Бхагаван Раджниш - Будда однажды сказал

• Название: Будда однажды сказал
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Издательство: АСТ
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-069091-6

«Будда сказал: „Наилучший путь к истине — быть свободным от привязанностей и страданий".

В этом простом предложении — все его учение. Это две стороны одного явления, две стороны монеты — быть свободным от привязанностей и не страдать. Нельзя избавиться от страданий, пока у вас есть привязанности, и нельзя избавиться от привязанностей, пока страдания с вами. Эти вещи неразрывны, каждая из них помогает достижению другой.

Почему человек так страдает? Откуда столько беспокойства и мук? Почему человеку не удается быть спокойным, собранным, сосредоточенным? Слишком много привязанностей тянут человека то туда, то сюда, толкают в разные стороны, он разрывается на части, теряет цельность и забывает, какова его суть.

Если вы жадны до денег — кто вы, в чем ваша суть? Вы — только жадность к деньгам и ничто иное. Если вы сердиты, ваше эго уязвлено — кто вы? Вы — только гнев, раненое эго, ничто иное. Если вы полны сексуальной страсти — кто вы? Вы — только сексуальность, либидо, ничто иное. Если вы честолюбивы, хотите иметь власть, престиж, респектабельность, кто вы? Вы — просто амбиция и ничто иное.

Посмотрите внимательно — и вы найдете в себе много желаний, но не найдете себя».

В книге «Будда однажды сказал» собраны лекции величайшего мудреца современности, проведенные Ошо с 21 августа по 30 октября 1976 г. в индийском городе Пуна.

---

Скала останется, а цветок может исчезнуть в любой момент, но, тем не менее, цветок сильнее скалы, потому что он — более живой. Такова сила капли росы на травинке, сияющей под утренним солнцем — столь красивой, столь драгоценной, и такой, что может упасть в любой момент. Росинка столь несравненна в своем изяществе, но достаточно легкого бриза, чтобы она соскользнула и пропала навсегда.

Сила буддистов происходит не из этого мира. Их сила происходит из любви, как бутон розы или росинка. Их сила очень хрупка, уязвима. Их сила — сила жизни, а не смерти. Их энергия не та, что убивает, их энергия — энергия созидания. Их сила не в насилии, агрессии, их сила — сила сострадания.

Но я с тех пор никогда не был в теле, я только парю вокруг тела. И именно поэтому я говорю, что это было изумительное чудо. Каждую секунду я удивляюсь, что я всё еще здесь, ведь я не должен быть здесь. Я должен был бы исчезнуть в любой момент, но, тем не менее, я — здесь. Каждое утро я открываю глаза и говорю: «Итак, я всё еще здесь?» Потому это кажется почти невозможным. Чудо стало непрерывным.

Буквально на днях кто-то сказал: «Ошо, вы стали настолько хрупким и тонким, настолько чувствительным к запахам масел для волос и шампуней, что кажется: мы не сможем видеться с вами, если все не побреемся наголо». Между прочим, нет ничего плохого в том, чтобы быть лысым, лысина — это красиво. Как «брюнет — это красиво», так и «лысый — это красиво». Но это правда, и вам придется быть осторожнее.

Я хрупок, тонок и чувствителен. Это — моя сила. Если вы обрушите на цветок скалу, со скалой ничего не случится, а цветок погибнет. Но, тем не менее, вы не можете сказать, что скала сильнее цветка. Цветок погибнет, потому что цветок живой. Со скалой ничего не случится, потому что она — мертва. Цветок погибнет, потому что он не имеет разрушительной силы. Цветок просто исчезнет и уступит скале. Скала имеет разрушительную силу, потому что она — мертва.

Помните, с того дня я никогда не был в теле по-настоящему, только тонкая нить соединяет меня с телом. И я постоянно удивляюсь, что так или иначе целое хочет, чтобы я был здесь, поскольку я здесь — не благодаря моей собственной силе, я здесь — не по своей воле. Должно быть, это воля целого — оставить меня здесь, позволить мне задержаться на этом берегу немного дольше. Возможно, целое хочет поделиться чем-то с вами через меня.

С того дня мир стал нереален. Открылся другой мир. Когда я говорю, что мир нереален, я не подразумеваю, что нереальны эти деревья. Эти деревья абсолютно реальны. Но способ, с помощью которого вы видите эти деревья, нереален. Эти деревья весьма реальны сами по себе — они существуют в Боге, они существуют в абсолютной реальности. Но при том способе, которым вы смотрите на них,— вы не видите их; то, что вы видите,— мираж.

Вы создаете вокруг себя собственные грезы, и вы не можете проснуться, вы — продолжаете спать. Мир нереален, потому что мир, который знаете вы,— это мир ваших грез. Когда вы по-настоящему просыпаетесь и просто сталкиваетесь со здешним миром,— вот реальный мир.

Нет разделения на Бога и мир. Бог — это мир, если у вас есть глаза, ясные глаза, без каких-либо мечтаний, без сонной пыли, без тумана сна. Если у вас ясные глаза, то ясность, восприимчивость — это единственный Бог.

Значит, где-нибудь Бог — зеленое дерево, в другом месте Бог — яркая звезда, где-то еще Бог — кукушка, в другом месте Бог — цветок, а где-то в другом месте — ребенок, и где-то еще — река. Момент, в который вы начинаете видеть,— вот он, единственный Бог.

