перерыв в какой-нибудь бухгалтерии.

Монк прикасался ко всем настольным лампам, мимо которых проходил по пути в кабинет капитана. Никогда не понимала, зачем ему трогать идентичные предметы, выстроенные рядами, вроде парковочных столбиков и уличных фонарей и хранить в уме их число. Возможно, так он успокаивается. А может, создает иллюзию порядка в хаотичном мире вокруг него.

Он остановился в дверях офиса капитана и увидел беспорядок: груду папок со старыми и текущими делами, ассорти кофейных кружек (некоторые использовались как держатели для карандашей), фотографии семьи Стоттлмайера и коллег-полицейских, безделушки вроде акрилового пресс-папье с пулей, вытащенной у капитана из плеча, и запасное пальто, пиджак, рубашка и галстук, которые Стоттлмайер всегда держал на вешалке.

В последние месяцы беспорядок увеличился. Поскольку брак капитана разрушился, офис стал его домом. Удивляюсь, как он не перетащил сюда свою спальню.

— Я не могу работать здесь, — передернулся Монк.

Я кивнула. Организация офиса по душе Монка — титанический труд. Это заняло бы несколько месяцев, при условии, что на помощь пришли все офицеры и работали по двадцать четыре часа семь дней в неделю. Возможно, даже пришлось бы снести здание.

— Уверена, здесь все можно выровнять, — отозвалась я.

Он покачал головой: — Нет, это офис капитана.

— Вы теперь капитан.

Монк зашагал через отделение вниз по коридору к комнатам для допросов и зашел в первую попавшуюся. Я последовала за ним внутрь.

Комната оказалась пустой, прохладной, с тусклым освещением. Стены окрашены в темно-серый цвет, как стол и одинаковые металлические стулья с жесткими спинками.

Монк сел на один из стульев и посмотрел в зеркало, за которым, разумеется, находилась обзорная комната.

— Вот где он будет, — потер он руки.

— Кто будет?

— Мой офис, — пояснил он.

— А не кажется ли Вам, что здесь немного пустовато?

Он улыбнулся. — О да.

Молоденькая девушка-офицер вошла в комнату. — Прошу прощения, капитан Монк.

Монк недоверчиво взглянул на нее. — Капитан Монк?