Бхагаван Раджниш - Будда однажды сказал

• Название: Будда однажды сказал
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Издательство: АСТ
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-069091-6

«Будда сказал: „Наилучший путь к истине — быть свободным от привязанностей и страданий".

В этом простом предложении — все его учение. Это две стороны одного явления, две стороны монеты — быть свободным от привязанностей и не страдать. Нельзя избавиться от страданий, пока у вас есть привязанности, и нельзя избавиться от привязанностей, пока страдания с вами. Эти вещи неразрывны, каждая из них помогает достижению другой.

Почему человек так страдает? Откуда столько беспокойства и мук? Почему человеку не удается быть спокойным, собранным, сосредоточенным? Слишком много привязанностей тянут человека то туда, то сюда, толкают в разные стороны, он разрывается на части, теряет цельность и забывает, какова его суть.

Если вы жадны до денег — кто вы, в чем ваша суть? Вы — только жадность к деньгам и ничто иное. Если вы сердиты, ваше эго уязвлено — кто вы? Вы — только гнев, раненое эго, ничто иное. Если вы полны сексуальной страсти — кто вы? Вы — только сексуальность, либидо, ничто иное. Если вы честолюбивы, хотите иметь власть, престиж, респектабельность, кто вы? Вы — просто амбиция и ничто иное.

Посмотрите внимательно — и вы найдете в себе много желаний, но не найдете себя».

В книге «Будда однажды сказал» собраны лекции величайшего мудреца современности, проведенные Ошо с 21 августа по 30 октября 1976 г. в индийском городе Пуна.

---

«Теперь я ухожу снова, возможно на более долгий срок, и чувствую себя спокойным, умиротворенным, беспристрастным — хотя всё более и более слабым, смущенным и без единого ответа».

Он смог очень правильно понять свое состояние. Спокойный, безмятежный, тихий — он растет. Но, чем более спокойным вы становитесь, тем больше вы чувствуете, что вся ваша сила была только вашим умственным убеждением, что все ваши заявления были только подделкой. Это были такие проявления силы, чтобы за ними можно было спрятаться, они были подобны маскам.

Поэтому такие маски совпадают, и вы начинаете чувствовать себя слабым, смущенным, без какого-либо ответа. Проживите это. Не начинайте падать обратно. Пройдите через это. Это будет трудно, это будет тяжело, но если вы сможете пройти через это, то вскоре приблизится утро. Темная ночь подойдет к концу. Но помните: прежде чем настает утро, ночь становится очень темной.

Итак, это именно пример Нагарджуны. Ночь станет очень темной, но не бойтесь. Это — просто знак того, что утро недалеко. И опять-таки он чувствует себя более спокойным, более умиротворенным.

Всегда помните, что в любой момент, когда вы чувствуете себя более спокойным, вы — на правильном пути. Что бы еще ни происходило, не беспокойтесь. Ощущение спокойствия, тишины, безмолвия — достаточный признак того, что вы всё ближе и ближе подходите к саду Бога. Спокойствие само по себе показывает, что вы подходите ближе к прохладному саду. Тенистые деревья уже ждут вас. Легкий ветерок становится прохладным, благоухающим. Вы можете чувствовать это в струях воздуха, вы можете ощущать это в атмосфере. Спокойствие — первый знак блаженства. Безмолвие — первое мимолетное видение далекой вершины счастья.

Поэтому, если вы чувствуете себя безмолвным, то, что бы еще вы ни чувствовали — смущение, слабость, — не волнуйтесь, всё исчезнет. Если же спокойствия нет, и вы смущены, тогда проблема действительно есть. Это означает, что вы не только не растете, но даже двигаетесь в обратном направлении.

И это должны помнить всё. Кто бы ни работал со мной, он должен помнить: нужно быть внимательным к спокойствию; тишине, безмолвию. Если это есть, то не беспокойтесь ни о чем другом, что бы ни происходило. Пусть происходит. Потом исчезнет само по себе. Может быть, перед тем как исчезнуть, пойдет на последний приступ, создаст неприятность, которую вообще может создать. Оно так долго здесь присутствовало... тысячелетия. И теперь вы вдруг удаляете это.

Эти болезни так долго жили в доме, что совсем забыли о том, что они здесь — гости. Они считают себя хозяевами. А вы теперь собираетесь их выгнать. Они не покинут вас так просто. Они создадут проблемы. Это давно всем известно. А вы просто продолжайте слушать тишину, которая наступает, слушать спокойствие, которое возникает в вас. И вы сможете превзойти их.

Моя рука на вашей голове, мое благословение — с вами.

Второй вопрос:

Ошо,

Сочувствие приходит и уходит. Когда оно уходит, я разрушаюсь. Я распадаюсь на части от страха и тоски. Тоска становится всё глубже, словно закручивается у меня внутри. Но иногда я знаю, что глуп, и в эти моменты могу слышать птиц и видеть небо.

Я пишу вопросы месяцами и не передаю их, потому что все они, когда проходит момент, кажутся мне глупыми.

Во-первых, все вопросы глупые. Я никогда не встречал мудрого вопроса. Как может быть вопрос мудрым? Вопросы глупы. Все вопросы — детские.

Одним из очень известных психиатров на Западе был Фриц Перлз [Фриц Перлз (Frederick S. Peris, 1893—1970) — известный психолог, создатель гештальт-терапии.]. Он часто говорил своим друзьям, пациентам и ученикам, что вопросы задают только дети. Кажется, что это абсолютная правда. Только дети задают вопросы.