Сейчас, что бы вы ни видели,— это неправда, это — лишь проекция лжи. Это — мираж. Но как только вы увидите, даже на один короткий момент времени, если вы сможете увидеть, сможете позволить себе видеть — это станет для вас огромным, благословенным подарком навсегда, отовсюду — от облаков, от солнца, от земли.

Этот мир — прекрасен. Но я говорю не о вашем мире, я говорю о своем мире. Ваш мир уродлив, ваш мир — это мир, созданный самостью, ваш мир — мир проекций. Вы используете реальный мир как экран и проецируете на него свои собственные идеи.

Когда я говорю, что мир реален, мир необычайно прекрасен, мир озарен бесконечностью, мир легок и восхитителен, что мир — это праздник, я подразумеваю мой мир. Или ваш мир, если вы уймете свои мечты.

Когда вы уймете свои мечты, вы видите тот же самый мир, который видел Будда. Пока вы мечтаете, мечты — только ваши. Вы это замечали? То, что мечты — это только ваше, личное. Вы не можете разделить их ни с кем, даже с возлюбленным. Вы не можете пригласить в мечты свою жену, или мужа, или друга. Вы не можете сказать: «Будьте добры, приходите сегодня вечером в мой сон. Я хотел бы разделить его с вами». Это невозможно. Грезы — вещь личная, следовательно, они — иллюзия, они не имеют ничего общего с объективной реальностью.

Бог — универсален. Как только вы выходите из ваших личных грез, он — уже здесь. Он всегда был здесь. Как только ваши глаза прояснятся, вы тут же увидите свет — внезапно вас затопит красотой, великолепием и изяществом. Это — цель, это — судьба.

Позвольте, я повторю. Вы никогда не достигнете этого без усилия, никто никогда не достигал этого одним усилием. Вам нужно огромное усилие, и только тогда приходит момент, когда усилие становится бесполезным. Но оно становится бесполезным только на пике, не раньше. Лишь когда вы приложили все усилия — сделали всё, что можно сделать, только тогда окажется, что нет никакой надобности делать что-нибудь еще. И тогда вы ослабляете усилие.

Но никто не может ослабить усилие в середине пути, оно может быть ослаблено только в самом конце. Так что, если вы хотите ослабить его, дойдите до самого конца, Следовательно, я продолжаю настаивать: сделайте такое большое усилие, какое только можете, приложите к этому всю свою энергию и всё сердце, так, чтобы однажды вы смогли увидеть: теперь усилие никуда уже не ведет. И в тот день не вы ослабите усилие, оно ослабится само по себе. И когда оно ослабляется само по себе, происходит медитация.

Медитация — не результат ваших усилий, медитация — это то, что просто случается. Когда ваши усилия ослабевают, внезапно происходит медитация... ее благословение, ее счастье, ее слава. Вас и всё вокруг вас как будто окружает сияние. Оно заполняет собой всю землю и всё небо.

Медитация не может быть следствием человеческих усилий. Человеческое усилие слишком ограниченно. Счастье же от медитации — просто бесконечно. Вы не можете управлять этим. Это может случиться только тогда, когда вы полностью сдадитесь. Это может случиться только тогда, когда вы — не там, где прежде. Когда в вас нет вас самих, нет никаких желаний, когда вы никуда не стремитесь, когда вы — только здесь, когда вы не заняты ничем — только тогда это случается. Оно приходит волнами, и волны набегают и отбегают. Оно приходит, как шторм, и уносит вас в совершенно новую реальность.

Но сначала вы должны сделать всё, что можете сделать, а затем вы должны изучить не-деяние. Совершать не-деяние — самое сложное, и усилие легкости — самое большое усилие.

Медитация, которой вы достигаете, читая мантры или сидя тихо и работая над собой,— очень посредственная медитация. Она создана только вами и не может быть больше, чем вы. Она — самодельная, а изготовитель всегда больше, чем созданное им изделие. Вы создали ее, сидя в положении йоги, напрягаясь, воспевая: «Рама, Рама, Рама» или что- нибудь — «Бла, бла, бла» — всё что угодно. Вы вынудили разум остановиться.

Это — искусственная неподвижность. Это не то спокойствие, которое приходит, когда вы — не там. Это не та тишина, что приходит, когда вы еще практически не экзистенциальны, когда вы не здесь-и-сейчас. Это не то блаженство, которое спускается на вас как голубь.

Сказано, что, когда Иоанн Креститель крестил Иисуса в реке Иордан, Бог спускался к нему, или Святой Дух спустился к нему как голубь. Да, это так. Когда вы не там, покой спускается в вас... трепеща, как голубь... тянется к вашему сердцу и остается там, и остается там навсегда.

Вы сами — ваша погибель, вы сами — барьер. Медитация — это когда уже нет медитирующего. Это когда разум прекращает все свои действия — видя, что они бесполезны, и тогда неизвестное проникает в вас и овладевает вами.

Разум должен остановиться, чтобы пришел Бог. Знание должно прекратиться, чтобы появилось понимание. Вы сами — должны исчезнуть, вы должны уступить дорогу. Вы должны стать пустыми, и тогда только вы сможете наполниться.

Той ночью я опустел и наполнился. Я стал не-существенным и стал существованием. Той ночью я умер и был рожден заново. Но тот, кто был рожден заново, уже не имеет ничего общего с тем, кто умер, он уже — не продолжение его. Внешне это действительно выглядит продолжением, но таковым не является. Тот, кто умер,— умер полностью, от него не осталось ничего.