Вы когда-нибудь просто гуляли с ребенком — на обычной утренней прогулке? Ребенок никогда не позволит вам просто гулять. Тысяча и один вопрос... вопросы возникают на каждом шагу. «Папа, почему это дерево зеленое?» В самом деле: почему?

Для ребенка всё превращается в вопрос. Вложите в голову ребенка что угодно, и это проявится в виде вопроса. Он весь — это механизм создания вопросов. Происходит что-нибудь, любая мелочь — и ребенок немедленно превращает это в вопрос.

Спрашивание — это ребячество. Чем больше приходит ваша зрелость, чем больше вы растете в зрелости, тем больше исчезает вопросов. И когда вопросов не остается, появляется возможность видеть. Иначе говоря, вопросы сильно затуманивают глаза и разум.

В результате моего опыта, отвечая многим на их вопросы, я начал замечать, что практически всегда случается так, что человек, задавший вопрос, никогда не слушает моего ответа. Все другие — слушают. Он же один так сконцентрирован на своем вопросе, так беспокоится о нем...

Другие слушают и понимают лучше, потому что они совсем не вовлечены в это. Это не их вопрос, и потому они могут слушать молчаливо. Они — не беспокоятся. Их эго совсем не затронуто. Но тот, кто задает вопрос, задействован в этом слишком сильно. Затронуто его эго. Он продолжает следить краем глаза — что я говорю? Он задал вопрос, чтобы оценили его. Он задал вопрос в поиске вовсе не ответа — но в стремлении того, чтобы люди подумали о том, что он сам — очень знающий: посмотрите, какой прекрасный вопрос он задал!

Если я не отвечаю на вопросы... Несколько человек продолжают спрашивать. Например, Мадхури. Она продолжает спрашивать каждый день, и я продолжаю не обращать на ее вопросы внимания. Она больше заинтересована в том, чтобы спрашивать, чем чтобы слушать ответы. Потому что вопрос, заданный другим,— это не ее вопрос. Но вопрос любого человека — это также и ваш вопрос. Любые вопросы, которые возникают в любом человеческом разуме — это часть вас. Если вы слушаете правильно, это решит для вас многие проблемы. Это даст вам понимание, ясность.

Однако есть люди, которые интересуются только собственными вопросами. Если же я отвечаю на их вопросы, сами они не могут слушать. Потому что когда я отвечаю на их вопросы, они впадают в возбуждение и горячку. А если я не отвечаю на их вопросы, они сидят бледные и унылые: «Опять этот человек не отвечает на мой вопрос».

Те, кто задает вопросы, обычно обеспокоены. Само по себе усилие, приложенное, чтобы задать вопрос, не совсем зрелое. В давние времена был обычай, традиция: идти к учителю и быть с ним — ни о чем не спрашивать, просто быть с ним. Ибо зачем спрашивать? Человеку достаточно просто быть с учителем, впитывать его существо... просто пропитаться его присутствием. Человеку надо просто быть как губка. Человеку надо быть открытым и восприимчивым.

Такова была древняя традиция: ученику приходилось ждать. Когда учитель говорил: «Теперь ты можешь спросить», — только тогда ученик мог спрашивать. И практически всегда случалось так, что, когда учитель говорил: «Теперь ты можешь спросить», ученик смеялся и отвечал: «Теперь слишком поздно. Мои вопросы закончились. Теперь не о чем больше спрашивать». На самом деле и учитель просил ученика задать вопрос только тогда, когда последний мог уже ответить: «Теперь не о чем спрашивать. Теперь разум абсолютно чист. И нет знака вопроса в голове».

Знаки вопроса похожи на облака. За этими знаками вопроса ваше собственное просветление теряется. Когда вопроса нет, исчезают все облака, небо становится чистым и рассвет — ясным.

Ответ находится в вашем внутреннем озарении. Ответ не может прийти извне. Я не могу ответить вам. Ответ — в вашем определенном состоянии центрирования.

Поэтому тот, кто задал этот вопрос, чувствовал правильно: все вопросы — глупые. Но я не говорю: «Не спрашивайте», — потому что я знаю, что современный разум отличается от древнего. Произошли огромные изменения. Теперь, если вы скажете кому-то подождать несколько лет, человек ждать не сможет. Современное сознание находится в такой спешке, что ему не присуще состояние терпения, и современный ум обучен задавать вопросы. Современному уму непривычно просто быть.

Поэтому я продолжаю отвечать на ваши вопросы. Не потому, что ваши вопросы достойны ответа, и не потому, что ответы необходимы или же потому, что я могу на ваши вопросы ответить. Нет, ничего подобного. Я продолжаю отвечать вам на вопросы, потому что спрашивание стало частью современного разума. Только очень постепенно вы приобретаете способность не спрашивать.

Слушая свои вопросы и ответы на них, вы можете ждать. Ничего не делая, просто сидя здесь в тишине, вы ждать не можете. Молчание будет слишком большим, невыносимым. Поэтому я продолжаю отвечать вам, просто для того, чтобы дать вам поиграть с игрушками. А тем временем вы растете — и я жду этого.

Ребенок развивается постепенно, играя с игрушками. Я продолжаю давать вам игрушки каждый день. Вы ими играете, но мой интерес заключается в вашем развитии. Я знаю, однажды вы выйдете за рамки игрушек, и вы придете ко мне и скажете: «Спасибо, Ошо, за все игрушки, с которыми ты давал нам поиграть, но они нам больше не нужны».